ОХОТА НА КРУТЫХ - Александр Граков

Бог, может, и был, но в этой игре он сделал ничью: огромный грузовик силой сдвоенного взрыва подбросило над асфальтом. А по обочинам разлетелись уже его составные части. И то, что осталось от пассажиров и водителя...

Да, Иван не зря десяток лет ел свой хлеб! И не зря к слову «взрывник» добавляется уважительная приставка «мастер»!..

А за терриконом гудело, ярилось пламя. Десятилетиями просушенные доски горели легко и весело. Перед четырьмя пожарными машинами метался начальник вахты.

— Не дам тушить! Давно уже всем настохренел этот гадюшник!

Его слова перекрыли мощные взрывы — взлетели в воздух бочки с горючим. Пожарники пожали плечами и смотали шланги.

Глава XI

НАЧАЛО ИСПОВЕДИ «ВОЛКА»

Зайдя во второй раз за сегодняшнюю ночь в уже знакомый «Найт Катиш», Иван и Михай поразились: за угловым столиком «уговаривали» бутылку Змей и Козырь — недавно освобожденные пленники «мерседеса».

— Ваня, заказывай! — Михай пошел в угол.

— Вот теперь верю, что слухи насчет круглости земного шарика — не сказки, — сказал он, усаживаясь на соседний стул. — А если бы сейчас вошли не мы, а Витек со своими омоновцами?

— Брось, дядя! — Козырь лихо хлопнул рюмку водки. — Видеть, конечно, мы мало что видели, зато уши каждое утро моем до пояса. Раз вошли сюда вы — маловероятно появление тех, в кожанках. А вы определенно «за наших»!

— Ну ладно, допустим, ты угадал, хотя я не очень понял, кто это — «ваши», — Михай откупорил бутылку коньяка, принесенную Иваном, и плеснул каждому в рюмку. — Давайте для начала познакомимся, затем вы нам расскажете свою историю, а мы вам — свою...

Окончили изливать друг другу души где-то часа через полтора, когда бутылки — и водочная, и коньячная — опустели. Иван пошел за добавкой.

— Да-а-а! — задумчиво протянул Михай. — Может, теперь хоть немного вздохнут шахтеры!

— Держи карман шире! — пьяно захохотал Сашка Козырь. — Мне ли, переделавшему столько шпалеров для этой публики, не знать, сколько их. Ты уничтожил лишь песчинку в пустыне, каплю в океане! Преступность не победить никогда! Пока есть бедные и богатые, богатые будут стремиться стать еще богаче, а бедные — грабить, чтобы дорасти до их уровня. А это — преступления, преступления и еще раз преступления! Ты думаешь, уничтожив банду Узбека, очистил городок Николаевку от преступности? Ни фига! Хочешь свежий примерчик — мне только что барменша Катюха рассказала? Сегодня, — Козырь взглянул на часы, — нет, вру — вчера среди бела дня какой-то сексуальный извращенец зарезал в автобусе приезжую девчонку. А ты — «вздохнут люди». Свято место пусто не бывает.

— А почему Именно приезжую? Что, на ней написано? — машинально спросил Михай.

— Да потому что она с чемоданом величиной с диван-кровать, вот почему! И одежда на ней уж больно шикарная.

— Постой, постой! — подскочил на стуле Михай. — Она не в голубом свитере была? .

— А хрен его знает! Спроси Катюху, она тем же автобусом ехала.

Михай сорвался с места и метнулся к стойке бара, чуть не сбив по пути Ивана, несущего в одной руке две бутылки, а в другой — четыре шампура с шашлыком.

Поговорив о чем-то с хозяйкой бара, Михай ожесточенно принялся накручивать диск телефона. Затем бегом вернулся к столику и схватил за рукав Ивана.

— Поехали!

— Куда? — Иван квадратными глазами уставился на него.

— Олеся нашлась! В больнице. Да поехали — дорогой все расскажу!

— А кто она тебе?! — крикнул вдогонку Федя. — Родственница, что ли?

— Хуже! — обернулся Иван от порога. — Он ее любит.

Больница в городке была одна. И реанимационное отделение тоже в единственном экземпляре. Там находилась Олеся.

— Проникающее ранение в живот, — сообщила Михаю диагноз дежурная медсестра, поднятая в шесть утра. — Ей повезло еще, что не задет ни один жизненно важный орган. Но крови чужой ей влили аж полтора литра. Заштопали живот быстро и качественно, так что никаких опасений за жизнь нет. Но очень слаба и напугана. Так что вам придется подождать лечащего врача — как он решит. Ну как, подождете?

— Конечно, подождем! — Иван потащил Михая на улицу, в скверик. — Слушай, спешка спешкой, но бутылку я с собой прихватил. И лимончик один.

— Хватит хлебать! — поставил точку Михай. — Второй день на взводе!

— А за здоровье Олеси? — хитро прищурился Иван.

— Ну, если за здоровье... — заколебался Михай.

Пришлось вместо точки ставить запятую.

