Время для жизни 2 - taramans

«Да что им всем так далась попа Коневой?».

— Тут не согласен! Нормальная у нее попа! — обиделся Косов.

— Ага! А говорил, что у вас ничего нет! — торжествующе уставила на него палец Лиза, — Вот ты и попался, любитель больших поп!

— Знаешь, я тебе вот что скажу, без всякого отношения к Варе… Большинству мужчин как раз-таки нравятся крупные женские попы!

— Да? Это говорит лишь о дурном вкусе большинства мужчин! — поджав губы самоуверенно припечатала Лиза, — Толстые жопы… Рубенсы тут нашлись! Кустодиевы! Ты еще скажи, что всем нравится большая, даже такая… огромная грудь! Да?

— Ну вот уж нет! — разгорячился Косов, — Во-первых — про толстые жопы никто и речи не вел! Нравятся крупные, но — крепкие попы! Без всякого лишнего веса, вот! А про грудь… Я такого не скажу, потому как мне и самому такое не нравится!

— Ну-у-у… хоть что-то тебя оправдывает! Все же — не совсем конченный человек с абсолютно дурным вкусом! — кивнула весело Лиза, и тут же:

— А какая грудь тебе нравится?

— Ну… как сказать… вот чтобы в руку входила. Может быть — чуть больше! — показал Косов свою руку.

— Ну-ка, ну-ка… согни пальцы! — Лиза покрутила его руку в своих руках, кивнула, — Ну-у-у… где-то так и есть! Все! Прощен!

— А если прощен… я могу как-то… удостоверится… ну… в размерах…, - довольно косноязычно «заплыл» с намеком на «сладенькое» Иван.

С серьезным выражением лица Эльза кивнула:

— Всему свое время!

— Морген, морген, нур нихт хойте, заге алле фоулер лёйте! — усмехнулся Косов.

Девушка замерла, а потом — расхохоталась:

— Курсант Косов! Ну и произношение у тебя… Ой, не могу! Все же… придется взять тебя в обучение! Это же даже не рязанский акцент, а… даже не знаю, как сказать! Это, как если взять… какого-нибудь эскимоса, или — таджика! Поселить его в Рязани, для овладения местным диалектом русского языка, а потом, на этой базе учить его немецкому! Ну, насмешил!

Косов насупился:

— Вообще-то… у меня твердая четверка по немецкому языку в училище! А еще — меня Юрка Гиршиц и Пашка Капинус натаскивали. А Гиршиц, между прочим, еврей. А идиш и немецкий — практически одно и тоже! Капинус же — литовец, и говорит он по-немецки — почти свободно!

— Вот ты только больше никому не говори, что идиш и немецкий — одно и тоже! Просто я тебя прошу — не надо. Зачем умным людям показывать, какой ты балбес? А ваш литовец… ну — не знаю. Там, скорее всего, тоже какой-то прибалтийский вариант эскимосского языка. А то, что у тебя четверка по немецкому… Знаешь, мне в институте тоже… приходится ставить тройки многим. Хотя… хочется уши закрыть, что они там только не гавкают! Так что… нечем тут хвастаться! Ладно… подумаю, как это все лучше организовать. Но! До осени ничего не выйдет!

Косов принялся ей нашептывать на ушко вариант обучения языку в… так сказать… горизонтальном положении.

Лиза удивленно подняла брови:

— Нет! Ну ты и нахал! Ничего же еще не обещала, а он уже… Но надо признать… такой метод может стать успешным! Но это что же… мне со своими студентами… Да нет, бред какой-то! И со студентками? Курсант Косов! Даже не вздумай мне повторять… такое.

«Ничего, ничего… вот мы осенью и проверим — бред это, или — не бред!».

— Ну все, пошли питаться! — наконец решила Лиза и потащила его под руку в неизвестном Косову направлении.

Курсант оглядывался, пытаясь понять, где он сейчас, потому как ранее здесь ему бывать не доводилось.

«Нет, это понятно, что мы свернули с Красного пути, и… А вот где мы сейчас? В будущем я тоже здесь не бывал. Хотя, казалось бы — городок Водников знал неплохо. Но — что сравнивать? Тот городок Водников и сейчас — это же… м-да… другой город. Ага… вот куда, похоже мы направляемся!».

Они подходили к району явно новых четырехэтажных домов.

«Ну да! Ты же не думал, что инженер с «Сибзавода» и работник горисполкома живут в бараке?».

— Лиз!

— М-м-м?

— Ты меня что, к себе домой ведешь? — несколько обескуражено спросил Иван.

— Ну да! А что? — Лиза удивленно посмотрела на него и остановилась.

— Да как-то…

Она сначала поджала губы, не понимая. Потом — заулыбалась, а дальше — просто расхохоталась.

— Иван! Ты что… решил, что я веду тебя знакомить со своими родителями? Что я, обуреваемая брачными мыслями… Ох! Ну ты…

Чуть успокоившись, она подняла палец вверх:

— Смотри! Кольцо! То есть — я замужем! Двоеженство… то есть — двоемужество в нашей стране запрещено! Или тебе это неизвестно? Ну, Ваня, ну — учудил…

«Вообще-то… я не про то подумал. Вовсе не о браке и мыслях о нем в голове этой красавицы! Просто… как-то в голове не очень-то укладывается, как можно привести хахаля в дом родителей, чтобы накормить его там ужином! При живом-то муже!».

— Успокойся! Папа сейчас в командировке. Он у меня постоянно там находится. То есть… не постоянно, конечно, но — очень часто! А мама… мама — как раз-таки уехала отдыхать на Юг, со своей подругой. Так что в доме сейчас только наша домработница, Анфиса!

«Ну… это лучше, конечно. Но все равно — не совсем «гут»! И про поездку на Юг с подругой… Что-то это мне напоминает… Из совсем недавнего!».

А еще… Еще Косова утвердило в его предположениях о непростой семье Лизы упоминание домработницы. Так-то он знал, что в некоторых советских семьях такие есть. Но — уж совсем «в некоторых»!

— Ну чего ты встал? Пошли… Анфиса — она хорошая, я ее с детства знаю. Она меня любит, почти как мама. Мы, когда в Омск приехали, после того, как Колчака погнали, вместе с одном бараке жили. Сама-то я это помню совсем смутно, так… картинки какие-то в голове остались. Потом… Потом папе квартиру дали. Ну как квартиру… в том же бараке, только отдельный вход. В этом доме мы живем