"Спецназ древней Руси". Компиляция. Книги 1-10" (СИ) - Корчевский Юрий Григорьевич

— Деревом, — разомкнул сухие губы Щап.

— То есть, меч не на дне, — заключил чародей. — Так?

— Так пахнет в городах, — сказала женщина. — В больших городах.

— В русских городах, — заключил Колобок.

Витязь немедленно загоготал:

— Ты по навозу определил, что ль?

— По дереву, — недовольно поджался Колобок. — В иных не деревом несёт, а камнем или глиной.

— Теперь мы знаем, что меч где-то на Руси, — кивнула женщина. — Осталось только понять, как его найти.

— Я сделаю науз, — бросил чародей. — Он будет указывать путь.

— Ну и зачем нам тогда этот щенок? — сварливо спросил Щап, неприязненно глядя на распростёртое тело Волчара.

— Ну, наперво, не щенок, а волчонок, — спокойно сказала женщина. — Чего это ты его так сразу невзлюбил-то?

Щап что-то невнятно пробурчал сквозь зубы, но тут встрял Витязь:

— А у него, дорогая Горислава, ненависть ко всему волчьему роду, — бросил он. — Месть кровная, что ль…

Если бы взгляды могли убивать, то Витязь был бы убит уже дважды — женщиной, что вмиг стала Гориславой, и Щапом. Но ему было всё равно, он только скалил зубы, хорошо видные даже в прорезь скураты.

— Волчонок нам нужен, — резко сказал он. — Сам не видал бы его в жизни… Опричь него, меч сможет найти только сам Волчий Хвост. А ты его попробуй уговори. Да и больно уж он заметный человек. А вот сын его гораздо неприметнее.

— А ты не для своей дочки парня приберегаешь? — ехидно бросил Колобок.

Чародей гневно зашипел, стойно гадюке.

— Отрыщь! — приказала властно Горислава, словно сцепившимся собакам. Чародей замер, только желваки по челюсти перекатывались. Колобок отвернулся.

— Ты, Прозор, эти тонкости кметю сам объяснишь, — ровным голосом продолжала Горислава. — Нам уже идти пора.

Волчар невольно дёрнул уголком рта и тут же замер вновь, но это прошло незамеченным для Тайных. Он был при памяти уже довольно долго, но притворялся беспамятным, сам не зная, почто — сыграть было занятно.

Он уже прекрасно понял, что главный здесь не Витязь и не Прозор, и даже не Щап. И уж конечно, не Колобок. Главная здесь — женщина. Горислава. Навряд ли это настоящее имя.

О том, что Тайные ушли, он понял по запаху, точнее по тому, что его не стало. Не стало запаха духов Гориславы, кои так же, как и её голос, напоминали Волчару что-то знакомое.

Кто ж она такая?

Однако было пора «просыпаться».

Волчар пошевелился, застонал — непритворно, от неложной головной боли.

Открыл глаза.

Чародей стоял в изголовье и странно глядел на него: с надеждой и неприязнью одновременно.

— Вставай, кметье, — обронил он. — Пора идти.

— Куда это? — возмутился Волчар, держась за виски. — М-м, больно-то как, двенадцать упырей.

— Как куда? Обратно. Там Зорянка нас, должно быть, потеряла уже. Она в мою горницу хоть и не заходит, а всё ж…

Волчар шёл с завязанными глазами следом за чародеем по проходу, а голова напряжённо думала: кто же, кто? По обмолвке Витязя, помимо назвища Гориславы, он теперь знал ещё одну важную мелочь: меж родом Щапа и их волчьим родом что-то вроде кровной мести. Так найти Щапа легче, хоть и ненамного. Но попробуем…

Зоряны в горнице и впрямь не было. Чародей вновь сел за стол и кивнул Волчару:

— И ты сядь.

Кметь молча проглотил рвущуюся с языка колкость и сел прямь чародея.

— Слышал всё, небось?

Кметь смолчал.

— Говорить не хочешь… И хрен с тобой. Пойдёшь за мечом?

— Это что, мне нырять на дно Днепра? Хорошенькое дело… Перелобанить всю стражу и дружину Морского Царя и попросить у него: а верни-ка ты, дорогой, меч Святославов.

— Не валяй… самого себя, — бросил чародей холодно. — Ты прекрасно знаешь, что меч вовсе не на дне.

Волчар вытаращил глаза — этого он не слышал, придя в себя позже.

— Не на дне?

— Нет. Он где-то на Руси. Ты нам его и принесёшь.