— Но только по пятьдесят грамм, остальное выбрось! Не хватало еще пьяным к ней заявиться.

— А зачем выбрасывать? — Иван заметил направляющегося к крыльцу больницы мужчину в импортном плаще. — Земляк! Не выпьешь с нами за здоровье молодой симпатичной женщины?

— С удовольствием! — Увидев коньяк, мужчина охотно завернул в скверик. — За женщину не грех выпить! Владислав, — представился он.

— Я — Иван, а это — Михай, — Иван наливал коньяк в одноразовый стаканчик. — Извини, Влад, мы по-простецки, — протянул ему.

Тот выпил, бросил в рот дольку лимона.

— Заболел кто из родни? — Кивнул на здание больницы.

— Да невесту его ножом пырнул какой-то ханыга, — Иван, наливая снова, кивнул на Михая.

— Не Олесей звать? — спросил Владислав.

— Она самая, — заверил его Михай. — А вы что, отсюда?

— Это я ее зашивал! — признался Владислав. — Я хирург.

— Ну как она? — рванулся к нему Михай.

— Все в порядке, — успокоил его хирург. — А вот тому, кто ее пырнул, не повезло. Со всего маху грудью в железо... Помер.

— Ему повезло, — мрачно процедил Михай.

— Теперь и я того же мнения! — оценил его фигуру Владислав. — Ну что, еще по одной и пойдем, поговорите с ней?

— Знаете что? — Михай поднялся. — Мне бы только ваше разрешение, а я бы...

— Все понял, нон проблем. Ваня, я сейчас вернусь. У меня ведь сегодня выходной, просто утром вышел прогуляться и заодно навестить пациентку, — объяснил он Михаю уже на пороге больницы. — Только вы ненадолго, она очень слаба.

... Огромные глаза Олеси смотрели на него с таким ожиданием и невысказанной нежностью, что Михай с ходу осторожно приник к ее губам. Отстранился и увидел две слезы, прокладывающие по щекам дорожки из уголков глаз.

— Ну что ты, что ты, Леська, милая?! Все хорошо, что хорошо оканчивается!

— Я так тебя ждала, Михай-Мишенька! И верила, что придешь!

— А откуда такая уверенность? — пошутил Михай.

— Ну... ведь ты же недосказал историю о друге, — схитрила Олеся. — А у меня, наверное, теперь будет достаточно времени, чтобы выслушать ее всю до конца.

— Более чем достаточно! — вмешался стоящий в двери хирург. — Недельки три я вас здесь подержу — это точно. А пока — пошли, пошли,— заторопил он Михая. — Сдал я вам ее отремонтированную, все на своих местах — убедились, надеюсь, за мое кратковременное отсутствие, а теперь — пошли, зайдете завтра — сейчас ей глюкозу будут вливать.

— А читать ей можно?

— Не возбраняется — в умеренных дозах.

— Олесь, мы по пути к Ивану заскочили... я еще там, в гостинице хотел... в общем, спрячь пока, потом почитаешь, на сон грядущий. А я завтра приду обязательно. — Михай сунул ей под подушку пухлую общую тетрадь, затем обернулся и посмотрел на Владислава. Тот понял и отступил в коридор, захлопнул дверь. Михай наклонился к Олесе и... горячие руки обвили его шею, а ее губы приникли к его. Поцелуй получился затяжным. Михай чуть не задохнулся.

— Ты что делаешь, швы разойдутся!

— Да я выздоровела, как только ты в палату вошел. Уходи сейчас же, не то я разревусь как корова!

— До завтра! — Михай весело выкатился за дверь.

Вечером Олеся достала из-под подушки тетрадь, открыла ее. Первых страниц не было, записи начинались с пронумерованной двадцать второй.

«... Причину самоубийства Насти мне объяснил знакомый официант из «Туриста». С тех пор я и начал «волчатничать»: после службы, в свободное время, прогуливался вечерами и ночами по городу. И первым, кого я отловил, был младший Гальчевский, когда он вышел подышать свежим воздухом с проституткой. Я подстерег его за рестораном... Позже я читал Костино объяснение в органы внутренних дел: «Из темноты появился неизвестный, сильно ударил меня по голове ногой. Я упал. Он сказал моей подруге: «Вали отсюда, шкорка!» — а дальше бил ногами куда попало, в основном по груди, животу и половым органам. Затем взял меня за избитые органы, поставил на колени и полил мне голову своей мочой, сказав, что я — «чмо»...

Гальчевский три месяца провалялся в больнице, излечивая переломы — открытые и закрытые, а его папашка перевернул вверх дном весь городок, затем вывернул его наизнанку. Было одно только место, которое не догадался перетрясти, — ГУВД...

Несколько раз потерпевшие от меня «крутые» пытались скооперироваться, чтобы наказать «волка» из темноты. Но делали это так нелепо, что было просто смешно наблюдать, как их «шестерки» пытались за кем-то следить или хватали в темноте одиноких бомжей-алкашей. Зато я их отслеживал! Очередной из пострадавших обратился даже к нашему с Борькой патрулю: