Содержательное единство 2001-2006 - Сергей Кургинян

Мы все понимали тогда, что Ракитов занимается не пустым теоретизированием. Повторяю, это вытекало из его статуса, но и не только. Это вытекало из его места в элитной матрице.

Я ответил тогда Ракитову. И тот ответ воспроизводить не буду. Отвечая, я уже знал, что, при таком теоретическом замахе, субъект, инициирующий этот замах, не может не стрелять по Белому дому. Я понимал также, что этот субъект решился на технологию социокультурного шока.

Но говорилось-то о русском благе! Об очередной, пусть и ужасно жестокой, модернизации. О сохранении государственной конкурентоспособности. Прошло 13 лет. И мы вправе спросить – не Ракитова, а субъект – где модернизация? Где постиндустриализм? Где новый интеллектуальный потенциал, новое качество образования? Где новые технологии, в том числе и позволяющие обеспечить государственную конкурентоспособность, то есть новое качество военно-промышленного комплекса?

На эти наши настойчивые вопросы ответом вдруг стало очередное теоретизирование Ракитова. Если это только теоретизирование, то не стоит копья ломать. Но для меня это, безусловно, не так. Поэтому я ответил Ракитову 2 марта 2006 года, и часть этого ответа вынужден сейчас повторить. Прежде всего, я должен воспроизвести высказывание господина Ракитова. Иначе это просто нечестно.

Итак, "Новая газета", #059, от 15 августа 2005 года. Интервью с А.Ракитовым "Из России нужно сделать Родину". Подзаголовок: "Анатолий Ракитов: "Требуется идеология чистых сортиров"".

Привожу текст интервью полностью.

"Доктору философских наук Анатолю Ракитову – 76 лет, он стал профессором, когда ему еще не было сорока. Профессор наполовину глухой, поэтому носит очки, в дужки которых вмонтирована пара мощных слуховых аппаратов. А линз в очках нет: Ракитов слепой.

Его слепота – следствие удара по голове: в 1938 году, когда чекисты ночью пришли арестовывать отца, девятилетний Толя заплакал. За что незамедлительно получил рукояткой пистолета по темени. Через несколько лет у него начали пропадать зрение и слух. Уже будучи слепым, Ракитов закончил философский факультет МГУ им. Ломоносова, учился на математическом и историческом факультетах. Выучил несколько иностранных языков.

Сейчас Ракитов – главный научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам и руководитель Центра информатизации, социально-технологических исследований и науковедческого анализа. Одна из его последних книг – "Путь России".

– И в чем же состоит путь России, Анатолий Ильич?

– Да уж, конечно, не в том, чтобы возрождать великую державу. История не знает примеров возрождения империй. Тем паче что в современном мире величие определяется не танками и не ракетами. И оно не зависит от площади, не имеет отношения к славной истории страны. Великой является любая страна, если в ней так хорошо живется, что туда все хотят приехать жить и работать. Даже если эта страна крохотная.

– Может быть, нам действительно нужна какая-нибудь национальная идея для развития и благополучия нашей родины?

– Когда в Америке после великого кризиса к власти пришел Рузвельт, им была сформулирована национальная идея: чтобы у каждой семьи в воскресенье была на обед курица. Примитив! Но это сплотило нацию в одном порыве – достичь подобного уровня благополучия!

Могу предложить национальную идею для России: из России наконец нужно сделать Родину. Родина – это страна, где жить удобно и приятно. Комфортно! В этом смысле большинство россиян – люди, у которых нет родины. Они люмпены, а у люмпенов нет отечества. Поэтому многие и уезжают отсюда в другие страны, в те же США. Они уезжают в поисках родины – ни больше, ни меньше.

В понятие комфорта входят социальная безопасность, законность, чистые улицы, хорошие дороги, доброжелательная дорожная полиция, улыбающиеся прохожие, отсутствие мусорных баков под окнами, безопасность личной жизни, неприкосновенность собственности… Все остальное вырастает на этой основе. Вот и вся идеология.

А эти разговоры о душевности, духовности, соборности, особом пути России – попытка пить воду из колодца, в котором нет живой воды. Заметьте: русские мыслители в большинстве своем – и славянофилы, и западники – они все были богатые люди. И Чаадаев – миллионер-помещик, и Аксаков, и Киреевский, и Герцен… Они все хорошо жили. И со своих облаков говорили о соборности, народности, свободе, а вокруг была отсталая, грязная, убогая сельскохозяйственная страна с крепостным правом. Кстати, нелишне напомнить, что Ленин тоже был небедным человеком. И без комфорта обходился, пожалуй, только во время недолгого проживания в шалаше, в котором прятался от полиции.

– А я еще слышал рассуждения о том, что нам нужно культуру поднимать какую-то…

– Культура начинается с чистоты. Как у всякого слепого, у меня нюх – как у собаки. Так вот, в России в любом учреждении я сразу могу найти туалет – по запаху. А за границей я по запаху найти туалет не могу! Вот вам вся разница культур и менталитетов.

Почему европейцы все время вам улыбаются, почему они вежливы и культурны? Потому что их мир настроен на то, чтобы сделать человеку удобно. Потому что он совершенно не устремлен на великие цели. Великие цели ушли вместе с Гитлером…

– Как объяснить это нашим посконным патриотам, которые до сих пор, как дети, считают, что нас все кругом хотят завоевать и нам нужно, сцепив зубы, держаться до последнего?

– Неужто, кроме самых тупоголовых, сегодня кто-то всерьез полагает, что американцы спят и видят, как нас завоевать? Чтобы вместо нас построить здесь нормальные сортиры?.. Технологический уровень современной цивилизации таков, что война перестала быть выгодной. Дешевле купить, чем завоевать.

– А как насчет возврата к традициям? Эта тема тоже модна в кругах разных дугиных.

– Тойнби писал: "Общество, ориентированное на верность традициям, своему прошлому, обречено на исчезновение. Общество, ориентированное на свое настоящее, обречено на застой. И только общество, ориентированное на будущее, способно развиваться".

Да и какие у нас традиции? Россия всегда была "страной рабов, страной господ". Посмотрите на историю – традиционно рабское русское крестьянство, которое составляло 95% населения, привыкшее к своему рабскому положению, никогда даже больших успешных восстаний не устраивало, не пробовало изменить свое положение. Пугачев, Разин, Болотников – это все казачья вольница с окраин империи.

Как только "рабская традиция" была отменена сверху, молниеносно Россия стала развиваться по капиталистическому пути. 70% сегодня существующих российских железных дорог построены при царе. А ведь царь Александр II не только традицию рабства сломал, но и традицию "закон – что дышло". Он провел судебную реформу. Была проведена земская реформа, сокращен срок службы в армии. Царь готовился подписать первую русскую Конституцию. И за два дня до этого его убили… Вот еще, кстати, наша русская традиция – традиция интеллигентской борьбы с государством! Русская интеллигенция боролась и с царским государством, и с советским.

А главный смысл жизни не борьба, как утверждал Маркс, а работа, конструктивная, позитивная деятельность. Так что если уж сохранять и поддерживать традиции, то только такие, которые улучшают жизнь людей. Японцы ничего не стали возрождать, просто взяли западные технологии и пересадили на свою почву, оставив из традиций только кимоно для голливудского кино. Теперь эта нация занимает второе место после Америки по числу путешественников и по продолжительности жизни своих граждан.

Нужно проститься с прежней Россией. Нам нужна Россия новая. Нужно осознать, что всему – и советскому, и дореволюционному – конец. И чем дольше мы будем затягивать агонию, тем хуже. Новое поколение – я внимательно наблюдаю – уже это стихийно понимает. Я знаю настроения студенчества. Они – западники. Они хотят жить комфортно сейчас и здесь – хорошо одеваться, свободно ездить по миру, иметь деньги, не зависеть от жуткой государственной машины.

– Но для того, чтобы русский человек имел чистый сортир, нужно полностью поменять его ментальность. Приземлить его парение и небрежение к телесному низу.

– Одна из моих помощниц снимала комнату у старухи. Той было за 75, не очень образованная больная женщина. А посередине комнаты у старухи стояла роскошная, абсолютно новая, с бронзовыми инкрустациями кровать под роскошным же покрывалом, вся завернутая в полиэтилен. При этом сама старуха спала на полу. Секретаршу к своей кровати старуха не подпускала, говорила: я всю жизнь мучилась, всю жизнь копила и специально купила эту кровать, все сбережения на нее потратила, я на ней буду помирать… Вот разница менталитета. Нормальный европейский человек лег бы на кровать и получал удовольствие, а у нашей жизни цель – помереть красиво.