Крепкий орешек Джонс и нарисованный город - Роб Биддальф

Неожиданно за спиной возникла какая-то суета. Все четверо обернулись и увидели, как из двери маленького магазинчика выстрелило огромное красное колючее облачко. На нём огромными заглавными буквами было написано: «СТОЯТЬ! ВОР!» Вслед за облачком из двери выскочил и его создатель – коренастый человечек в очках-полумесяцах и фиолетовом жилете. Всюду валялось разбитое стекло. Человечек показывал пальцем прямо на ребят.

Через секунду-другую на них выбежала маленькая белка в чёрной маске и полосатой футболке – в передних лапах белка тащила полиэтиленовый мешок, набитый чем-то блестящим. Орешек недолго думая поставила белке подножку. Воришка растянулась на тротуаре, из мешка вылетела золотая тиара, кувыркнулась несколько раз в воздухе и аккуратно приземлилась прямиком на голову Роквелла. Белка, посидев полсекунды на земле, бросила на Орешка сердитый взгляд, тут же вскочила на ноги и растворилась в толпе вместе с мешком.

– Это он! Вот! Мальчик с большими волосами! – вопил ювелир, тыча пальцем в Роквелла. – У него тиара! Держите его!

Роквелл стоял в полнейшем потрясении.

– С большими волосами? Это он обо мне? – повернулся Роквелл к Орешку. – Как грубо!

И в это мгновение из-за угла стремительно вылетела маленькая полицейская машина, в которой сидели четыре очень толстых бульдога в полицейской форме. Машина со скрежетом остановилась у тротуара, и из громкоговорителя у неё на крыше вылетело облачко:

47. Погоня

Несколько человек остановились поблизости и уставились на детей.

– Э-э… Орешек… – пробормотал Роквелл. – Что будем делать?

Орешек не раздумывая сунула руку под кардиган и вытащила из патронташа двухдюймовую кисточку и самый тонкий маркер. Толпа, увидев запрещённые принадлежности для рисования, немного сдала назад. С быстротой молнии Орешек нарисовала на тротуаре восемь маленьких кружков – по четыре в два ряда. Потом нарисовала на них толстую чёрную доску – достаточной величины, чтобы на ней уместились стоя трое детей, – и от доски вертикальную линию с перекладиной в форме буквы Т.

– Роквелл, бери Штришка! Запрыгивайте! Держитесь крепче! – скомандовала Орешек, оттолкнулась ногой и пулей рванула по тротуару.

Рисованный самокат оказался на удивление податлив – Орешек с лёгкостью объезжала пешеходов, пусть даже мириады облачков со словами «ОСТОРОЖНО!» и «СМОТРИ НА ДОРОГУ!» загораживали вид. Она обернулась через плечо и увидела полицейскую машину, полную бульдогов. С мигалкой и сиреной, машина вот-вот их настигнет.

– Бесполезно! Они нас поймают! – закричала Орешек. – Делать нечего, надо разбиться!

– Что значит «разбиться»? – воскликнул Роквелл.

– Я хочу сказать, надо разъехаться в разные стороны.

– Орешек, ты, может, забыла, но мы едем на одном самокате. Не помнишь? Сама же нарисовала!

«ЭТО ПОЛИЦИЯ! НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЕСЬ!» Бульдоги ехали уже в нескольких метрах от них.

– Лялябет, сможешь достать из патронташа жёлтый карандаш?

– Н-наверно, – чуть-чуть ослабив одну руку на поясе у Орешка, она запустила другую под кардиган. – Достала!

– Так. А теперь осторожно повернись и сядь. Медленно. Спиной упирайся мне в ноги – для равновесия.

– О’кей. Попробую.

Она повернулась и села.

– Молодец!

Орешек вильнула в сторону, чтобы не наехать на женщину, которая вела на разноцветных поводках несколько миниатюрных лам.

– Осторожно! – завопил Роквелл. – Некоторые собак держат, не забывай!