— Почто именно я? Только не надо врать, будто его, опричь меня никто принести не сможет.

— Чего это именно врать?

Некрас в ответ только скривился.

— И как я его найду? — кисло спросил он. — Это ж ведь… пойди туда, не знаю — куда.

— Да ты привереда, — всё так же скрипуче и холодно сказал чародей. — То ему не по-нраву, что в омут нырять придётся, то не любо, что не надо… Не ной, витязь, я тебе науз дам, было ж сказано. Он тебе и покажет, где меч искать. А науз прямо сей час и сделаем. Ну?

— Чего — ну? — окрысился Некрас. — Не запряг ещё.

— Согласен, говорю? — пояснил чародей, сам дивясь своему терпению.

Волчар думал.

— Принесёшь меч, — можешь Зоряну за себя брать, — вкрадчиво обронил Прозор.

Видел чародей — хочется волчонку, ох хочется попробовать, так ли крепки клыки, как у отца. А иного способа проверить нет.

Пальцы небось крестиками держит, — невольно подумал Некрас, криво усмехнулся и бросил:

— Дёшево дочь ценишь, чародей… Ладно. Принесу тебе меч!

— Руку дай, — велел Прозор немедленно. — Боль терпеть умеешь?

Вопрос был мало не оскорбителен: терпение и умение переносить боль — первое, чему учат будущих кметей. Но Волчар смолчал, только щекой дёрнул. И то добро.

Прозор кольнул Некраса в запястье остриём ножа. Струйка крови сбежала в чашу, ту самую, из которой Волчар пил вино, ту самую, в которой чародей творил травяной настой.

— Это зачем? — осведомился кметь.

— Надо, — коротко ответил чародей.

Обманул ведь он и Волчара, и Тайных. Вовсе не обязательно было искать меч именно Волчару или Волчьему Хвосту. Достаточно было нескольких капель крови волчьего рода, давно связанного с мечом Святослава нерасторжимыми узами.

Всё было иначе. Пытался Прозор убить враз двух зайцев, поймать двух щук на одну блесну. А то и трёх. И опасного видока убрать подальше, и рук не замарать кровью княжьего дружинного кметя, и дочь от него избавить.

Понеже любил Прозор дочь странной любовью. И она его — тоже. Случайный плод случайной любви чародея и кривской деревенской ведьмы из окрестностей Полоцка, Зоряна никогда не знала матери, — ещё младенем сущим выкрал её Прозор из материнского дома. И больше он и сам никогда не слышал про эту ведьму. Зоряне правду рассказал, только когда она кровь первую обронила и в понёву вскочила. Погоревала дочь о матери, позлилась на отца, да стерпела, хоть и затаила обиду. С тех пор разное бывало — и ругались, и ссорились, а только от отца уйти Зоряна никуда не решалась. Да и куда идти — одной, в чужих-то землях? Отец был единым родным человеком, хоть и не особо добрым. И нелюдимом слыл, и на беседы девку отпускал с неохотой, и парней отваживал чародейной наукой… ладно ещё никого жабой не обернул, как грозился.

Чародей, дождавшись, когда стекла нужная кровь, перевязал Волчару ранку чистой тряпицей и принялся колдовать. Бросил в воду клок Некрасовых волос, тоненькое серебряное кольцо, помешал настой деревянной ложкой, что-то паки бормоча себе под нос. Волчар, как ни старался, не мог ничего разобрать.

— Всё? — спросил невесть чего ждавший Волчар.

— Всё, — обронил чародей, вытащил из чаши и волосы, и кольцо. — Это змеиное кольцо. Слыхал?

Волчар кивнул. Кто ж не слышал — змеиное кольцо делают из серебра, обтянутого шкурой семилетней гадюки. Хорошая штука в гадании или поиске.

Прозор в несколько движений свил из волос шнурок, завязал вокруг кольца какой-то хитрый узел и подал кметю.

— Оно тебе покажет, в которой стороне меч. Видишь змеиные глазки? — на кольце и впрямь был бугорок змеиной кожи, похожий на голову, а на ней светилось что-то вроде глаз. — Они повернутся в ту сторону, где будет меч. Наденешь на шею… — щекотать будет с той стороны, где меч. Будет меч рядом — змейка засвистит.

— Громко?

— Чего?

— Громко засвистит, говорю? — переспросил Некрас. — А ежели я как раз в засаде сидеть буду?

— Негромко, — отверг Прозор. Помолчал и добавил. — Отправляйся сегодня же. Ныне иди отоспись… да, вот что — чтоб я тебя до возвращения близ Зоряны не видел.