За короля и отечество - Роберт Асприн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Она отказалась, да?
— Вряд ли это должно тебя удивлять.
Анцелотис рассеянно провел рукой по волосам — это движение застало Стирлинга врасплох, ибо он не привык еще к тому, что тело его реагирует на команды, которых он не отдавал.
— Нет, — со вздохом признался Анцелотис. — Это меня не удивляет. Если уж на то пошло, мое уважение к ней только возросло. Значит, они отдали его мне, так? До тех пор, пока Гуалкмай не достигнет зрелости?
— Именно так. Боюсь, официальная церемония состоится быстрее, чем тебе хотелось бы.
Анцелотис фыркнул:
— Хотелось бы! Я бы предпочел, чтобы она происходила вообще не со мной. Править Гододдином никогда не входило в мои намерения. Да и чем другим тоже — не считая, разве, боевого коня… ну, еще отряда-другого кавалерии. О власти у нас Лот мечтал, не я.
Арториус нахмурился еще сильнее, что добавило складок на его лбу.
— Я знаю, это будет тебе нелегко, дружище. Как и то, о чем я тебя должен просить. Я приехал в Кэр-Удей потому, что мне нужна была ваша помощь — тебя и твоего брата — перед лицом угрозы саксов. И угроза эта не уменьшилась от того, что королевская мантия лежит теперь на твоих плечах. Я обязан просить тебя о помощи, Анцелотис, ради всей Британии. Не спеши возвращаться в Трепейн-Лоу.
— Но…
— Гододдин может казаться таким далеким от опасности, насколько это только возможно на землях бриттов, но если мы будем спокойно смотреть на Куту и его махинации, занимаясь внутренними делами Гододдина, в один прекрасный день ты обнаружишь Куту с его шайкой, накапливающихся на твоих, не Глестеннинг-Тора, границах. По просьбе аббата Глестеннинг-Тора Ковианна Ним привезла нам требования Куты из Сассекса и его прихвостня Креоды из Уэссекса. Они давят, Анцелотис, давят изо всех сил. Они еще не овладели Глестеннингом, а взгляды их уже обращены на север, к Рейгеду, а уж если падет и Рейгед, друг мой, на всем севере не найдется королевства, способного устоять перед их натиском.
Анцелотис устало потер виски руками, чертыхаясь про себя с каждой новой вестью.
— Что, короли Думнонии и Глестеннинга уже просили тебя о помощи?
— Просили. На севере собирается совет королей — как именно поддержать наших южных соседей. Поезжай со мной в Кэрлойл, Анцелотис. Моргана тоже едет с нами, чтобы говорить за Гэлуиддел и Айнис-Меноу.
— А Ганхумара будет говорить за Кэр-Гвендолью?
В глазах Арториуса вспыхнуло раздражение.
— Будет. Эх, жаль, Господь не даровал ее отцу хоть пары лишних лет жизни.
— И ты еще удивляешься, почему я так и не женился?
— Больше не удивляюсь, — сухо отозвался Арториус. — Окажи себе услугу, старина, и женись на какой-нибудь пастушьей дочери — у наследных королев слишком много гонора и чванства, чтоб сделать мужчину счастливым.
Стирлинг выдержал пристальный взгляд Арториуса.
— Больно слышать такое от тебя. Хорошо, Арториус. Я поеду в Кэрлойл и выступлю на совете от имени Гододдина. Да, и скажи: послал ли король Эйлле из Сассекса на совет своего сына в одиночку? И еще, едет ли Кута в обществе, столь приятном и почтенном, как этот вздорный торгаш, которого он зовет своим отцом? Вчера у тебя не было возможности посвятить нас в подробности — со всеми нашими драками и смертью Лота…
— Нет, Кута из Сассекса едет не один. Да поможет Господь нам всем, он захватил с собой Креоду. Того самого принца Креоду, что требует себе места в совете Рейгеда, а тебе очень хорошо известно, чем это пахнет.
Анцелотис выругался с присущей бриттам изобретательностью.
Арториус буркнул что-то в знак согласия.
— Король Эйлле сидит на троне, который сам себе назначил, и смеется над идиотами вроде Креоды и другим подобным лизоблюдам. И Креода, и его папаша рядятся саксами в надежде удержать земли, которые им полагалось бы защищать силой. «Gewisse», предатели — так их зовут их же собственные союзники, и зовут неспроста. Он ведет себя все более нагло — вот почему я должен безотлагательно переговорить с северными королями. Будь прокляты Креода и этот его идиот-отец Седрик, продавшие своим покровителям-саксам права, принадлежавшие им по наследству как королям-бриттам. Теперь те смогут заседать в наших советах. «Они всего только хотят говорить» — такое послание привезла нам Ковианна Ним.
Арториус с досадой ударил кулаком по ладони.
