«Я – АНГЕЛ!». Часть вторая: «Между Сциллой и Харибдой» - Сергей Николаевич Зеленин

Дописался!

На него обрушился такой шквал критики, что бедный Вася весь испережевавшись — обликом стал походить на двух хоббитов из «Властелина колец», в самом конце этого сериала.

Причём, сразу на обоих.

Ничуть не удивляюсь: среди учёной братвы, как нигде больше — действуют волчьи законы борьбы за выживание. И не только среди советских учённых, уточню на всякий случай.

Как же так, спросите?

Ведь, даже дураку ясно-понятно: стержневая лампа — это научный и технологический прорыв. Что с её открытием и особенно массовым производством — на которое надо срочно бросить все силы и средства, советская радиопромышленность вырвется на передовые позиции в мире. Что Красная Армия, которая и так всех сильней — от самой тайги и до британских морей, с радиостанциями на стержневых лампах — станет сильнее даже самой себя и, немедленно принесёт народам мира освобождение от власти капитала и заскоки Златы Лилиной в области образования — с «конфискацией» детей от родителей…

Да, не может такого быть — ты всё выдумываешь!

Да, вот так!

И, вполне может быть, если за учённым совершившим какое-то эпохальное открытие — не стоит какой-то мощный «толкач».

* * *

Чтоб понять проблему, вкратце вспомним старую, но основательно забытую историю — про которую тем, кто имеет дело с учённой братвой — забывать никак нельзя.

Итак, где-то в начале-середине девятнадцатого века, в одном из лучших госпиталей Вены (где трудятся светилы европейской медицины — сплошь все академики да профессора) — просто дико-запредельная смертность от послеродовой горячки, доходящая до…

ЧЕТВЕРТИ(!!!) всех рожениц.

Прикиньте, да?

В самых кровопролитных сражениях той эпохи — геройской смертью погибал, как правило — лишь каждый пятый солдат, шедший грудью на пули, штыки, ядра и картечь…

Из женщин же, шедших рожать в лучший европейский госпиталь — совсем не геройски, зато очень мучительно — погибала каждая четвёртая и, это не считая умерших по той же причине младенцев.

Мороз по коже, да?

Так, в чём же дело, спросите?

Ответ дали вовсе не профессора с академиками — а какой-то совершенно «левый» венгр, по образованию юрист: в передовом европейском госпитале — царила прямо-таки пещерно-первобытная антисанитария. Дело доходила до того, что врачи и студенты-практиканты — после вскрытия в морге тел умерших от горячки рожениц, шли принимать роды у ещё живых — даже не помыв руки…

А ведь существование микроорганизмов, в том числе и болезнетворных — было уже давно научно доказано!

И, что вы думаете?

Профессора с академиками, да доценты с кандидатами — тут же осознали сою преступную халатность, всенародно покаялись что в течении долгих лет — убивали с особой жестокостью беззащитных женщин и невинных младенцев, схватили в руки тряпки и вёдра с карболкой и, принялись лично наводить идеальную стерильность — чтоб ни одна бацилла не пролетела к женщине во время священно-природного процесса деторождения?

А вот и, не угадали!

Не уверен, но кажется — один всё-таки повесился… Возможно, кто-то из врачей ушёл замаливать грехи в монастырь, а кто-то потихоньку спился, спятил и превратился в «овощ» — инфы на этот счёт нет…

Ну, это так — исключение из правил и статистическая погрешность. Остальные эскулапы с мировыми именами — обрушили весь свой гнев на невежу и выскочку, подкреплённый непререкаемым авторитетом светил медицинской науки.

Да, кто он такой?

Да, как он посмел?

Да, что он понимает⁈

АТУ ЕГО, ВОЛКА ПОЗОРНОГО!!!

Началась форменная травля со всех направлений, даже австрийский эрц-герц-перц — бросил камень в сторону ниспровергателя академической науки.

Точно не помню, но кажется — венгра в итоге отправили в «дурку», любить мозги «наполеонам», да «бонапартам» — где он и закончил своё бренное земное существование. А в лучшем европейском госпитале, ещё несколько десятилетий продолжали геноцид женщин — виновных лишь в том, что решились стать мамами и, их беззащитных крошек. Да и, думаю — мужчинам при таком раскладе, тоже доставалось конкретно от «светил» медицины. Из-за майората[1], младшие сыновья даже богатых папаш вступали в брак сравнительно поздно — сперва скопив необходимые состояния и заняв определённое положение в обществе. Поэтому для многих — потерять жену и предполагаемого наследника, это значило потерять весь смысл прожитой жизни.

И, такой порядок вещей продолжался до тех пор, пока те академики, профессора и прочие доценты — не ушли из науки естественным, таксказать, путём…

Гореть им в Аду[2]!

* * *

И здесь примерно такая история, правда — пока без жертв.

Миллионы жертв будут потом — во время кровопролитнейших сражений Великой Отечественной Войны. Когда из-за отсталости и нехватки средств связи — геройской смертью и по-разному, будут погибать в первую очередь солдаты…

Лишь потом — ни в чём не повинные старики, женщины и дети.

Тут, кроме уязвлённого самолюбия наших маститых «радио-зубров», конечно — главная фишка вот в чём.

В 1922 году, постановлением правительства был организован «Государственный электротехнический трест заводов слабого тока» (ГЭТЗСТ), объединивший практически все заводы советской радиопромышленности. За счёт однопрофильных предприятий (в том числе и Нижегородской лаборатории), с численностью персонала не более сотни каждая, в Ленинграде на скорую руку был создан гигант-монополист — напоминающий мне уродливо-непоротливого Франкенштейна, с численностью работников достигшей порядка пяти тысяч.

Это очень много, по тем временам!

Головной научный офис этого монополиста — «Центральная радиолаборатория» (ЦРЛ), в которой заправляли такие известные личности — как «переметнувшиеся» из Нижнего Новгорода Бонч-Бруевич, Вологдин, а также такие авторитеты — как Минц, Углов, Мандельштам, Папалекси, Циклинский и прочие.

Отчётливо понимая, что технология производства радиоламп в СССР — это возня в песочнице нанайских девочек, руководство «ЦРЛ» обратилось к Советскому правительству. То выделило дефицитную валюту и, после недолгих переговоров летом 1923 года — во Франции было закуплена технология производства радиоламп фирмы «Compagnie generale de L’Electricite» и, заключён договор сроком на пять лет для оказания технического содействия тресту «ГЭТЗСТ» в организации радиоэлектрического производства в СССР'.

На Ленинградском «Электровакуумном заводе» (будущим «Светлана»), уже в том же 1923 году — был освоен выпуск радиоламп по французским образцам, которые долгое время будут являться основными электронными приборами для советской радиопромышленности.

А что такое радиолампа «французского образца»?

Это триод «ТМ» (фр. «Télégraphie Militaire» — по названию соответствующей службы связи), разработанный в 1914–1915 годах — за который годом позже, разработавшие его инженеры Феррье и Абрахама — были удостоены Нобелевской премии в области физики.

Эта лампы, как и их последующие модификации были универсальными: кроме прямого назначения — усиления и детектирования сигналов в радиоприёмниках, они могли применяться и