Мифы о штрафбатах - Вадим Телицын

Мы знаем этого человека и его биографию более чем 50 лет. Справедливости ради надо отметить, что И.Е. Федоров действительно заслуженный летчик. Он воевал в Испании в 1937–1938 гг., с июля 1942 года воевал на фронтах Великой Отечественной войны, а в 1946–1949 гг. был летчиком-испытателем в ОКБ С.А. Лавочкина, где первым в стране достиг скорости 1000 км/ч и затем на пикировании достиг скорости звука. Когда в 1948 году Правительством было принято решение о присвоении звания Героя Советского Союза летчикам-испытателям, испытывавшим первые советские реактивные самолеты, от ОКБ Лавочкина это звание получил И.Е. Федоров (от ОКБ Микояна — И.Т. Иващенко, от ОКБ Яковлева — М.И. Иванов и от военных — П.М. Стефановский)[105].

Однако его рассказы являются выдумкой, часто нелепостью, и ничем не подтверждаются. В частности, число сбитых им в Испании и в Великой Отечественной войне самолетов противника преувеличено им более чем в десять раз. Причем с годами число «сбитых» им самолетов в рассказах постепенно увеличивалось.

<…> По данным личного дела И.Е. Федорова, в Испании он сбил два самолета, а в Великой Отечественной войне совершил 114 боевых вылетов, провел 15 воздушных боев и сбил одиннадцать самолетов лично и один в группе. Таранов самолетов противника он не совершал, тем более шести, о которых он говорит. Метод тарана выпущенными колесами шасси может вызвать только ироническую улыбку.

<…>

Что касается войны в Испании, то, в частности, можно отметить, что в книге воспоминаний генерала Бориса Смирнова, получившего звание Героя Советского Союза за войну в Испании, «Испанский ветер» упоминается много летчиков, отличившихся там в боях, но фамилия Федорова не упомянута. Очевидно, его успехи не были выдающимися. А в корейской войне, о чем Федоров рассказывает, он вообще не участвовал и американские самолеты не сбивал.

<…>

Для того чтобы убедиться в том, что рассказы И.Е. Федорова не соответствуют действительности, достаточно ознакомиться с его личным делом, хранящимся в Центральном архиве Министерства обороны РФ. В документах, в том числе и в написанной им самим автобиографии, ничего не говорится ни о таранах, ни о многих десятках сбитых самолетов…

<…>

Надо отметить, что испытателем у Лавочкина Федоров работал недолго, уже в 1949 году он перешел на менее ответственную работу — испытания авиационного оборудования. На такую работу летчики добровольно не уходят. Видимо, С.А. Лавочкин был им не очень доволен. А в 1954 году Федоров вообще ушел с летной работы и вышел на пенсию, хотя ему был всего 41 год.

Его действительных заслуг достаточно для уважения, а неправда, которая неминуемо откроется, только бросит на него, а также на журналистов и на руководителей, которые поверят в его россказни, нехорошую тень. <…>.

Участники Великой Отечественной войны: Заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, генерал-лейтенант авиации в отставке С. А. Микоян; Заслуженный летчик-испытатель СССР, Герой Советского Союза, полковник в отставке А. А. Щербаков[106].

Заслуженные участники Великой Отечественной войны достаточно критически относятся к числу сбитых Федоровым самолетов противника, но, заметьте, ни один ни слова не сказал против его рассказа о штрафных авиасоединениях…

Так были они или нет?

Вот что писал полковник юстиции А. Мороз: «Даже некоторые военные историки высказывают сомнения в том, что в годы Великой Отечественной войны наряду со штрафными батальонами и ротами были и штрафные авиаэскадрильи… Но если штрафбаты в составе фронтов и штрафроты в составе общевойсковых армий создавались в соответствии с приказом наркома обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г., то штрафные эскадрильи в составе воздушных армий формировались в те же сроки скорее по инициативе самих авиаторов, не по велению сверху. Немногочисленные и лаконичные директивы центра по этому поводу имеют больше разрешительный, чем обязывающий характер. Более того: архивные документы позволяют думать, что предложение, а может, и просьба о создании штрафных эскадрилий исходила из 8-й воздушной армии, входившей в состав Сталинградского фронта.

<…>

Ведь именно военному совету этой армии было предписано разработать соответствующее положение.

Приказ НКО № 227 в 8-й воздушной армии был не только объявлен в эскадрильях, батальонах аэродромного обслуживания, во всех штабах и службах, но и обсуждался на митингах и собраниях. В такой вот эмоциональной атмосфере могла вызреть и окрепнуть мысль о том, что летчику, проявившему трусость в воздушном бою, при штурмовке или бомбардировке цели, техническому специалисту, плохо обслужившему самолет, целесообразнее искупать вину не в боевых порядках штрафного стрелкового батальона или роты, а в небе, на аэродроме.

