Вожди и разведка. От Ленина до Путина - Дамаскин Игорь Анатольевич

Перехваченные и расшифрованные дипломатические радиограммы совпадали с сообщениями Рихарда Зорге. В частности, телеграмма от 27 ноября 1941 года послу Японии в Германии гласила:

«Необходимо встретиться с Гитлером и Риббентропом и тайно разъяснить им нашу позиции в отношении Соединенных Штатов…. Объясните Гитлеру, что основные усилия Японии будут сконцентрированы на юге и что мы по-прежнему намерены воздерживаться от серьезных боевых действий на севере».

Через десять дней японцы атаковали Перл-Харбор. В эти же дни началось наступление Красной Армии под Москвой. Вопрос о нападении Японии на Советский Союз был навсегда снят с повестки дня.

На стол Сталина ложились и сведения, добываемые войсковой разведкой. Она оказалась неподготовленной к работе в условиях войны, и ей пришлось перестраивать свою деятельность, «расписанную» довоенными планами, хотя некоторые из них предусматривали возможность оборонительной войны с Германией. В мае 1941 года Жуков утвердил план мероприятий по созданию в приграничных военных округах тайных баз с запасом оружия, боеприпасов и иного военного имущества иностранного образца и резервных агентурных сетей на своей территории на глубину 100–150 километров. Однако для его реализации не хватило времени. Да и что такое 100–150 километров?! Немцы на главном направлении преодолели их за два — четыре дня!

Сразу после 22 июня Разведуправление начало лихорадочно наверстывать упущенное. Создавались школы по срочной подготовке командиров групп, разведчиков, радистов. Подыскивались люди со связями в оккупированных немцами районах.

Военкоматы были переполнены добровольцами, желавшими идти в военную разведку. Как вспоминает бывший сотрудник ГРУ Никольский: «Выбор представлялся в большом возрастном диапазоне — от 15-летних юношей и девушек до глубоких стариков, участников еще русско-японской войны». Он же пишет дальше:

«Переброска отдельных разведчиков и целых партизанских отрядов и групп в первые месяцы войны производилась преимущественно пешим способом в разрывы между наступающими немецкими подразделениями и частями. Многих организаторов подпольных групп и партизанских отрядов со средствами связи и запасами боеприпасов, оружия и продовольствия оставляли на направлениях, по которым двигались немецкие войска. Их подбирали буквально накануне захвата противниками населенного пункта из числа местных жителей, которым под наскоро составленной легендой-биографией в виде дальних родственников придавали радиста, а чаще всего радистку, снабженных паспортом и военным билетом с освобождением от военной службы, обуславливали связь, ставили задачи по разведке или диверсиям и оставляли до прихода немцев. Через несколько дней, а иногда и часов такие разведывательные и диверсионные группы и одиночки оказывались в тылу врага и приступали к работе.

Часть разведчиков, главным образом имеющих родственные связи в глубоком тылу, направлялась на самолетах и выбрасывалась в нужном пункте с парашютами.

Аналогичную работу по подбору, подготовке и заброске разведчиков в тыл врага производили агентурные и диверсионные отделения разведотделов штабов фронтов. Разведорганы фронтовых и армейских подразделений начали развертываться по штатам военного времени уже в ходе боевых действий, когда наши войска вели тяжелые оборонительные бои. Поэтому квалификация офицеров специальных отделений была в первые месяцы войны крайне низкой. Опыт приобретался ценой больших потерь».

За первые шесть месяцев войны в тыл противника было заброшено свыше 10 тысяч человек. Кроме того, с первых дней боевых действий в тылу врага создавались партизанские отряды. Работу в этом направлении определяла подписанная Сталиным директива СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 29 июня 1941 года, в которой, в частности, говорилось:

«В занятых врагом территориях создавать партизанские отряды и диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской борьбы всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телефонной и телеграфной связи, поджога складов и т. д.».

