Лучше поздно - Mummica

Не отвечая, я снова разворачиваю его спиной к себе, слегка придвигаюсь, так, что его плечо касается моего, а мокрые пряди волос щекочут шею - и тихо говорю, стараясь, чтобы голос звучал ровно и безэмоционально:

- Так, а теперь выслушайте меня, пожалуйста. Я понимаю, что вы должны сейчас чувствовать - в том числе и от сознания того, что именно я оказался рядом. Поэтому… постарайтесь забыть о том, что я Поттер. Воспринимайте меня как своего рода скорую помощь. А если не получится… тогда я хочу, чтобы вы знали - мне не омерзительно и не противно. Мне стыдно, что я вынужден в этом участвовать. Если бы от меня там хоть что-то зависело, с вами никогда такого бы не сделали.

Он молчит, но я чувствую, как закаменевшие плечи слегка расслабляются, и быстро добавляю:

- Я не сделаю ничего против вашей воли. Я прикоснусь к вам, только если вы… сами этого захотите. Не надо ничего говорить - просто кивните. Я почувствую.

Несколько бесконечных мгновений - и… да! - влажная прядь скользит по моей щеке. Он кивнул, это несомненно - и все же мне хочется получить окончательное подтверждение. Поэтому я тянусь губами к его уху, скрытому волосами, и шепотом спрашиваю: «Можно?» - и через несколько секунд слышу в ответ беззвучное, почти выдох:

- Да.

Да. И я левой рукой обхватываю его поперек груди, прижимая к себе, а правая опускается вниз, медленно скользит по ледяной коже впалого живота и наконец встречает его член. И, не медля больше ни секунды, я смыкаю пальцы и обхватываю это горячее, твердое, шелковистое, и оно вздрагивает и подается навстречу, и Снейп, почувствовав мою руку на своем члене, тоже вздрагивает всем телом, со всхлипом втянув воздух.

Прививка от брезгливости? Ну-ну. Подразумевается, что мне должно быть противно - но я ощущаю только жалость и нежность - и к этому человеку, который вздрагивает теперь уже в такт движениям моих пальцев, и к тому влажному, гладкому, горячему, что пульсирует сейчас в моей ладони, - и… и внезапно чувствую кое-что еще - теплую тяжесть и пульсацию в собственных джинсах.

Поттер, ты идио… А почему, собственно? Телу плевать, кто сейчас вздрагивает под моими руками, плевать, что я никогда не дотронулся бы до Снейпа, если бы от этого в буквальном смысле не зависела его жизнь…

Серьезно? А кому вчера хотелось прикоснуться к его коже, чтобы убедиться в ее гладкости?

К черту. Анализировать мотивы собственных идиотских желаний сейчас явно не время, как и разбираться с бунтующей частью тела. Сейчас лучше всего просто… просто… да, вот так… вверх-вниз, слегка сжать пальцы, погладить большим пальцем нежную головку… Опыта подобного рода у меня совсем нет, я просто делаю то, что было бы приятно мне самому - и, кажется, делаю все правильно: Снейп чуть подается бедрами мне навстречу, хриплое дыхание учащается - и, повинуясь этом признакам, я немного убыстряю темп, чередуя плавность с резкостью. Вот так… быстрее… еще быстрее… о, черт, потереться бы обо что-нибудь… но в непосредственной близости только его обнаженное влажное бедро, а этого я не могу себе позволить… он решит, что я пользуюсь его беспомощностью… Перед глазами вдруг всплывает непрошеная картинка - раздвинув ноги, я трусь набухшим членом о его бедро, - и низ живота сводит сладкой судорогой, а в глазах темнеет от острого наслаждения. О, мать твою… даже прикосновения не потребовалось. На какое-то мгновение я теряю контроль над собственным телом - левая рука судорожно притискивает Снейпа ближе, правая, сдавив его член, непроизвольно дергается, и это становится последней каплей: он напрягается всем телом, пульсация напряженной плоти становится бешеной, - и вдруг мою ладонь заливает липкая горячая струя, а Снейп, коротко застонав, обмякает в моих руках как тряпичная кукла, так что я еле успеваю подхватить его и опустить на пол. Быстро заглядываю ему в лицо, - влажные ресницы мелко подрагивают, значит, сознания он не потерял, - и сам обессиленно опускаюсь рядом, пытаясь выровнять дыхание и разобраться в собственных потрясающих ощущениях.

Не то чтобы я никогда раньше не испытывал оргазма такой силы и яркости - но чтобы вот так, даже не дотрагиваясь до себя, просто благодаря воображению и прикосновениям к чужому телу… да не просто к чужому - к снейповскому… А он - от чего он почти лишился чувств? От того, что случившееся оказалось последним звеном в цепочке сегодняшних потрясений - или я действительно смог доставить ему такое удовольствие… хотя и не собирался? Собирался, не собирался… интересно, как можно избавить мужчину от действия Приаписа, не доставив ему при этом удовольствия, раздраженно думаю я, поднимаясь на ноги. Хотя, наверное, это тоже входило в планы Блэкстона - чтобы он испытал унижение даже от наслаждения, которое получил.