…В 1941–1942 гг. немало военнослужащих, в том числе авиаторов, угодили, как в обиходе выражаются, под трибунал. В 1941 г. 69,7 процента, а в 1942 г. 78,8 процента приговоров выносились с отсрочкой их исполнения до окончания боевых действий. И куда же осужденный летчик направлялся? В родную эскадрилью, часто на переподготовку».

Вот судьба пилота 1 — й эскадрильи 6-го истребительного авиаполка младшего лейтенанта В. В. Копейкина. Согласно характеристике, подписанной 2 апреля 1942 г., «он с первых дней войны допускал халатное отношение к боевой работе, проявлял недисциплинированность, выражавшуюся в пьянках, из которых одна со стрельбой… Эта недисциплинированность в конце концов привела к грубому летному происшествию — допустил промах на посадке и столкновение с другим самолетом на пробеге. За эти факты тов. Копейкин был осужден военным трибуналом в декабре 1941 г. к десяти годам». Осужденного младшего лейтенанта Копейкина в феврале 1942 г. направили в 6-й истребительный авиаполк для переучивания на новой матчасти. Здесь его охарактеризовали следующим образом: «Имеет большое стремление искупить вину Должности пилота соответствует, но требует контроля со стороны начальников».

Положение о штрафных эскадрильях было разработано в том числе в 811-м штурмовом полку 206-й штурмовой дивизии (она была переформирована из истребительной в штурмовую на Сталинградском фронте). Положение подписано начальником штаба 8-й воздушной армии полковником И. Селезневым и военкомом штаба старшим батальонным комиссаром В. Ануфриковым, а на титульном листе утверждено командующим армией генерал-майором авиации Героем Советского Союза Т. Хрюкиным[107] и военкомом армии бригадным комиссаром А. Вихоревым.

Задачу организации штрафных эскадрилий положение определило так: предоставить возможность летчикам, стрелкам-бомбардирам, техникам и механикам, уличенным в саботаже, проявлении элементов шкурничества, уклонении от полетов, путем выполнения ответственных боевых заданий на самых опасных участках и направлениях искупить свою вину перед Родиной. Далее в документе сказано, что перечисленные выше лица независимо от занимаемых должностей направляются в штрафные эскадрильи распоряжением командира дивизии с последующим оформлением и отдачей приказа по личному составу воздушной армии. Отчисление из штрафной эскадрильи осуществляется по представлению командира дивизии приказом командующего армией. Предусматривалось создание штрафных эскадрилий трех типов:

а) истребительной на самолетах Як-1 и ЛаГГ-3;

б) штурмовой на Ил-2;

в) легкобомбардировочной на У-2.

Каждая эскадрилья содержалась по штату… эскадрильи десятисамолетного состава. Подчинялась непосредственно командиру той дивизии, в которой была оформлена решением командования воздушной армии. Как и в штрафбате, руководящий состав штрафной эскадрильи подбирался из нештрафников. Он включал пять человек: командира и военного комиссара эскадрильи, заместителя командира, адъютанта старшего (так в то время называли начальников штабов батальонного звена) и старшего техника. Весь остальной командный, рядовой летный и технический состав укомплектовывался за счет штрафников. Положение предусматривало единственное исключение: при неукомплектованности штрафной легкобомбардировочной эскадрильи стрелками-бомбардирами командиру дивизии разрешалось замещать эти должности нештрафниками. Кстати сказать, в момент разработки положения еще ни один самолет Ил-2 в двухместный переоборудован не был, поэтому проблема воздушных стрелков для штурмовиков отсутствовала[108].

На командование эскадрилий и дивизий возлагалась обязанность тщательно учитывать всю боевую работу штрафников, и только на основании этих учетных данных возбуждать ходатайство о переводе их в строевые части. Положение не разрешало представлять штрафников к правительственным наградам, лишало их полагавшегося другим летчикам денежного вознаграждения за боевые успехи в порядке приказов НКО СССР, а также процентной надбавки за выслугу лет. Пребывание в штрафной эскадрилье не засчитывалось в срок, определяющий присвоение очередного воинского звания. Штрафники независимо от должности, которую занимали в строевой части, удовлетворялись денежным содержанием по должности, которую им определили в штрафной эскадрилье, с процентной надбавкой за пребывание на фронте. Документ разработан под прямым воздействием приказа НКО № 227. Но в штабе 8-й воздушной армии не могли воспользоваться в качестве образца положениями о штрафном батальоне и штрафной роте. Последние были утверждены заместителем наркома обороны генералом армии г. Жуковым 26 сентября 1942 г., а Т. Хрюкин с А. Вихоревым утвердили свое положение на двадцать дней раньше — 6 сентября.