Торпедоносцы - Павел Цупко

— На рассвете наш воздушный разведчик обнаружил в военно-морской базе Либава скопление транспортов и кораблей противника, всего более двадцати единиц крупных судов и до полусотни мелких. Видимо, ночью туда проскочил большой конвой. Командующий авиацией флота, — комдив оглянулся на генерала Самохина, — приказал нам нанести удар по этим судам.

— В военно-морской базе? — удивился кто-то.

— Да, Топить врага в его базе! И не далее, чем сегодня, иначе за следующую ночь конвой удерет. Сейчас начальник штаба дивизии подполковник Попов доведет до вас обстановку на театре и замысел удара. Прошу, товарищ подполковник!

Тот энергично встал, подошел к карте, висевшей на стене, и, открыв папку, начал объяснять:

— Отрезанная от основных баз снабжения группа немецких армий «Север», отныне именуемая Верховным Главнокомандованием как курляндская группировка, получает пополнение живой силой, оружие, горючее и прочее довольствие из Германии. Разведкой установлено усиление морских перевозок между северогерманскими портами Кольберг, Свинемюнде, Штеттин, Росток и портами Либава, Мемель и Виндава. Установлено также, что немецкий флот вывозит через прибалтийские порты награбленное добро, оборудование заводов и фабрик, другие ценности, принадлежащие советскому народу. Военный совет Краснознаменного Балтийского флота приказал нам во взаимодействии с подводными лодками и торпедными катерами блокировать с моря вражеские порты на латвийском побережье. Выполняя эту задачу, наши авиаполки потопили только в октябре около полусотни крупных транспортов, боевых кораблей и вспомогательных судов. Однако добиться полной блокады не удалось. Причины: гитлеровское командование широко использует плохую осеннюю погоду и длинные ночи для скрытых перевозок. Днем суда отстаиваются в военно-морских базах под усиленной охраной противовоздушной обороны, а переходы совершают ночью. Выявлено также изменение маршрутов вражеских перевозок. Если до недавнего времени конвои ходили из Прибалтики в Восточную Пруссию и в Данцигскую бухту в меридианальном направлении с севера на юг, вдоль восточного побережья, то теперь они движутся на запад, вторгаются в территориальные воды нейтральной Швеции и следуют у островов Гогланд, Эланд до Борнхольма, где сворачивают на юг в северогерманские порты.

Борисов в изумлении следил за указкой начальника штаба. Стало горько и обидно: в октябре он вылетал одиннадцать раз, часами боролся с непогодой, рисковал, облетывал огромные пространства, но судов противника, за исключением одного у Виндавы, не встречал. А они, оказывается, ходили намного севернее! Недаром Рачков настаивал на полетах у шведских вод, но командир полка не разрешил; «Не было указаний. Могут быть международные осложнения». А немцы, выходит, чихали на международные соглашения…

Попов откашлялся, сделал паузу и перешел к главному:

— Исходя из вышеизложенного, нам приказано топить плавсредства противника в его военно-морских базах методом комбинированных ударов так, как это мы делали в Котке и в Нарвском заливе в этом году. Не скрою, задача здесь намного труднее, чем прежде. За последнее время гитлеровцы на своих базах значительно увеличили количество средств противовоздушной обороны. Так, в Либаве сейчас, по нашим данным, установлено семнадцать батарей зениток среднего калибра от восьмидесяти до ста и более миллиметров, двенадцать батарей пятидесятимиллиметровых. Все батареи шести — и четырехорудийного состава, штатами укомплектованы полностью. В указанное число батарей не входят те, что находятся на дальних подступах к базе. Таким образом, только в Либаве наши самолеты встретят огонь ста шестидесяти зенитных стволов. К ним следует прибавить огонь зениток, установленных на боевых кораблях, транспортах и вспомогательных судах. А это еще около трех сотен стволов! Истребительное прикрытие базы составляет почти двести самолетов самых новейших модификаций… Как видите, противовоздушная оборона Либавы намного сильнее, чем мы встречали в Котке, под Нарвой, в Таллине, а достаточных сил для ее подавления у нас пока нет. Значит, придется прогрызать! Вот почему я повторяю, что поставленная перед нами задача очень трудная. Но, сами видите, иного выхода для уничтожения плавсредств противника нет.

Начальник штаба опять сделал паузу и оглядел посуровевшие лица собравшихся.

— Объявляю приказ командира восьмой минно-торпедной Гатчинской Краснознаменной авиадивизии. — И он начал излагать вкратце содержание приказа о нанесении удара по скопившемуся в Либаве флоту противника. Для этого были задействованы пикировщики и топмачтовики.

