ОХОТА НА КРУТЫХ - Александр Граков

— Пошел ты в задницу, мусор! — орал кто-то из одурманенных наркотой парней.

Ну, такое трудно выдержать! У меня планка и упала. Итоги боя в этой блат-хате: у меня выбитый зуб, пацаны, пятеро в синяках и ушибах, связаны алюминиевой проволокой, перепуганный Вовочка-рокер складывает в свою кепку спичечные коробки с «планом» и десяток ампул морфина, а из четырех мотоциклов только один на ходу, остальные подлежат восстановлению.

— Вова, золотце мое, кепочку с товаром положи возле братков своих! Осторожнее! Вот так... А теперь у тебя пятнадцать минут на все: привести сюда Жанну, после этого вызвать милицию и встретить сотрудников вежливо и ласково... Пошел!

— Мусор, а мусор! Мой пахан, когда узнает про этот беспредел, с головой в говно тебя засунет! — ворчал кто-то из угла гаража Вовочки-рокера. На просьбу повторить высказывание никто не отозвался...

На следующий день я стоял в кабинете начальника райотдела и выслушивал приговор:

— Так, Веснин, Богатырева дома. Молодец! Но на хренаты, скажи на милость, теперь уже офицер — за старое берешься? Зачем ты избил малолеток? А потом ломом поуродовал мотоциклы? Что за методы? Это же делается не так. Надо было вызвать их повестками в кабинет, затем порешать вопросы с ними и их родителями... А ты еще вдобавок шумихи наделал с наркотиками. Скандалы у бедных стариков на работе, в высших инстанциях. Ну чего ты этим добился? И что мне с тобой теперь делать?

Куда меня определить, начальство решило только к декабрю: в командировки, куда попало. Желательно — подальше.

Глава ХII

ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСПОВЕДИ.

ОХРАННИК

В том же, я прямо скажу, паршивом для меня месяце я узнал страшную новость — Наталья мертва. Звонил ее матери, ходил вокруг их дома, но все безрезультатно — женщина не хотела разговаривать с офицером МВД. Пришлось за пару дней «прокрутить» всех Наташиных друзей, знакомых, коллег, дальних родственников, расспрашивая их о беде.

Выяснилось, после моего «отхода» она затосковала — женщина, оказывается, меня, идиота, любила. Одна из ее подруг призналась:

— Она от вас даже ребеночка хотела. Пусть без брака, пусть без мужа... Наташа все время плакала, даже на работе.

А ведь между нами ничего не было. Ни-че-го! Даже поцелуя! Отвлечь ее-от грустных мыслей вызвалась знакомая — городской лидер комсомольской организации, которая вытащила Наташу в конце сентября отдохнуть в ресторан. На банкет по случаю дня рождения второго секретаря обкома партии. Этот хренов именинник напоил Наташу и вечером в гостинице изнасиловал, наставив синяков по всему телу.

Когда женщина через месяц почувствовала, что беременна, она подала заявление об изнасиловании. Но в возбуждении уголовного дела ей было отказано — какой-то гад спасал моральный облик партийного лидера и примерного семьянина. А еще выяснилось, что этот партократ — папашка одного из парней наркото-рокеров, тех, из гаража Вдовченко. И еще — этот самый Пётр Иванович Шевченко уже обеспечил себе теплую старость — два совместных предприятия, оформленных на жену и его брата...

Наташа пошла на аборт, но сделали его неудачно — умерла. В начале рождества 1989 года я сидел у ее могилы, говорил с ней, как с живой, и пил из горла, не закусывая, горькую водку, подсоленную моими слезами. За спиной слышал шепот двух могильщиков:

— Во времена настали! Лейтенант милиции, в форме, а «квасит», как последний алкаш!

— Дурак ты, Митрыч! Что же, парень не человек? Видать, горе большое у него...

Еще там, на могиле, обкомовцу был вынесен приговор: виновен, накажу сам, без суда и следствия.

На службе меня не очень загружали — отдыхай, мол, перед командировкой. Я и отдыхал — за три дня узнал все: адреса домов и дач Шевченко, круг его знакомых, распорядок дня, привязанности партийного лидера... А спустя немного времени местная пресса потрясла город страшной новостью: возвращаясь из командировки, опытный ответственный партийный работник трагически погиб, не справившись с управлением собственного автомобиля. Сгорбившим по покойнику, кстати, не сообщили, что в той же машине погибла семнадцатилетняя «свежая» проститутка из Киева, которую «глубокоуважаемый, безвременно ушедший из жизни Шевченко» трахал два дня на даче своего друга, удивляясь широте познаний и возможностей путаны.

А уж сообщить о том неизвестном, который вышел из темноты, насколько было нужно подрезал тормозные трубки автомобиля обкомовца, а затем опять канул в ночь — пресса тем более не могла — никто никого не видел...

