Секретная битва - Андрей Семенов

— Одна таможня — это еще не вся Англия, — пояснил он Коле.

От Юргена исходил такой оптимизм, будто он уже породнился с английской королевой.

— Подумать только, мы в двух шагах от Лондона! — то и дело восклицал он, хлопая измученного Колю по плечу. — Мы в центре мира!

Коля морщился от хлопков, с недоверием смотрел на Юргена и боялся спросить, есть ли у него какой-нибудь план. Ради чего они плыли сюда, где их никто не ждет?

Никакого плана, разумеется, у Юргена не было и быть не могло. У него, как правило, действие опережало мысль. Все его расчеты сводились к одному-единственному знакомству. Работая в Baltic Transit, он по роду своей деятельности вел деловую переписку с такой же фирмой в Англии. Некий Джек Нортон, клерк, который уже несколько лет получал письма, написанные Юргеном, и отвечал на них, и был той самой надеждой, на которой были основаны все радужные мечты Юргена. По его планам выходило, что стоит только свести своего дорогого родственника и компаньона с этим Нортоном, как оборотистый Тиму сразу же станет грести деньгу лопатой. Юрген нисколько не сомневался в том, что деловых качеств цепкого финского иммигранта хватит на то, чтобы за две недели оплести весь Лондон своей паутиной, в которую будут косяками попадать доверчивые обладатели фунтов стерлингов. Он уже почти явственно представлял десятки выгоднейших контрактов, подписанных Тиму.

В фирменном конверте «Baltic Transit — только для международной переписки» Юрген отправил этому незнакомому Нортону частное письмо, в котором, витиевато рассуждая об укреплении дружеских отношений между двумя фирмами-партнерами, выражал желание посетить туманный Альбион с неофициальным визитом, дабы лично засвидетельствовать свое почтение глубокоуважаемому коллеге. В ответном послании Джек Нортон написал одно лишь слово «Welcome» и приписал номер служебного телефона.

Вот, собственно, и вся степень родства и дружбы легкомысленного подданного шведской короны со всеми подданными Соединенного Королевства. Иных знакомств и связей Юрген в Англии не имел.

Всю эту диспозицию Юрген объяснил Коле перед отплытием, только в его изложении выходило, что их обоих с радушием истинного джентльмена ждет очень важный человек и крупный бизнесмен Джек Нортон. Коля глубоко усомнился в подлинности этой версии, но опровергать ее достоверность не стал. Мало ли с кем Юрген ведет переписку по долгу службы. То, что Юрген — человек весьма осведомленный в вопросах судовых фрахтов, уже успел оценить не только Коля, но и его руководители в Москве. Черт его знает, может, у него и в самом деле крепкие и хорошо налаженные контакты в Лондоне?

Немного подумав, Коля нашел в этой поездке казенный интерес. Пусть он не добудет здесь секрет немецкой броневой стали, но, по крайней мере, сможет уяснить для себя хотя бы азы технологии ее изготовления. В Англии была мощная сталелитейная промышленность, и существовала вероятность, что этот Нортон имеет выходы на какой-нибудь стальной трест. В этом не было бы ничего удивительного. Сам Коля за год с небольшим своего пребывания в Швеции обзавелся знакомствами среди коммерсантов даже в сферах, весьма отдаленно связанных с радиотехникой.

До Лондона было добрых семьдесят миль, но Юрген довольно быстро разыскал попутную легковушку и махнул Коле, услужливо открывая для него дверцу авто.

Коля опешил. Юрген открывал ему дверцу со стороны водителя!

«Неужели он хочет, чтобы машину вел я?» — удивленно подумал наивный мордовский парень, не решаясь сесть. — «Ну, добро бы, дело было в Швеции. Я в этой Англии первый раз и даже не смогу ни у кого спросить, где у них тут Лондон и как к нему проехать?!»

Юрген, видя такую нежелательную заминку и поняв, в чем дело, поспешил успокоить Колю:

— Садитесь, садитесь. Это место для пассажира. Руль справа.

Коля удивился еще больше такой причуде — устанавливать руль с правой стороны.

«Где же тогда у них педали? Может, у этих странных англичан так заведено, что один рулит, второй — газует и тормозит.» Не без любопытства он сел на переднее левое сиденье и с удовлетворением обнаружил, что место водителя оборудовано не только рулем, но и педалями тоже. Рычаг переключения скоростей располагался на привычном месте, в середине, между сиденьями.

Коля вспомнил единственное знакомое ему английское слово и, желая блеснуть знанием языка, спросил водителя:

— London?

