Черный Баламут. Трилогия - Генри Лайон Олди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй, парень, держись! Держись, говорю, мы уже идем!..
Прорванная чужими голосами дыра быстро расширялась. Чудесный звон рассыпался замком из песка, уходил в глубины сознания — и медленно меркли сияющие латы на теле сына возницы.
Становясь обычной татуировкой.
— А, Волчебрюх! Пол-лучи!
— Бей уродов!
Сияющее марево гасло, мир становился прежним. Карна получил болезненный тычок под ребра, махнул кулаком в ответ, расквашивая чей-то нос…
Обыкновенная мальчишеская драка. И никаких чудес.
Просто двое других мальчишек весьма удачно пришли к нему на помощь.
— Пр-р-рекр-ратить!!!
Все замерли, словно на мгновение окаменев. Только мордастый Волчебрюх не сумел замереть, ибо как раз летел мордой в пыль от подножки, которую подставил ему сын возницы.
Все семеро, затаив дыхание, проследили за падением крепыша.
Плюх!
— Здорово ты его! — обернулся к Карне первый из добровольных помощников, ужасно похожий телосложением на поверженного Волчебрюха. — Мне так в жизни не суметь! Покажешь потом?
— Итак, кто зачинщик драки?! — Тон возвышавшегося над ними мужчины лет тридцати, одетого дорого и изысканно, не предвещал ничего хорошего.
— Это все он, дядя Видура, все этот сутин сын! — заспешил барчук, опасливо трогая ссадину на щеке.
— Что? — грозно свел брови на переносице дядя Видура. — Сын суты посмел оскорбить царевичей рукоприкладством?!
— Вранье! Они сами первые начали! — мигом вспух пришедший на выручку поборник справедливости. — Правда, Бешеный?
— Правда! Они первые! Они всегда первые…
— Врете вы все! И ты, Боец, и твой брат Бешеный! Это он первый… он! Дикарь татуированный! Казнить его надо!
— Это тебя казнить надо!
— Да я тебя!..
— Ты — меня?! Да это я тебя…
— Он сердится! Он очень сердится!..
— МОЛЧАТЬ!!! ВСЕМ!!! — Повелительный рык дяди Видуры вынудил заткнуться разбушевавшуюся молодежь. — А тебе что здесь надо, несчастный?
— Прошу прощения, мой господин! — Пожилой возница спешно припал к ногам Видуры. — Но я отец этого мальчика. Позволено ли мне будет узнать, что он натворил? Если он виноват, я сам накажу его!
— Да будет тебе известно, — злорадно объявил дядя Видура, — что твой дерзкий сын поднял руку на детей раджи Панду! И теперь его, весьма вероятно, ожидает мучительная казнь!
— А я не позволю его казнить! — вдруг решительно заявил вступившийся за Карну Боец. — Шиш вам всем, ясно?!
— Не позволим! — немедленно поддержал его Бешеный.
Было видно: прикажи Боец Бешеному кинуться в пропасть, и тот выполнит приказ брата без промедления.
А пожилой возница смотрел на защитников своего сына и втайне удивлялся их сходству со слепым махаратхой, героем сегодняшнего дня.
— Мы — старшие наследники Лунной династии! И не тебе, Видуре-Законнику, сыну шудры, Подрывающему Чистоту[128], решать, кого здесь казнить, а кого миловать! — надменно взглянул восьмилетний Боец на дядю Видуру, и тот дернулся, как от пощечины.
Но смолчал.
Умен был, умен и осторожен. Сыновья раджи-Слепца бьют сыновей раджи-Альбиноса из-за худородного? — значит, так тому и быть. Обождем, пока племянники вволю натешатся…
Дядя Видура не хотел ссориться со слепым братом. Особенно после того, как в час рождения вот этого гордого Бойца, сопровождавшийся дурными знамениями, совершил ошибку.
Опрометчиво посоветовав бельмастому отцу избавиться от ребенка.
С тех пор между братьями словно мышь пробежала.
— Не бойся, ничего они тебе не сделают, — обернулся Боец к сыну суты.
— А я и не боюсь! — Карна подбоченился, хотя ему и было страшновато.
— Вот! Вот такой друг мне нужен! — радостно воскликнул Боец. — Будешь моим другом?
— Буду! — не раздумывая, ответил Карна, которому сразу пришелся по душе этот парень.
— Здорово ты Волчебрюху наподдал! Слушай, Бешеный, давай попросим Наставника Дрону, чтобы он и его учил вместе с нами!
— Наставник не будет учить этого дикаря! — выкрикнул один из пятерых зачинщиков, беловолосый и гибкий малыш, но Боец с Бешеным не обратили на крикуна никакого внимания.
— Что, папа, пир уже закончился? Нам пора уезжать? — спросил тем временем Карна у белого как известь отца.
— Нет. Просто раджа-победитель велел мне передать тебе этот браслет и свою благодарность в придачу. Он оставляет меня здесь, в Хастинапуре, и делает своим главным конюшим. Завтра поедем за мамой…
— Ух ты! — восхитился Карна, не зная, чему больше радоваться: подаренному браслету или тому, что его отец теперь — главный конюший раджи.
— Раджа-победитель — мой папа, — важно заявил Боец. — Я ему скажу, и он велит Наставнику Дроне, чтоб тебя учили вместе со мной.
Карна не знал, кто такой Наставник Дрона, но по тону почувствовал: Боец явно хочет сделать для нового друга что-то хорошее.
— Спасибо, царевич, — обернулся Карна к маленькому защитнику и склонился перед ним.
— Поднимись. И зови меня другом, — ответил тот. Потом подумал и гордо добавил:
— Или Бойцом.
* * *
Никто не видел, как за этой сценой украдкой наблюдала молодая женщина в темной накидке, притаившись в тени ближнего павильона. Сердце ее отчаянно колотилось, взор застилали слезы, но, несмотря на это, царица Кунти со смешным прозвищем Ладошка, дочь знаменитого царя Шуры и мать троих из пятерки драчливых братьев, видела все ясней ясного.
И не могла не узнать мальчика со странными серьгами вместо мочек ушей и татуированным телом.
Ребенка, казалось бы, безвозвратно утерянного ею одиннадцать лет назад.
В это время родного племянника царицы Кунти, плута и весельчака, уже прозвали в народе Черным Баламутом.
Часть вторая
СУТИН СЫН
Кто в силах, протянув свою правую руку, вырвать зуб у ядовитой змеи? Кто, умастив себя маслом и облачась в лохмотья, способен пройти через огонь, питаемый жиром и салом? Кто, связав себя и привесив на шею огромный камень, может переправиться через океан? Лишь усердный читатель этих превосходных сказаний, благо ему и нам!
Глава III
ВСЕ ЗЛО ОТ ЛАНЕЙ
1
БАБЫ
Бабы — это такая штука, Боец ты мой…
Карна умолк и надолго задумался.
Если бы царственный Слепец, законный правитель Города Слона и всей державы Кауравов, видел сейчас выражение лиц своих старших сыновей — Бойца с Бешеным, он бы тоже задумался надолго.
Решая, стоит ли длить общение невинных царевичей с этим долговязым кобелем? Или проще подложить чадам по искусной гетере и вздохнуть облегченно:
«Растут дети…»
Дети и впрямь росли Особенно Карна. За истекшие три с лишним года он вдруг вытянулся гималайским кедром, на полголовы обогнав собственного отца, длинные руки-ноги налились силой, и вся нескладность, какая частенько преследует подростков на рубеже пятнадцатилетия, в испуге удрала прочь. Горбоносый и кареглазый, сын возницы выглядел старше, чем
