Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

Должность начальника штаба дивизии Дроздовский должен был передать назначенному из Петрограда полковнику Достовалову, тоже генштабисту. Но тот, увлеченный политической деятельностью в столице, к новому месту службы так и не прибыл. В скором будущем Достовалов окажется в Крыму, где будет организовывать «Ополчение» самообороны из офицеров.

Весной 1918 года он прибывает в состав Добровольческой армии и в скором времени назначается начальником штаба 1-го армейского корпуса генерала Кутепова. Там и «познакомится» со своим бывшим по 17-му году сменщиком. Однако тот отнесется к нему с известной прохладцей, не забыв то, что сдавать должность начальника дивизионного штаба ему, по сути дела, было некому.

В белую эмиграцию Достовалов ушел в чине генерал-лейтенанта. Проживал в Афинах. После передачи в советское посольство в Берлине политического памфлета о причинах поражения белых армий получил разрешение вернуться в Отечество. В 1938 году Достовалов был расстрелян как «враг народа». Впрочем, перечень обвинений в приговоре был гораздо более широк.

Поскольку новый начальник штаба в течение двух месяцев так и не прибыл в дивизию, ее начальник генерал-майор фон Тимрот отчислил Достовалова. Временно исполнять обязанности начальника штаба был назначен штабс-капитан Месснер. Он станет бойцом Добровольческой армии, а в 1920 году — начальником штаба Корниловской ударной дивизии.

…Румынский фронт, в отличие, скажем, от Северного и Западного, разложению подвергся последним, если не считать Кавказского фронта, созданного по решению Временного правительства из Отдельной Кавказской армии генерала от инфантерии Николая Николаевича Юденича. Это объяснялось не только его удаленностью от столицы, но и тем, что на Кавказе русское оружие всю Великую войну блистало своими победами. И тем, что немалую часть его сил составляли казачьи полки и пластунские батальоны прежде всего с Кубани и Терека.

Фронт, где две союзные румынские армии составляли меньшую часть сил, имел в среде командного начальства немало генералов, которые воспротивились разлагающему влиянию знаменитого приказа № 1 Петроградского совета Для этого генералы Щербачев и Крымов изобрели «оригинальную» практику приема пополнения, прибывавшего из тыла.

Маршевые роты имели в своем большинстве вид, который можно было назвать для фронта «разнузданным». Их в своем большинстве сразу же разоружали и лишали «революционных» знамен. Роты расформировывались как боевые единицы, а солдат пополнения распределяли по полкам А в них распыляли по ротам, человек по восемь в каждую.

Полки Румынского фронта пока оставались нераспропагандированными. Заслуженные фронтовики летом 1917 года еще говорили «тыловым агитаторам» из маршевого пополнения:

— Погоди газетки-то читать, гражданин солдат. На пост заступай, коли по очереди пришло…

— Бери свой котелок, из окопа воду черпай. У тебя ведь после дождя болото под ногами появилось. Сапоги промочишь…

— Ты винтовку-то не бросай в окоп, а держи подле себя. А то кровью от австрийца умоешься…

— Кричать о царских генералах брось. Наш ротный первым в атаку ходит, сколько мы его знаем..

— А я, товарищ…

— Что ты? Стань окопником, тогда будешь нам товарищем. Да вшей покорми, как мы кормим..

На фронте, как известно, действительно надо было воевать, а не митинговать. Когда не было боев — нести службу, выполнять различные работы, а не заниматься чтением газет неправительственного толка и обсуждением прочитанного. Иначе говоря, война для людей оставалась прежде всего тяжелой повседневной работой. Один из свидетелей таких событий вспоминал: «В полках с большевиками не церемонились. Находили какое-нибудь обвинение „уголовного характера“ и изымали из обращения…»

Из этого можно судить, что оснований для инкриминирования не относящихся к «политике» правонарушений имелось предостаточно. И потому в начале и середине лета 1917 года командование Румынского фронта достаточно успешно боролось с разложением воинских частей на передовой. Дела же во фронтовом тылу обстояли намного хуже.

Летом здесь еще не было отказов идти в атаку, наступать. Подобные сообщения, которые приходили с «северных» фронтов, оценивались как удручающие. Дроздовский понимал, что волна разложения рано или поздно докатится до Румынского фронта и захлестнет его дивизию и Замостский полк.

Однако «сдавать агитаторам» свой полк без боя Михаил Гордеевич не собирался. С другой стороны, его душу терзали сомнения и не самые радужные мысли. В одном из июньских писем, отправленных им родным, есть такие строки: «…Мне предстоит сомнительная честь вести в атаку наших „свободных граждан“, свободных от чувства долга и доблести…»

Летом на Румынском фронте прошли тяжелые бои. В первых числах июля командир VIII армейского корпуса генерал-лейтенант Петр Николаевич Ломновский прибыл в штаб 15-й пехотной дивизии, приказав собрать на военный совет командиров полков и начальников их штабов:

— Причина, побудившая меня прибыть к вам в дивизию, состоит в том, что 11 июня нашему корпусу назначено наступать под Марештами. На этом настаивают союзники-румыны, особенно генералы Авереску и Кристеско. Ваше мнение, Готтард Готтардович?

Генерал-майор фон Тимрот встал, поправил очки и приглушенно, чтобы слышно было только в кабинете, сказал:

— Дивизия может перейти в наступление. Однако человеческий материал, полученный нами с последними маршевыми ротами, оставляет желать много лучшего.

— Ситуация мне известна. Но генерал Щербачев приказал наступать вместе с румынами. За это высказалась и миссия Антанты при короле Румынии. Игнорировать ее мнение мы не можем.

— Если так, Петр Николаевич, то офицерам дивизии будет приказано настроить людей на бой.

— Упрашивать ваших солдат наступать придется?

— Придется. Но в полках офицер еще остается командиром для нижних чинов. Они поднимут людей в атаку.

— Прекрасно. Это уже деловой подход. Какой полк будет наносить удар на прорыв?

— 60-й пехотный Замостский полковника Дроздовского.

— Одобряю. В дивизионном штабе есть данные о том, кто будет вам противостоять?

— Разведка последних дней уточнила: это 218-я немецкая дивизия из восемнадцатого резервного корпуса генерала Веннингера.

— Сложно будет прорываться через немецкие позиции. Соседям-румынам будет легче, против них стоят австрийцы. Но задача на прорыв у Марештами должна быть выполнена. Это поднимет дух бойцов, покажет их прежнюю силу.

— Позвольте спросить, Петр Николаевич, вы будете командовать корпусом в наступлении?