Беломорские старины и духовные стихи. Собрание А. В. Маркова - Автор Неизвестен

«Я пришол удалой доброй молодець,

Уж я сильнёй руськой бо́гатырь,

35 Я об том пришол об добром дели, о светосьви.

Уж и есь ли у вас Настасья Митрияновна?» —

«У нас нету Настасьи Митриявны:

И засватана Настасья за Идо́лишша,

За великого и привеликого она поганого.

40 Сидит Настасья за соро́к замков,

За сорок замков шурупчатых».

Не долго уда́лой розговаривал,

Приломал сорок замков, соро́к сурупчатых,

Уж он брал Настасью за белы руки,

45 Целовал Настасью сахарны усты,

Посадил Настасью-ту на добр́а коня,

Посадил Настасью впереди себя,

И поехал удалой за три города,

За три города да за три мерныих.

50 Оны ехали да день до вецёра,

Ишшеб стала застигать их тёмна ноценька.

Говорит Настасья Митреяновна:

«Те пора, пора да со коня сходить,

Те пора, пора да коню здох давать!»

55 Он не слушал уда́лой доброй мо́лодець.

Говорит Настасья да во второй након:

«Те пора, пора да со коня сходить,

Те пора, пора да ко́ню сдох давать!»

Он не слушал уда́лой поединьшицю, да красну девицю.

60 Говорит Настасья во трете́й након:

«Те пора, пора да со коня сходить,

Те пора, пора да ко́ню здох давать!»

Ишше слушал уда́лой доброй молодець.

Розоставили шатёр белой поло́тняной,

65 Оны самы сь ей да спать легли.

Ишше едёт Идо́лишшо проклятоё,

Превеликое оно поганоё.

Не доехал да города за три вёрстоцьки,

Он скрыцял, зыцял да зыцьным голосом,

70 Он во всю-ту моготу́ да всё тотарьцькую:

«Уж ты гой есь, Митреян сын Митреяновиць!

Есь ли у тя Настасья Митреяновна?» —

«У меня нет Настасьи Митреяновной:

Приежал-то удалой доброй мо́лоде́ць,

75 Ишше сильнёй могуцёй руськой бо́гатырь

Ответ держит[504] удалой доброй молодець

Увозил Настасью Митреяновну».

И поехал Идолишши поганоё.

Он скрыцял, скрыцял зыцьным голосом,

80 Он во всю моготу все тотарьскую.

Скрыцял Идолишшо во второй након:

«Уж ты гой есь, удалой доброй молодець,

Сильней могуцёй руськой бо́гатырь!

Ты отдай мне Настасью Митреяновну.

85 Не отдашь Настасью Митреяновну,

Я стругом то тибя-то возьму выстрожу,

Я из рук, из ног жильё вытяну».

И закрыцял Идолишшо в трете́й након:

«Уж ты гой есь, удалой доброй молодець,в

90 Сильнёй могуцёй руськой бо́гатырь!

Ты отдай мне Настасью Митреяновну;

Не отдашь Настасью Митреяновну,

Я стругом-то тибя-то возьму выстрожу,

Я из рук, из ног жильё вытяну!»

95 А как руськой богатырь ножом тыкнул в груть.

Да и пал Идолишшо со добра коня.

И поехал удалой доброй молодець,

Написал ведь клятву великую:

«Щобы век мне не жинитце,

100 Щобы век мне, добру молоцу, век холостому волочитьц́е».[505]

198. ДЮК

Ис Хламыниця-города, из Далици.

Да ис той ли Корелы, из бога́тыя,

Выежал удалой доброй мо́лодой,

Молодой боя́рин Дюк Степановиць.а

5 Приежал он во город во стольния

Ко тому ли ко Солнышку Владимиру.

Ишше служат обедьню Воскресеньску.

Он мётал коня́ да не привязана,

Да засыпа́л он пшеници болояровой.

10 Отворял он у церьквы двери на-пяты,

Затворял он дьвери крепко-накрепко.

Уж он крес-от кладет по-писаному,

Он поклон от ведет по-уцёному,

Он молитву творит да всё Исусову.

15 И отпели обедню Воскресеньскую.

Уж он бил цёлом Солнышку в праву руку,

А кнагины ёго да во леву руку,

Уж он сам-то говорил таковы реци:

«Бласлови ты, Солнышко, херуимську спеть

20 Во всю-то моготу-то богаты́рьскую». —

«Уж ты пой-ко-ся, уда́лой доброй молодець,

Уж ты сильнёй могуцёй ру́ськой бо́гатырь!»

И запел удалой доброй мо́лодець —

С угла на угол церьковь покачалосе,

25 И хрустальны околенки приломалисе,

Ише божьи привесы помахалисе,

Ишше божьи иконы все попадали.

Ишше кнези и бояры все попадали,

И один стоит Солнышко кочаитце,

30 Под праву дёржит Илья Муромец,

С под леву руку Микитушка Добрынюшка.

И отьпел он херувимську великую,

И зовёт ёго Солнышко на поцесён пир,

Хлеб-соли ись да сладка меду пить:

35 «И поди-ко-се, уда́лой доброй молодець,

Молодой боярин Дюк Стёпановиць

Ко мне хлеба-соли ись да сладка меду пить».

Отвечал удалой доброй молодець,

Ишше сильнёй могуцёй руськой бо́гатырь:

40 «Не могу я ваша хлеба ись —

А у вас ведь есь печка да глиняна,

Да помёлыко есь да все сосновое,

На помёлыко льите́ воду болотную;

Не могу я ваша хлеба ись.

45 Как у мня у маменьки пецька муравлена

И помёлыко есь у нас шелковоё,

И на помелыко льёт есву саха́рную;

У мня маменька пецёть ведь колачики —

Колацик съешь — дрогово хоцетце,

50 А по тре́тей душа горить.

И у мня у ведь Дюка

Стоит ведь дом на семи вёрстях,

На семи вёрстах да на семи столбах,

Ишше все столбы истоцёны,

55 Ишше все столбы позолоцены

И на кажном столбу да красно золото,

Красно золото да цисто серебро.

У мня ведь Дюка петьдесят колацниц,

Уб мня у Дюка есь петьдесят портомойниць,

60 Уб мня-то Дюка петьдесят мукосейниць есь.

У мня мамушка сидит на стуле золоте,

И сидит она на рытев да на бархате,г

Подведёно под ей ведь солнцчё и звездоцки,

Подведёно ведь луна вся поднебесная».

65 И сидит он у Солнышка у Киевьска

Ишше животом своим расхвастыват.

И связали то ёго да добра молодца,

И попал ведь он во неволюшку

Надели ведь на ёго железыд бурзомецькия.

70 И посылаюте тудаж ведь смотреть Илью Муромця,

Во второй након Микитушку Добрынюшку.

И пошли тут удалы добра молодца.

И завидели оны туця туцитце,

Туця