– Так. А теперь, Эль-Би, возьми карандаш, переверни и сотри кусочек подножки. Прямую линию – ровно посередине.

– Но… самокат же сломается!

– Я на то и надеюсь! – Орешек стремительно проскочила между тигром, одетым в деловой костюм, и женщиной, которая ела сладкую вату. – Роквелл, ты же катаешься на скейтборде?

– Ну, да. Но…

«ОСТАНОВИТЕСЬ, ИЛИ МЫ БУДЕМ СТРЕЛЯТЬ!» Полицейская машина ехала по тротуару уже в пяти метрах позади.

– Давай, Эль-Би! Пора!

Девочка перевернула карандаш и со всей силы провела ластиком прямую линию ровно посередине подножки. Самокат разделился надвое.

– ААААААААААААААААА!

Роквелл со Штришком на руках вдруг резко свернул направо и исчез в узком проезде между двумя магазинчиками пончиков. В ту же секунду Орешек и Лялябет свернули налево, прямо на дорогу.

Полицейские бульдоги, разумеется, растерялись. Двое повернули головы налево, вслед за Орешком, другие двое следили за Роквеллом, который уехал вправо. К несчастью, никто из них не смотрел прямо перед собой. Они приближались, и довольно стремительно, к трёхметровой фигуре шоколадного пончика, усыпанного карамельными крошками и украшенного надписью: «ОСТАНОВИТЕСЬ! ОТВЕДАЙТЕ ЛУЧШИЕ НА ЛЕНТЕ ШОКОЛАДНЫЕ КОЛЕЧКИ!» Авария была грандиозная!

Тем временем Орешек отчаянно пыталась не столкнуться с машинами. По счастью, на дороге возникла пробка, однако колючих облачков с громким «БИ-БИП!» меньше от этого не стало. Через минуту-другую Орешек сумела вновь вырулить на тротуар и остановила самокат возле ярко-красного киоска в виде яблока. На киоске стояла надпись: «ЧУДО-ФРУКТ».

Десять секунд спустя из-за ближайшего угла между рестораном суши и прачечной выкатил Роквелл со Штришком на руках. Голова и плечи у Роквелла оказались перепачканы чем-то коричневым и липким. Штришок каким-то волшебным образом не пострадал.

– Да вы неплохо провели время! – рассмеялась Орешек. – Что случилось?

– Маленькая незадача: опрокинули бак чили, – ответил Роквелл. – Ерунда. Все живы. – Он вытер бровь: – Что, никому больше… не жарко?

Лялябет, всё ещё сжимая в руке карандаш, быстро нарисовала стакан воды, протянула Роквеллу, а потом вернула Хвостик Орешку.

– Спасибо, – сказал Роквелл и выпил воду большими глотками. – Ну, где мы сейчас?

48. Чудо-квартал

Краски поражали воображение. Синие – цвета ути-ных яиц, зелёные – цвета лайма, розовые – цвета фуксии, жёлтые – цвета лимона… Этот отрезок Ленты казался очень счастливым местом.

И очень весёлым. Вот, например, все магазинчики здесь имели форму товара, который продавали. Возле киоска «Чудо-фрукт» расположилась маленькая пекарня в виде кекса, над которым блестящим водоворотом завивалась радужная глазурь. Напротив стояло кафе в форме изящного чайника – белого с розовым, с восхитительным красным бантиком на макушке. Рядом устроился горшочек мёда – возле трубы гудели механические пчёлы, а сбоку выглядывала огромная сонная голова плюшевого медведя, чей зевающий рот служил вдобавок и входом. Дальше по улице виднелись огромные конусы мороженого, подсолнухи, хот-доги, кактусы, молочные бутылки и единороги.

– Только не говорите мне, что здесь можно купить единорога, – усмехнулся Роквелл.

Персонажи, которые заполняли улицы в этом районе, тоже оказались совершенно не похожи на тех, кто отважной четвёрке встречался раньше. Вот, например, почти все они были животными или ходячей говорящей едой. Нарисованы они были чрезвычайно просто – жирными линиями и ровными основными