Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен

«Ай как ты моёго сына знаёшь?» —

«Ай как я твоёго сына не знаю?е —

В одной мы с ним школы уцились,

125 В одной кельи Богу молились,

На всяку суботу прищащались!

Ай ты гой еси, Ефимьян, кнесь богатой!

Сострой мне-ка хижинку спасёну

Под своим любимым крылецьком».

130 Состроил кнесь богатой

Ёму он хижинку спасёну.

Ой що Ефимьян воскуша́ёт,

Ей то Олёксею присылаёт;

Лакеи к ему не доносят,

135 Помои на келью выливают.

Заносили тут ладоны-духи

По всёму тому Рыньскому царьсву.

Отворили у кельи оне двери:

Лежит, восияет как сонцо.

140 Оны тут вси плакали-рыдали:

«Нащо же ты нам не сказа́лсэ?

Мы бы взяли вж белокамянны полаты!»

Понёсли Олёксея на кладбишшо,

Бросали по сторонам оне златници;

145 Никто златници не примает,

Все прикладываютцез ко Божью Цёловеку.

205. РАССТАВАНИЕ ДУШИ С ТЕЛОМ[515]

Уж мы про́спали, мы прогу́лели

Живуцись царьсво небесное;

Дак не будет нам прошшения,

Нам великого милосердия.

5 Житьё-бытьё скончаетце,

Как душа с телом роставаитце:

«Ты прости-тко, прощай, тело белоё!» —

«Ты прости-тко, прощай, ду́ша грешная!»

Нада тобой тело, люди чесь ведут,

10 Надо мной, душой, надругаютце.

Как тебя, тело, на плецях несут,

Ай миня, душу, на речагах тащат.

Ай тибя, тело, в церьковь Божию,

Как миня, душу, на суд Божий.

15 Ай тебя, тело, в мать сыру землю,

Ай меня, душу, в муку вечную,

В муку вечнуюб да в бесконечную.в

Мне не то тошно-тошнёхоньког

В огни гореть, в смолы кипеть;

20 Мне то-то горько-горчёшенько

Сд Сотоной сидеть, на Сотону гледеть:

У миня сд Сотоной ноги скованы,

Как миня руки связаны.

206. БОЙ ИЛЬИ МУРОМЦА С СЫНОМ

Между Киёвом между Церниловым

Там стояла застава великая,

Семь-то рускиих могуциих бога́тырей:

Атаманом-то был да Илья Мурамець,

5 Подата́маньём Борис да королевской сын,

Под Борисом Олёшенька Попович млад,

Под Олёшой Иванушко Замо́ренин,

Под Иваном Иванушко Зале́сенин,

Под Иваном Иван да Долгополыя.

10 Выходил Илья да из бела́ шатра,

Он смотрел во трубку долговидную,

Засмотрел в чисто́м поли́ нахвальшицька:

Уж он езьдит по цисту́ полю, полякуёт,

Он востро́ копьё кинат под о́блацьё,

15 Он конём подъежжат, рукой подхватыват,

Уж он сам к тому да приговариват:

«Кабы мне-ка эта за́става́ проехати,

Семь-то рускиих могуциих бога́тырей,

Я кнезей, бояр бы всех повырубил,

20 Молодых кнегинь да ко себе бы взял».

Уж как эты Ильи реци за беду стали,

Ай за ту за надсмешку за великую.

Заходил Илья да во бело́й шатёр,

Говорил Илья да таковы реци:

25 «Уж вы ѓой еси, братия-товаришши,

Вы крестовыя мои, названыя!

Нам кого послать в цисто́ по̆лё̆ за нахвальшицьком,

За удалым за добрым молодцом?

Нам послать будёт Бориса королевиця, —

30 Королевського да роду гордого,

Потерят он в гордосьти да буйну голову.

Нам послать Олёшеньку Поповиця?

Ай поповского роду спесивого,

Потерят он в спесьти буйну голову.

35 Нам послать Иванушка Заморӗнйна —

Отерят Ванюша буйну голову.

Нам послать Иванушка Залесина —

Потерят Ванюша буйну голову.

Нам послать Ивана Долгополого —

40 Дак в полах Ванюша заплётаитц́е,

Потерят Ванюша буйну голову.

Нам послать будёт Добрынюшку Никитиця —

Дак он зашшита будет граду Киеву,

Оборона будёт нашой крепосьти».

45 Ай сряжалсэ Добрынюшка Никитиць млад

Он на плотицьки стелит войлуцьки,

Он на войлуцьки седёлышка цыркальския

И-семи шолков с подкругамы натягиват,

Уж он сам к тому да приговариват:

50 «Уж ты шолк не рьвись, да ты булат не гнись,

Красно золото да ты не ржавей-ко,

Чисто се́ребро да ты не ме́дей-ко!

Ай не ради красы, да ради крепосьти,

Ради силы-могуты́ да богатырьцькия».

55 Выходил Илья да из бела́ шатра,

Говорил Илья да таковы реци:

«Ты приедешь на го́ру на высокую,

Ай на то ли на шо́лумя роскатисто, —

Ты смотри-гледи во трубку долговидную.

60 Засмотри́шь в цисто́м поли́ нахвальшицька,

Ай нахвальшицька, уда́ла добра молодца, —

Ты крыци-зыци да зысьным голосом,

Зысьным голосом да во всю голову,

Во всю силу-могуту́ да богатырьцькую.

65 У нахвальшика конь как присьёро́шитц́е,

Сам нахвальшик на кони́ да приутря́хнитц́е, —

Поворот дёржи да во цисто́ полё;

У нахвальшика конь как не сьёро́шитц́е,

Сам нахвальшик на кони́ да не утря́хнитц́е, —

70 Поворот дёржи да ко белу́ шатру».

Он приехал на гору на высокую,

Ай на то ли на шолумя раскатисту;

Он смотрел в трубку долговидную,

Засмотрел в цисто́м поли́ нахвальшицька.

75 Он крыцял-зыцял да зысьним голосом,

Зысьним голосом да во всю голову.

У нахвальшицька конь да не сьёро́шилсэ,[516]

Сам нахвальшик на кони́ да не утря́хнулсэ.

Закрыцял нахвальшик зысьним голосом,

80 Зысьним голосом да во всю голову.

У Добрыни-то конь да пал на окарак,

Сам Добрыня с коня приусва́лилсэ.

Поворот дёржи́т да ко белу́ шетру.

Выходил Илья да из бела́ шатра,

85 Как сряжалсэ Илья, да Илья Мурамець,

Илья Мурамець да сын Ивановиць.

Он на плотицьки да стелит войлуцьки,

Он на войлуцьки седёлышка цыркальськия,

И дьвенадц́ети шолков с подкругамы натягиват,

90 Уж он сам к тому да приговариват:

«Уж ты шолк не рвись, да ты булат не гнись,

Красно золото да ты не ржавей-ко,

Цисто серебро да ты не медей-ко!

Ай не ради красы, да ради крепосьти,

95 Ради силы-могуты́ да богатырьския».

Ай поехал Илья, да Илья Мурамець,

Мать сыра земьля да потрясаласе,