— Ya, — кинул водитель. — We'll get'im for an hour.

Коля не понял этой фразы, но сделал вывод, что раз водитель ответил, значит, он его понял и вопрос был им задан по делу и к месту. Однако, когда машина тронулась и стала набирать скорость, Коля сначала испугался, а потом едва не впал в панику. Машина неслась по встречной полосе движения! Коля сначала подумал, что ненормальный водитель ищет смерти на оживленном лондонском шоссе, но, присмотревшись, понял, что проблемы с головой здесь у всех.

«Ну и страна! — покачал головой секретный представитель советского командования. — Руль в машине справа, едут по левой стороне… Интересно, а что у них еще не так, как у всех добрых людей?»

Машина въехала на возвышенность. С высоты открылся прощальный вид на коричневую песчаную косу и высокие меловые скалы, обрывавшиеся к морю. Коля впервые увидел эти скалы сказочной красоты несколько часов назад, когда их корабль подходил к порту. Воспоминание о плавании отозвалось тошнотой, и Коля отвернулся в другую сторону, лишь бы не видеть ни ненавистного моря, ни этих скал. Минут через десять показалась угрюмая громада Кентерберийского аббатства, и Коля подивился огромным размерам сооружения. Главный собор был такой огромный и такой унылый, будто его возводили не люди, а циклопы.

По укоренившейся в нем за последние два года привычке незаметно подмечать все вокруг себя, Коля отметил, что пейзаж справа и слева от дороги до Лондона не был ни однообразным, ни скучным. За несколько километров пути он увидел два полевых аэродрома, на одном из которых стояли самолеты с американскими опознавательными знаками на фюзеляжах. Попалась пара складов горючего, которым, вероятно, и заправлялись самолеты, базировавшиеся на аэродромах. Еще было несколько зенитных батарей, но из-за скорости Коля не успел определить количество орудий, прикрытых маскировочными сетями.

Но не это впечатлило Колю. На возвышенностях он увидел несколько металлических ажурных вышек, которые походили на те, что использовались для антенн большой мощности. Опытным взглядом радийщика Коля оценил вышки и совершенно справедливо решил, что они, скорей всего, тут поставлены не только для приема передач Би-би-си.

X

То, что Лондон — самый настоящий прифронтовой город, Коля понял с первых же минут. Он увидел разрушенные дома и много людей в военной форме, но не только это говорило об осадном положении. Люди гражданские имели при себе противогазы в брезентовых сумках на широком ремне. Даже дети. Еще Коля заметил, что прохожие время от времени поднимают, лица и смотрят в небо. Так поступают либо в ожидании дождя, либо в ожидании скорого воздушного налета. Серьезные и сосредоточенные лица лондонцев Коля тоже заметил. За полтора года жизни в тихой и уютной Швеции он уже привык, что ему улыбается любой человек, с которым он вступает в случайный разговор, будь то киоскер, бакалейщик или девушка-официантка. Простейший вопрос «Извините, который час?» начинается с улыбки, которая возвращается ответной улыбкой: «Четверть одиннадцатого, мой господин». А в Лондоне лица серьезные, сосредоточенные, неулыбчивые.

Колю осенило. Последний раз он видел такие лица в Советском Союзе! У наших граждан тоже сосредоточенные, серьезные, почти угрюмые лица, будто их обладатели познали всю вселенскую скорбь или размышляют над эпохальными проблемами глобального масштаба. Простая улыбка у нас считается едва ли не признаком легкомыслия и полного отсутствия ума.

Водитель оказался воспитанным и любезным человеком и без всякой дополнительной платы подвез их в Сити, к самому дому, в котором располагалась контора Нортона.

Время было далеко за полдень. На окнах красивых и строгих зданий Сити крест-накрест были приклеены бумажные и матерчатые полоски, чтобы стекла не выдавило взрывной волной. Лондон принял на себя много больше бомб, чем Москва в сорок первом году, и все его жители, даже маленькие дети, знали и неукоснительно соблюдали правила гражданской обороны. При воздушном налете пожилые и дети немедленно организованно отправлялись в ближайшее бомбоубежище, а молодежь и люди среднего возраста, приписанные к санитарной или противопожарной команде, занимали свои места в соответствии с боевым расчетом.

На удивление Коли, Джека Нортона удалось разыскать очень быстро. Юрген обратился к портье на входе в здание, назвал фамилии, свою и Нортона, и портье вежливо И подробно рассказал, на какой этаж подняться, в какую сторону коридора пойти и в какую дверь постучать.