Кстати, говоря о политике «выжженной земли», о которой пишут многие авторы, следует в заслугу Сталина поставить то, что в своих личных указаниях, направленных на фронт на имя члена Военного Совета Юго-Западного фронта Хрущева, Сталин писал о недопустимости уничтожения водопроводов.

Забрасываемые в тыл врага разведывательно-диверсионные группы зачастую вырастали в крупные партизанские отряды и даже соединения. Наряду с боевой деятельностью они создавали в захваченных противником городах резидентуры, обеспеченные радиосвязью с Центром, которые вели наблюдение за передвижением войск противника.

Одновременно для сбора информации использовались радио- и авиаразведка, рейды войсковых разведчиков, захват «языков» и т. д.

Во время битвы за Москву усилия войсковой разведки способствовали установлению точных сроков проведения немцами операции «Тайфун», выявили переброску под Москву к 11 ноября девяти новых дивизий, раскрыли замысел противника по окружению Тулы. Все это позволило Верховному командованию организовать оборону Москвы, а 6 декабря начать контрнаступление, в результате чего немецкие войска были отброшены от столицы на 100–250 километров и понесли огромные потери.

Однако Сталин не был удовлетворен работой военной разведки. Для рассмотрения ее деятельности по итогам первых месяцев войны вопрос о ней был поставлен на заседании Государственного Комитета Обороны. К этому времени начальник Разведуправления Газиков был переведен на должность командующего 10-й армией, а на прежнем посту его сменил генерал-майор Панфилов. ГКО отметил следующие недоработки в работе Разведуправления:

— организационная структура Разведуправления не соответствовала условиям работы в военное время;

— отсутствовало должное руководство Разведуправлением со стороны Генштаба РККА;

— материальная база военной разведки была недостаточной, в частности, отсутствовали самолеты для заброски разведчиков в тыл противника;

— в Разведуправлении отсутствовали крайне необходимые отделы войсковой и диверсионной разведки.

После этого в военной разведке началась полоса структурных изменений и преобразований, проходивших на основании приказа наркома обороны Сталина от 16 февраля 1942 года Разведуправление было реорганизовано в Главное разведывательное управление (ГРУ) с соответствующими структурными и штатными изменениями. Однако на этом реорганизация не закончилась, и 22 ноября 1942 года приказом наркома обороны войсковая разведка была выведена из состава ГРУ, а разведотделам фронтов запретили вести агентурную разведку. Одновременно ГРУ перешло из подчинения Генштабу РККА в подчинение наркому обороны, а его задачей стало ведение всей агентурной разведки за рубежом и на оккупированной немцами территории СССР. Тем же приказом в составе Генштаба создается Разведывательное управление (РУ), на которое возлагалось руководство войсковой разведкой. Начальником ГРУ был назначен генерал-майор Ильичев, а начальником РУ Генштаба — генерал-лейтенант Кузнецов.

Рассматривая сейчас эти изменения, можно видеть, что они носили суматошный характер и привели лишь к ухудшению работы разведки. Впрочем, к такому же выводу приходили в то время и сами военные разведчики, участники и жертвы этих преобразований.

О том, к чему привели навязанные военной разведке «новшества», вспоминает Никольский в своей книге «Аквариум-2»:

«Коренная ломка всей системы разведки в самом разгаре войны вызвала всеобщее удивление не только у офицеров этой службы, но и у всех командиров, в той или иной мере соприкасавшихся со штабной службой в звене армия — фронт. Приказ о ликвидации фронтовых агентурных структур был отдан в самый ответственный момент начала нашего общего наступления под Сталинградом, подготовки Ленинградского и Волховского фронтов к прорыву блокады, наступления Северной группы Закавказского, Северо-Кавказского, Юго-Западного и Калининских фронтов. Дезорганизация разведки в этот период весьма отрицательно сказалась на боевой деятельности войск и явилась объективной причиной больших потерь, поскольку штабы фронтов в этот период нужной информации о противнике не получали.