Аптекарь 2 - Алексей Турков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5. Спортивные книги, прославляющие наших спортсменов. Ну тут все просто как лом. Наш простой парень, дуб дубом, родился в какой-нибудь дыре, и этот образ «белой хатки» глубоко запал ему в душу. И на соревнованиях, когда уже кажется, что проигрыш неминуем, наш герой как вспомнит «белую хатку». И как…сиганет! Вариант: пробежит, набросает шайб, заколотит мячей и победа. Одна из типичных сумасбродных схем. Скучно, девушки!
6. Произведение о войне или мемуары. Как правило, прозорливый главный герой с точностью до часа знает время начала и конца Великой Отечественной Войны, только ему никто не верит. Кроме того, герой играет во всех событиях настолько активную роль, что читатели недоумевают, зачем понадобились остальные миллионные армии. Чем они занимались?
7. Непонятная хрень. Из тех книг, что читаешь с умным видом, а потом понимаешь что ничегошеньки не понял.
8. Всякие басни, что в любую районную газету поступают килограммами. Легкий жанр, такая работа интеллекта не требует. Тут даже Михалков сумел что-то срифмовать. Но из-за массового использования уже не хватает на всех авторов символических животных. Всякие медведи, слоны и львы затерты до дыр. А оригинальные персонажи, типа «идет по лесу муравьед и встречает марала», у разбалованных читателей отчего-то успехом не пользуются.
Короче, все непросто. Потому, что в книгах будущего такие строгие критерии не стояли и мысли авторов летали вольно, подобно летним мухам и комарам. И подобрать что-то без переделки не представляется возможным. А переделывать долго и нудно. Это же в каждую главу надо вводить светлый образ парторга, который призывает и направляет. А заниматься этим лень.
Довольно предисловий! «У вас есть идея, мистер Фикс? Конечно!» Гораздо проще было воспользоваться лазейками. Если русских писателей строили как в казармах и пилили, как бревна на лесокомбинате, то литература «народностей» оставалась относительно свободной. К тамошним литераторам относились как к малым детям. Пусть пишут что хотят, лишь бы Советскую власть не ругали.
А так как в городе училось множество студентов из республик Северного Кавказа, то Иван давно дал своему приятелю, завклубом Валере «Летчику», проводнику в мир советского секса, задание искать подходящего человека. В тамошних местах Советская власть стремительно сменила махровый феодализм, так что за прошедшие шестьдесят лет народ не успел перестроиться. Тем более, что этого особо и не требовали, уважая «национальные обычаи». Пока остальная страна тяжко вкалывала на общее благо, в некоторых республиках продолжали царить свои, несоветские законы. Лишь слегка перекрашенные сверху. Восток — дело тонкое.
Так что учиться в ВУЗах сюда приезжали преимущественно сыновья туземных князей и баев. А немного вольтанутый «Летчик», не желая потерять для себя снабжение стимуляторами, рыл как бульдозер. Задача была найти сына такого «Большого Бая», папаша которого сможет организовать в своей автономной и гордой республике издание будущей книги. Тут без «мохнатой руки» никак не обойдешься.
Планировалось деловое сотрудничество. С Саблина текст, который станет «бестселлером», с Бая — вся трудность издания. Партнеры становятся соавторами и делят прибыль и славу поравну. То есть необходимо заинтересовать клиента материально, по принципу на бога надейся, а верблюда — привязывай.
В конце концов таковы правила игры. Чего же теперь попу морщить? Огюст Маке, коренной француз и историк по образованию, никак не мог продать издателям свои исторические романы. Но как только нашел «прокладку» — подозрительного пройдоху, сына мулата и полного неуча Александра Дюма, то его многочисленные произведения получили оглушительную известность. Правда, под другой фамилией. Где тут справедливость?
Пока же Иван потихоньку писал книгу. Еще с начала мая. Пользуясь конъюнктурой. В надежде на ослепительные перспективы. Сейчас, в обмен на сдачу макулатуры, стали выдавать талоны на популярные книги. Особой любовью широких масс пользовался роман Г. Хаггарда «Дочь Монтесумы». Дикие индейцы, испанцы, экзотика, тропические джунгли, где отважные мужчины и прекрасные женщины боролись за свободу и любовь.
Вся эта книга, пропитанная легким налетом авантюризма и эротизма, настолько далеко стояла от обычного соцреализма, что снискала всеобщее народное признание. Произведение точно попало в культурный код советского гражданина (как и знаменитая мексиканская кинодрама «Есения»), и имело бешеный успех. «Здесь, что не страница — мрачные все лица, луидоров и пиастров звон». А поскольку автор уже достаточно старинный, то эксклюзивные права на эту книгу уже истекли и фанфик согласовывать не нужно.
Прежде всего, продолжение написать не удастся, так как автор довел жизнь главного героя до глубокой старости. Пришлось писать элегантный «вбоквелл». Тех же старых щей, да погуще налей! Никакого ребрендинга! Советский читатель не поймет подставы, если кольчуги у рыцарей не будут похожи на крашенные вязанные свитера. Что нам доказали многочисленные экранизации Робин Гуда и прочих Квентинов Довардов.
Главным героем выступал молодой экзальтированный испанец де-ля-Вор, двоюродный племянник того самого модного севильского аптекаря, у которого оригинальный главный персонаж Томас Вингфилд («кака гангрена!») так ловко стал наследником.
Черноглазый испанец де-ля-Вор был очень, очень хороший и вежливый мальчик. Слушал маму и каждое утро делал зарядку в саду, под сенью персиковых, миндальных и лимонных деревьев. Всему верил и до кучи учился фехтованию у старого солдата, воевавшего в Италии. А первая любовь навевала в душе главного героя музыку, которая звучала гармоничнее лучших мелодий Моцарта. В переводе эта чудесная песенка звучит так: «Знают ли юноши, знают ли девушки, как в наше сердце входит любовь!»
Природа же, явно озабоченная тем, чтобы в Испании никогда не переводились грузчики, даровала молодому де-ля-Вору руки и плечи как у знаменитого борца древности Милона Кротонского. Он был явно рожден для того, чтобы крушить все вокруг себя неподъемной булавой. Короче, молодому идальго было почти семнадцать лет, его жизнь текла беззаботно, друзья были преданы до гроба, а будущее представлялось исключительно в розовом цвете. И тут наступил облом. Обломище!
Вот вам и завязка. Парень ожидал богатое наследство, а его у него увел заезжий англичанин, враг родной страны. И молодой испанец, у которого молоко на губах не обсохло и опыта нет, остался у разбитого корыта. То есть почти нищим. Из фамильного имущества у молодого де-ля-Рока оказался только позабытый кот, который решив, что от него потребуют подвиги сказочного «Кота в сапогах», немедленно помчался в сторону ближайшего леса и сбежал с концами. В общем, дезертировал.
Как бы сказали у нас в