— Да помогут нам боги наших предков, ибо воистину лучше — по крайней мере сегодня — говорить, пока они предлагают нам это, чем сдохнуть как собаки, не попытавшись договориться. — Арториус зашагал взад-вперед по комнате, как разъяренный дракон в тесной клетке. — Король Эйлле — ублюдок, но горазд на придумки, надо отдать ему должное, а Кута достойный отпрыск своего папочки. Они сыграли на жажде Седрика к власти, они завоевали для него троны Кэр-Гуиннтуика, и Кэр-Селемиона, и Айнис-Уэйта, а теперь превратили эти королевства в контролируемую саксами вотчину, и даже имя ей дали по-саксонски вонючее. Уэссекс!
Арториус с отвращением сплюнул.
— Западный Сассекс, вот что это имя означает для тебя, Анцелотис, и в имени этом самая большая для нас опасность. Предатели-бритты, жаждущие власти для себя и своих выродков, слишком слепы, чтобы видеть, какую цену требуют их покровители-саксы. Пять лет! — Он даже зарычал от ярости. — Пять лет Креода и этот его ублюдок-отец жируют под крылышком у своих саксонских господ, навязывая соседям договоры о ненападении, и что делали с этим короли нашего юга? Да ничего! Пока торгаш Эйлле жирел на землях, отобранных у вдов и сирот! Да будь Богом проклят этот дурак Фортигерн, взявший пятьдесят лет назад на службу наемников-саксов!
— Да, — мрачно согласился Анцелотис. — По дурости Фортигерн не уступал Седрику или Креоде, а чертовы саксы так и хлынули к нам с тех пор из-за моря. — Пока Анцелотис говорил, Стирлинг лихорадочно рылся в памяти, пытаясь вспомнить лекции по истории. Когда там было основано Уэссекское королевство? Кажется, году в четыреста девяносто пятом. Значит, я попал более-менее в нужное мне время. Должно быть, в год исторического сражения при Монт-Бадоникусе, знаменитой двенадцатой битве Арториуса.
Ну конечно, только часть ученых полагают, что битва при Маунт-Бэдон имела место в пятисотом году новой эры. Другие датируют ее лет на двадцать — тридцать позже… и как, черт подери, знать, кто из них прав — через столько веков после реального события? Все, что можно было утверждать наверняка, — это что победа Арториуса при Бэдон-Хилле поставила саксов на колени лет на сорок и объединила бриттов от границы с Шотландией до самой южной оконечности Корнуолла.
Поражение Арториуса при Маунт-Бэдоне наверняка изменит историю. Достаточно, чтобы уничтожить мир. Его, Стирлинга, мир. Мир двадцать первого века с его миллиардами ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей, семей, смотрящих ТВ и разгуливающих по миру, представляющемуся им таким надежным и безопасным…
Беда только, никто из историков или археологов так и не смог определить, где же находится этот самый Бэдон-Хилл, а это делало задачу Стирлинга — предотвратить покушение на Арториуса — на порядок сложнее. Тем временем сам Арториус продолжал мерить комнату шагами.
— Нам ни в коем случае нельзя выказать перед Кутой свою слабость, старина, — буркнул тот, буравя Анцелотиса холодным, полным гнева взглядом. — Креода, возможно, и недоумок, но Кута — совсем другое дело. Эйлле посылает своего сынка к нам шпионить, а не говорить. И принца Креоду — как напоминание о саксонском поводке, на котором его держат. — Взгляд серо-стальных глаз вспыхнул. — Он наверняка попытается спровоцировать нас померяться силой, в этом я уверен. Показательные военные игры с неясными целями. Что ж, смерть твоего брата по крайней мере даст нам повод оттянуть это хоть ненадолго. Мы можем объявить традиционный похоронный турнир в его честь — хоть в Кэрлойле. Король Мерхион Гуль из Рейгеда не посрамит памяти Лота, хотя бы ради королевы Тейни.
Анцелотис мысленно поморщился.
— Тейни наверняка не простила своего отца.
Арториус ухмыльнулся.
— Ты лучше других знаешь свою племянницу, Анцелотис. По моему скромному разумению, она ничего не забыла и ничего не простила, но не забыла и того, чем обязана тебе и Моргане: кто, как не вы двое, спасли ее от Лотова гнева? И потом, необходимость воздания должных почестей покойному отцу затрагивает ее честь как принцессы Гододдина и королевы Рейгеда. А Тейни, — Арториус позволил себе угрюмо улыбнуться, — ставит честь превыше всего, что тебе тоже прекрасно известно.
— Известно, — фыркнул Анцелотис. — Ладно. Насчет Тейни я, пожалуй, беспокоиться не буду.
— Вот и хорошо. Похоронный турнир даст нам обоим небольшую отсрочку, не говоря уже о поводе собрать северных королей на совет. Это даст нам также возможность ответить на вызов, который, несомненно, бросит нам Кута, так, как это выгоднее нам. Хорошо еще, — лицо его осветилось недоброй улыбкой, — саксы бьются в пешем строю. Верхом они садятся только для того, чтобы добраться до поля боя. С нашей тяжелой кавалерией по римскому образцу им не сравниться, так ведь?