Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем) - Олег Верещагин

С утра жарища была такая, что я невольно удивился: неужели вчера была осенняя унылая погода?

— Глянул карту: сверю-ка.

Ан нет — не Америка,

А остров Буян, будь он окаян… — пробормотал Басс, стоявший возле сходней. Девчонки вышли нас провожать, и я в напряжении ждал, что Люси — как минимум она! — попросит нас остаться.

Но она так и не попросила. И я не выдержал — сам сказал:

— Если встретим ваших — обязательно скажем, что вы ждёте.

Глупость я, конечно, сказал, как почти всегда бывает, когда мы хотим утешить, но не знаем, как. Однако канадка улыбнулась и кивнула:

— Да, конечно… Попутного ветра…

… — Три десять! — заорал с лодки Колька. Раде размеренно грёб. Когг полз очередной протокой.

— Ты похож на капитана Смоллетта, — заметил я Джеку, державшему кормовое весло. Он в самом деле стоял, широко упершись в палубу ногами и поглядывая то вперёд, то на убранный в одну четверть парус и болтающуюся в «ласточкином гнезде» Танюшку. Разве что Смоллетт не ходил голый по пояс и босиком.

— Это из «Острова Сокровищ»? — уточнил Джек. Не ожидая ответа, добавил: — Ещё дюйма три — и заскребём дном по капусте…

— Как бы вообще не пришлось буксироваться обратно, — заметил Анри, висевший на ванте за кормой. Пахло смолой, мокрым деревом и лесом с берегов.

— Не каркай, — пробормотал Джек и рявкнул: — Докладывайте, не молчите!

— Три пятнадцать! — отозвались спереди.

— К повороту оверштаг! — завопила сверху Танюшка. Джек крикнул в ответ:

— Ты знаешь, что такое оверштаг?!

— Не-а! — отозвалась она. — Просто впереди протока направо поворачивает!.. Ой, уронила!..

На палубу упала куртка. К ней тут же ринулись Лёнька с Димкой и приволокли её мне.

— Три десять! — крикнул Колька. Танюшка, свесив голову вниз, обратилась ко мне:

— Олег, принеси куртку!

— Ничего себе, — я слегка обалдел от такой заявки и, вскинув голову, ответил: — Тань, зачем тебе куртка?! Жарко же!

— А как я вниз полезу?! — отозвалась она. Я опустил голову и встретился с невозмутимым взглядом Джека. Только на самом дне его глаз подрагивала усмешка.

— Нарочно сбросила, — пояснил я. Джек перевёл взгляд куда-то в дали.

— Давай я подниму, — безо всякой задней мысли предложил Димка.

— Иди ты… уныло сказал я, меряя взглядом мачту. Шестиэтажный дом… Я меланхолично представил себе, как меня «заклинит» где-нибудь на двух третях высоты, и я буду покачиваться с мачтой вместе, пока меня будут снимать тросом…

Никогда в жизни я ничего не делал «на слабо», чем очень удивлял друзей и приятелей. Но здесь-то речь шла не о «слабо»… Хотя эта негодяйка, конечно же, сбросила куртку нарочно.

— Три пять! Осторожней!

— Три пять, — повторил Джек. Он уже забыл обо мне, да и от остальных можно было как-то отшутиться… а вот Танюшка обидится.

— Полезу, — сообщил я, завязывая её куртку вокруг пояса.

— А-га… — рассеянно ответил Джек. — Сколько, не молчите, козлы?!

— Три пять! Течение на повороте!

Джек ещё что-то пробормотал, но я уже не слышал, потому что шёл к мачте. Подёргал левый трап. Скажи сейчас кто-нибудь хоть слово — я бы, наверное, полез в драку. Но все или занимались своими делами — или по крайней мере бездельничали, и мне ничего не оставалось, кроме как поставить ногу на первую ступеньку, долбанную выбленку, так их, кажется, называют…

И полез, ощущая себя Тигрой из «Вини-Пуха». Глядеть я старался только вверх, где в ясном небе с каждой секундой всё сильней раскачивалось «ласточкино гнездо». Или всё-таки «воронье гнездо»?.. Как правильно-то?..

— Три пятнадцать! — гаркнули внизу, и я невероятным усилием воли заставил себя не глядеть вниз. Ступеньки резали ноги.

— Привет, — Танюшка открыла внутрь небольшую дверку, и я, ввалившись туда, захлопнул её ногой. С трудом сказал, не поднимаясь с корточек:

— Спасибо тебе, любовь моя.

— Ага, — не без злорадства заметила девчонка, не спеша надевать куртку, — вот я и вижу тебя испуганным… Олег, тут так красиво, да встань же, посмотри!

— Ни за что, — решительно сказал я, с ужасом думая, что мне придётся перед тем, как спускаться, посмотреть вниз.

— Ты правда очень боишься? — Танюшка обернулась ко мне, и лицо у неё было уже не насмешливым, а немного удивлённым и раскаивающимся. — Оле-ег… ой, прости, я же… правда, что ли?!

— Нет, я шучу так, — сердито ответил я, берясь рукой за бортик. Мне пришлось сделать усилие, чтобы встать. — О-ох-х…

— Не смотри вниз! — Танюшка подняла мой подбородок. — Вокруг смотри!

Я глубоко вдохнул, стараясь не обращать внимания на то, какие круги описывает в пустоте «гнездо». И посмотрел вокруг…

…А было и правда красиво. Вокруг на многие километры лежали острова и островки, прихотливо разделённые прямыми и извилистыми линиями проток разной ширины. Я видел, как тут и там буквально кишит жизнь, как бегут в океанские протоки ручейки и речушки…

— Красиво, правда? — Танюшка положила мне руку на плечо, прилегла на неё щекой.

— Очень, — признался я.

— Три десять! — раздался крик Кольки, и я посмотрел вниз. Пересилил себя, отвёл взгляд от лодки и вновь поднял глаза к горизонту.

— Парочка! — крикнул Джек с кормы. — Что там видите?!

— Вижу открытую воду! — весело крикнула Танюшка, и секундой позже я тоже увидел далеко впереди, за лесистыми островами, широкий океанский простор.

— Откуда он взялся? — пробормотал Вадим. Я плохо видел его лицо — туман делал предметы плохо различимыми уже на расстоянии вытянутой руки, путал и искажал звуки. На носу возились, слышалась приглушённая ругань — там вновь спускали лодку. Джек настоял на этом, упирая на то, что лучше еле ползти, чем разбиться на мелях у Кейп-Кода.

— Тут часто бывает так, — отозвался Джек. — Ладно, пойдём понемногу… Принесите кто-нибудь поесть сюда.

Девчонки философски готовили ужин. Я перехватил полосу копчёного сига и, усевшись рядом с Сергеем у борта, чиркнул ногтем:

— Пополам?

— Давай, — он резанул складником. — Пожуём под туман.

Басс мурлыкал где-то неподалёку — не поймёшь, то ли рядом, то ли на носу, то ли на корме:

— Опускается ночь — всё чернее и злей,Но звезду в тучах выбрал секстан.После жизни на твёрдой и грешной землеНас не может пугать океан…

Подошёл и сел Вадим. Мы отломили ему по куску копчушки, молча передали.

— Не ворчи, океан, ты не так уж суров.Для вражды нам причин не найти.Милосердный Владыка морей и ветровДа хранит нас на зыбком пути…

— Двинулись, — ухнул туман голосом Олега Крыгина — он был в лодке.