Что ж, ему хотя бы просить меня ни о чем не пришлось.

Так, хватит ему валяться на холодном полу. Надо поднять его, сунуть под горячий душ и…

- Зачем вы это сделали? - вдруг спрашивает он, не открывая глаз. Ага, пришел в себя - ну и отлично.

- Затем, - лаконично сообщаю я и вижу, как бледные губы морщатся в подобии улыбки:

- И все-таки?

- Поговорим об этом завтра. Сейчас вы примете душ, горячий,- я подчеркиваю это слово, - оденетесь, выпьете чаю и ляжете спать - надеюсь, лаборатория сегодня не входит в ваши планы. Вам помочь подняться?

- Не надо, - он отстраняет мою руку и кое-как поднимается сам, держась за стену. Сам так сам. Пожав плечами, я иду в спальню, с облегчением стаскиваю с себя намокшую одежду, закутываюсь в халат и выхожу в гостиную. М-да, Добби меня сегодня не дождался, - за эти дни я успел привыкнуть к тому, как он желает мне спокойной ночи, - и чай уже порядком остыл. Мне-то и такой сойдет, а для него надо бы погорячее. Я быстро взмахиваю палочкой, согревая янтарную жидкость в большой фаянсовой кружке, и едва над кружкой начинает струиться ароматный парок, слышу за спиной его нетвердые спотыкающиеся шаги. Слава богу, я успел вовремя, а то не миновать бы нового «зачем вам это нужно».

Но, бросив на него быстрый взгляд, я понимаю, что ему сейчас не до расспросов. Горячий душ - впрочем, в подземельях это понятие очень относительное - нисколько не помог: губы такие же синие и озноб колотит его так, что зубы стучат о края кружки, которую он опять обхватывает двумя руками, как ребенок, пытаясь хоть как-то согреться. Я молча пододвигаю к нему корзинку с кексами, готовясь в очередной раз выслушать «я не голоден», - но, пока я придумываю, чем бы его сегодня уязвить, чтобы поел, он неожиданно отставляет кружку, быстро берет самый пухлый кекс и откусывает огромный кусок, против обыкновения не слишком заботясь о манерах.

Я в немом изумлении гляжу, как он сосредоточенно поглощает кекс за кексом, рассыпая крошки, - на меня он при этом, разумеется, не смотрит, - и в голову лезет совершенно идиотская мысль: если это его так пробило на еду после оргазма, так может в следующий раз, когда снова откажется есть, испробовать этот же способ?.. Так, Поттер, похоже, тебе тоже не помешал бы холодный душ… да, честно говоря, и горячий не помешал бы - когда я вижу, как его трясет, самого невольно охватывает озноб.

Когда после душа я вновь вхожу в спальню, - кажется, я основательно растратил хогвартские запасы горячей воды, - то вижу, что он уже лежит, завернувшись в свой плед, закутавшись в него с головой, как… как ребенок.

Черт, ну почему сегодня он то и дело ассоциируется у меня с ребенком?! Потому что только что был так же незащищен и уязвим? Или потому что, как глупый мальчишка, изгадил самому себе жизнь, не задумавшись о последствиях?

Может, Волдеморт его шантажировал? Может, он заставил его принять Нерушимый обет или грозил расправиться с близким человеком - хотя нет, у него давно никого не было… даже друзей не было, кроме Дамблдора. И потом, приняв пост директора и стараясь защитить школьников, он просто пытался хоть как-то загладить то зло, которое причинил? Может…

Поттер, а ты часом не пытаешься придумать для него хоть какие-то оправдания потому, что сегодня довел его до оргазма и сам кончил в его присутствии? Потому, что, сжав его член в ладони, впервые ощутил к этому человеку жалость и нежность? Сглотнув, я отгоняю чересчур яркую картинку, пока не пришлось снова бежать в душ, и, словно защищаясь, мотаю головой. Не буду лукавить, все эти причины тоже… поспособствовали тому, что мне отчаянно хочется придумать для него оправдание, - но не только они.

Просто… просто я действительно узнал его за эти несколько дней гораздо лучше, чем за шесть хогвартских лет. И понял, что человек, который так держится на допросах, так ведет себя с ненавидящими его учениками, так переносит все, что выпало на его долю, включая и меня в качестве надсмотрщика, и при этом прекрасно осознает, что сам во всем виноват, - такой человек вряд ли способен на холодное расчетливое предательство.

Скорее бы воскресенье. Дамблдор…

- Альбус… - тихий дрожащий голос.