Вместе с другими командирами Михаил Борисов рассматривал и запоминал схемы, фотоснимки, изучал таблицы взаимодействия, расчетов сил и средств и поражался: насколько трудным и сложным был процесс организации боя. До сих пор ему приказывали: лететь туда-то, в такое-то время нанести удар и все. Он летел, атаковал, возвращался, докладывал. На совещании же перед ним открылся не видимый прежде сложнейший механизм подготовки боевой операции. Как же важно, оказалось, чтобы каждый участник боя точно и в срок выполнял то, что поручалось ему. Достаточно было из общей цепи выпасть одному звену, как могла сорваться вся операция, увеличиться жертвы…

На стоянке минно-торпедного авиаполка царило оживление: заканчивались приготовления к боевому вылету. Восемь тяжело груженных А-20Ж уже стояли на рулежных дорожках вдоль леса. Борисов и Рачков поглядывали на них с плохо скрытой завистью. Совершенно неожиданно вылет их экипажа сорвался; при пробе отказал один из моторов, и теперь Завьялов, Беликов с помощниками копались в нем, искали неисправность. Потому-то ведущим четверки топмачтовиков от третьей эскадрильи вместо Борисова был назначен Александр Богачев.

Командовать всей группой топмачтовиков приказали командиру второй эскадрильи майору Ковалеву, Их должны были прикрывать «яки».

Через полтора часа первыми вернулись Пе-2 гвардейских пикировщиков с «яками». Прежней завидной компактности в их строях не было, К аэродрому подходили звенья, пары и даже одиночные машины — уже по этому можно было догадаться, что немцы защищали Либаву отчаянно.

Потом в небе показались топмачтовики. Их строй был еще хуже. Сначала прилетел один топмачтовик, потом два.

— Не вернулись три… — сжал локоть Борисова Рачков. Последняя пара топмачтовиков на посадку сразу не пошла, а пронеслась над летным полем на бреющем, взмыла вверх, и в окрестных далях прогремела длинная пулеметная очередь.

— Да это ж Двадцать третий! Сашка салютует о победе!

Четверть часа спустя друзья обнимали мокрого от пота Богачева и его экипаж.

Борисову не терпелось узнать подробности боя, и он, оттеснив друга, потребовал:

— Рассказывай!

— Да что рассказывать? Все получилось так, как ты говорил, — в глазах Александра еще чувствовался неугасший азарт. — В точно назначенное время по сигналу Василия Ивановича Ракова в небо Либавы устремились наши «ястребки» и вымели оттуда «фоккеров». Тут же штурмовики атаковали зенитные батареи и сразу «петляковы» ударили по транспортам и кораблям. За ними на малой высоте помчались и мы двумя четверками. Штурмовики хоть и пощипали зенитки, но огонь их оставался все же сильным! Особенно досталось нам, топмачтовикам. Понимаешь? Либава от моря отгорожена молами, а на них немцы установили много «эрликонов». Вот они-то и били. У Ковалева сразу сбили ведомого — он взорвался в воздухе прямо у входных ворот. Потом подбили еще двоих, но они хоть сбросили бомбы по целям и отвернули — один в море, второй пошел вдоль берега на юг. Я больше ничего не видел, не до того. В базе от кораблей и судов было тесно. Несколько штук тонуло. Себе выбрал «восьмитысячника» и шарахнул! А потом не стал поворачивать назад в море, а рванул через город. Как видишь, проскочил!

Позже подсчитали: в порту Либавы было потоплено пять транспортов и сторожевой корабль, повреждены два транспорта.

Младший лейтенант Богачев действительно потопил транспорт водоизмещением восемь тысяч тонн и по общему количеству уничтоженных судов обогнал Борисова, вышел на первое место в авиаполку. Командование представило отважного летчика к третьему ордену Красного Знамени.

Но победа омрачилась гибелью экипажа младшего лейтенанта Кузьмина. Был подбит и самолет майора Ковалева, но летчик сумел выйти из боя, дотянуть до нашего берега и сесть на воду. Самолет затонул, но экипаж был спасен.

Командование отдало должное мужеству и храбрости топмачтовиков, но пришло к выводу, что обеспечение их удара было организовано недостаточно: не были подавлены малокалиберные батареи на полудужьях молов, огонь которых в основном и нанес такое тяжелое поражение топмачтовикам. Богачев спас себя и ведомых тем, что применил неожиданный для врага маневр; сначала расстрелял «эрликоны» и тем обеспечил дорогу, а после атаки не стал ложиться на обратный курс отхода, то есть опять-таки подвергаться огню зениток на моле, а смело ринулся в сторону берега и там искусным маневром прорвался в море.