Это был первый случай, когда я взял грех на душу. Все закончилось в секунды: машина Шевченко, летя по обледенелой дороге, на въезде в город с такой силой врезалась в бетон здания поста ГАИ, что экспертам осталось лишь зафиксировать факт несчастного случая — и только. Копаться было почти не в чем...

Новый год я встречал с мамой и воспоминаниями о Наташе. Уже зная, что в начале января еду на несколько месяцев в Москву, в командировку.

По приезде в первопрестольную узнал, что работа предстоит не в столице, а в Средней Азии. Снова братья-мусульмане! Встреча через шесть лет... Задача? Не очень сложная на первый взгляд — охранять следователя Грищука из очередной следственной бригады, дожимавшей дружков Адымова.

Здесь познакомился со своим командиром и напарником в одном лице — Олегом Калининым, москвичом, офицером КГБ. Получили оружие— АПС («стечкари»), взяли под охрану свой объект — следователя возрастом под шестьдесят, и улетели в теплые края...

Первый месяц на новом месте работали без ЧП, объедаясь бухарскими дынями. Но спустя некоторое время Олег предупредил:

— Будем шевелить дружков Саид-Бека! Ну, а он, паразит, скорее всего даст приказ своим нукерам — стрелять. Ведь о нашем «следоке» идет молва неповторимо неподкупного! Смотри, Веснин, поосторожнее! Если только ще увидишь ствол, решети его хозяина сразу и надолго!

Но наступивший вскоре инцидент я все-таки проспал — Калинин первым открыл огонь сразу на поражение в «дворника», вытаскивающего автомат из мусорной урны при виде нашего Грищука. «Дворник» так и лег подыхать на мусорку, нашпигованный пятью пулями, Олег заталкивал следователя обратно в холл гостиницы, прикрывая собой, а вот мне достался тип, который из моей зоны контроля бросился на меня с ножом. Этот придурок наступал оригинально — выписывал лезвием в воздухе такие восьмерки, что на секунду я опешил. Затем, отступая к стене, предупредил его, выхватив пистолет:

— Стой, дурак! Пристрелю ведь!

Несколько секунд его замешательства хватило, чтобы я взмахнул рукой. Через полчаса мой «клиент» был уже в реанимации с проломленным черепом — металл «стечкаря» оказался крепче кости.

В тот день мы с Олегом впервые заметили, что во время нападения, да и после него, за нами внимательно наблюдали из белого «мерса», новенького, но без номеров...

Происшествие мы обсудили тем же вечером на планерке с Калининым в спокойной обстановке. И приняли решение: если, не дай, конечно, Бог, нападение повторится и этот «мерс» будет нас снова пасти — при малейшем шевелении в нем открывать по этой тачке огонь на поражение. Не очень приятно работать на Востоке с его законами кровников, когда за тобой подсматривают, запоминая твой «фейс».

На исходе марта местный кагэбэшник подлил масла в огонь, предупредив:

— Ребята, будьте осторожнее! Эти твари тоже научились перестраиваться: Саид-Бек из наркото-хлебороба что-то резко становится борцом за национальные интересы «угнетенных» русскими мусульман. Даже в Мекку хадж собирается сделать в этом году!

В апреле следствие «доехало» до дачи родного племянника героя ислама. Обыск был полной неожиданностью и для хозяина (который Чисто случайно поехал отдохнуть в Бухару и дома отсутствовал), и для его обслуги — нукеры кайфовали внутри, обкурившись гашишем. К вечеру изъятых ценностей, оружия и наркоты набралось столько, что загружать ими пришлось самосвал. А еще в маленьком подвальчике (собственная тюрьма и камера пыток) были найдены восемь трупов, залитых тонким слоем бетона на очень небольшую глубину. Но сам владелец особняка так и не появился. Дожидаться его возврата в родные пенаты оставили засаду из шести оперов.

Грищук сел в «Волгу», усталым голосом скомандовал: «В гостиницу, домой!» — и сразу же отключился — уснул.

Начинало смеркаться. Мы с Олегом осмотрелись, подогнали не проявлявших особой спешки гаишников из сопровождавшей нас «Лады» и двинулись вперед. В этот вечер за рулем был я, а Калинин сидел сзади, рядом со следователем. Минут через десять мы въехали в узкую улочку, по обе стороны которой тянулись лишь глиняные стены.

Вдруг шедшая впереди «Лада» резко тормознула, развернувшись поперек дороги, а гаишники выскочили из салона и рванулись через стену в сад. И сразу слева загремели выстрелы, но стрелок брал выше — автоматная очередь долбила стену забора. Я даванул педаль тормоза и заорал Олегу: