ДЖАМП - Олеся Сергеевна Шалюкова

развитие наземного и стратосферного транспорта было очень узким направлением, ни одна машина на текущий момент не могла выдать достаточное количество энергии, чтобы хватило на длительную работу этого пулемёта.

Эта модель была последним доводом королей.

Она хорошо работала в космосе, на тех станциях на плазменных реакторах энергии было предостаточно. Но сам пулемёт там был бесполезен.

На земле же он мог стать весомым поводом для побега. Если были под боком как минимум ещё парочка гравилетов. Пару – на то, чтобы запитать пулемёт, пару на то, чтобы сбежать.

Учёные говорили, что они обязательно всё исправят и придумают модель, которая не будет требовать такого количества энергозатрат. Но даже Манулу было очевидно, что новая модель даже отдалённо не будет сопоставима по мощности с текущей.

Впрочем, он не жаловался.

А длиннющая схема по разборке, сборке и, самое сложное, приведению к боеготовности и последующей наладке для выстрела – была именно тем, что нужно было, чтобы не думать, не думать, не смотреть по сторонам. Вокруг было слишком много страшного!!!

Пантера только раз бросила на него взгляд и постаралась спрятать улыбку в уголках губ. Сколько не предлагали они Манулу путешествовать в такие моменты в отключке, он никогда не соглашался. Ну, как же, он же кот! Он должен бояться воды (плавал, как дельфин), громких звуков (вообще не реагировал), собак (большего собачника среди всего «кошачьего» отряда отыскать было невозможно), но точно не высоты (кошки всегда приземляются на четыре лапы) и не темноты (кошки видят в темноте, так что её по сути для них не существуют).

После каждого такого вывода Манул делал вывод, что в кошачьем отряде он лишний, замыкался в себе и долго хандрил. Слова о том, что люди не кошки – на него абсолютно не действовали.

В кошачьем отряде он был не самым умным, не самым талантливым, не самым разносторонним. Зато он был талантливым убийцей, и интуиция у него была поистине звериная. Возможно, если бы вокруг не увеличивалась бы высота, если бы не приближалась всё быстрее и быстрее стратосфера, своей звериной сутью он бы уловил что что-то не так, но обстоятельства были куда сильнее Манула.

Пантера же не могла оторваться от управления. Поэтому никто из них не оборачивался назад – туда, где без сознания лежал профессор Дашко, и из-под немного приподнятых ресниц заложницы в спину похитителями смотрели абсолютно спокойные рыжие глаза…

Глава 9. Похитители, не выдвинувшие требования

Что-то было слышно. Едва-едва. Где-то в отдалении. Но нельзя было ни слов разобрать, ни понять хоть что-то. Любая попытка сосредоточиться на этих голосах приводила к тому, что в голове «взрывалась» сверхновая. Боль раскатывалась по всем нервным окончаниям и снова сворачивалась тугим пульсирующим клубком в районе затылка.

Больно…

И он нырял в это забытьё, как в пропасть. Там тоже было больно, но боль была спасительным покрывалом, укрывающим ото всего остального. От лишней информации, от памяти, от осознания. Боль была спасением от него самого, и он принимал её с распростёртыми объятиями.

В те краткие промежутки времени, когда он приходил в себя, он снова что-то слышал. Тело обманывалось странными ощущениями, которые он никогда ранее не испытывал. А в какой-то момент ему даже показалось, что он в невесомости!

Но мало ли что покажется, когда ты находишься между жизнью и чем-то ещё?

Он не знал того, где он, что он, кто он. Он знал только одно, с того момента, как это случилось, голосов больше не было. Но не было и понимания того, что «это», что случилось с ним? И почему это так кажется не таким важным, как то, что случилось с кем-то ещё?

Порой боль стихала, и ему казалось, что вот-вот он что-то вспомнит.

Он поднимался к поверхности собственного сознания, готовясь прийти в себя.

Но первым ощущением сразу же, как только он осознавал себя проснувшимся, была безумная жажда. Пересохшее горло царапал малейший поток воздуха, всё нутро подводило. И перед глазами навязчивой идеей маячил хрустальный водопад, разбрызгивающий вокруг искристую живительную влагу.

- Пить, - хрипел он, - пожалуйста…

И к нему снисходил ангел. У ангела были мягкие нежные ладошки и тихий-тихий голос. Этот ангел подхватывал его голову и помогал напиться. Воды много не было. Дашко казалось, что он успевал сделать только пару глотков, а ёмкость тут же отбирали, и говорили сверху укоризненно.

- Много нельзя. Надо немного подождать и можно будет выпить ещё.

Но вместо того, чтобы подождать немного, профессор возвращался в своё пограничное состояние между реальностью и бредом. Сознание снова погружалось в тиски несуществующего и застывало там, как скорпион в янтаре.

И с каждым разом перерывы становились всё больше и больше.

Сознание погружалось в глубины, и тихий голос «дядя Рома», отчаянно его зовущий, больше не достигал профессора Дашко.

Яркий холодный свет заливал прямоугольную комнату так, что не было ни одного неосвещённого пространства.

Капсула с медицинским оборудованием, спешно смонтированная у стены, пыталась удержать в своих силках утекающую жизнь профессора.

Роман Андреевич умирал. Не помогло и то, что место, где его держали, просматривалось двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

Чужих и посторонних в комнате просто не было!

И быть не могло.

Нет, конечно же, оставался джамп. Джамп штука такая, что кто угодно может сотворить что угодно. Но было два исключения. Первое исключение – специальные материалы, препятствующие джампу, а второе – космос.

И если первое ещё кое-как, но обойти было можно (те же русские физики-джамперы неоднократно доказывали, что если иметь на плечах светлую голову и извращённый ум, то очень даже можно), то вот второе – уже не обходилось в принципе.

Не существовало даже формулы для локального прыжка в космосе. А разработки последних трёх десятилетий только усугубляли ситуацию, показывая, что это невозможно. Просто невозможно.

Были умники, кто считал, что можно воспользоваться обычной формулой джампа, и эти умники даже пробовали привести свою теорию в практическую плоскость. В общем, обычно они не успевали даже попрощаться, а одним трупом в космосе становилось больше.

Профессор Дашко и его драгоценная «леди» - были пленниками, за которыми наблюдали неусыпно, но только глазки трёхмерных камер. Деться пленники никуда не могли, вообще никуда. Потому что вокруг был космос.

Возможно, в первый момент, если бы Роман Андреевич открыл глаза, ему бы показалось, что всё вокруг – это мистификация.

Страшная мистификация, но объяснимая.

Первыми, на что падал взгляд любого, кто оказывался в этой комнате, были иллюминаторы. А за