Дело Уильяма Смита - Патриция Вентворт

Кэтрин подумала, что это может случиться где угодно — в любом другом месте. Потом снова обратилась к Уильяму:

— Но когда ты рассказал об этом мистеру Эбботту, он ведь что-то ответил, правда?

Теперь она сидела на полу рядом с ним, прислонившись к его колену, а он прорисовывал воронам пятна различной формы. Когда он ответил, голос его звучал немного рассеянно:

— О, он дал мне адрес некой мисс Силвер. Гувернантка, которая превратилась в сыщика, но он назвал ее частным агентом. Он, похоже, подумал, что ее это может заинтересовать. Но, как я уже сказал, я не понимаю, что она или кто-то другой может в этой ситуации сделать. Никакого мотива нет, и оба раза я никого не видел. Меня просто ударили по голове и толкнули в спину. И незачем продолжать эту историю.

— Ты не прав, дорогой. Где живет эта женщина?

— Не помню. Думаю, адрес у меня в каком-нибудь кармане — на мне был этот костюм. — Уильям отложил карандаш и сунул руку в карман. — Да, вот он: мисс Мод Силвер, Монтэгю Меншинс, дом пятнадцать и номер телефона.

Кэтрин протянула руку:

— Я спрячу бумажку. Может, она нам когда-нибудь понадобится, никогда нельзя знать заранее.

— Вряд ли, — сказал Уильям и занялся новым пятном.

В четверг днем — это был короткий день в «Игрушечном базаре», но не в окрестностях Мьюз — Кэтрин избавилась от Уильяма, услав его за пирожными к чаю. Затем двинулась в противоположном направлении, написав в записке, что вспомнила одно важное дело и вернется как можно скорее.

Из первой же телефонной будки она позвонила мисс Силвер и зашагала дальше, чувствуя себя, как человек, который прыгнул в глубокий водоем, не умея плавать. Если бы дело касалось ее самой, она повернула бы назад задолго до Монтэгю Меншинс. Если бы дело касалось любого другого человека, но не Уильяма, она никогда бы туда не пошла.

Однако Кэтрин все же туда добралась, была встречена Эммой Медоуз, приятной деревенской женщиной, и проведена к мисс Силвер в ее викторианскую комнату. Хозяйка, отложив вязание на подлокотник и поднявшись, чтобы пожать гостье руку, увидела высокую, грациозную, краснеющую девушку.

— Миссис Смит? — уточнила она, и Кэтрин ответила:

— Я вам звонила. Очень любезно с вашей стороны согласиться принять меня после такого сумбурного предупреждения.

Мисс Силвер кашлянула.

— Буду очень рада, если смогу хоть как-то вам помочь. Не присядете ли?

Опустившись в кресло и подняв вязание, мисс Силвер посмотрела на гостью добрым, ободряющим взглядом. На щеках ее то вспыхивал, то исчезал яркий румянец. Миссис Смит явно нервничала. Она обладала хорошими манерами и привлекательной внешностью. Волосы у нее — действительно очень красивые — каштановые, но не совсем обычного оттенка. Такие яркие, с золотистым блеском. И одежда очень ей шла и была подобрана с большим вкусом, хотя и не была новой. Сшита отличным портным из хорошего шотландского твида. А шляпка — очень простая, но не из тех, что продаются в дешевых магазинах. Взгляд мисс Силвер скользнул по туфлям, чулкам и сумочке. Она всегда могла распознать качественную вещь, увидев ее, и теперь мисс Силвер видела высокое качество. Туфли и сумочка — не новые. Все это было подмечено и обдумано всего за несколько секунд, пока гостья переставляла стул, стоящий по другую сторону камина.

Через мгновение Кэтрин начала:

— Я не знаю, сможете ли вы помочь мне… Я не знаю, может ли хоть кто-нибудь помочь, но я решила прийти и встретиться с вами. Мистер Эбботт — сержант Эбботт, насколько я знаю, — дал моему мужу ваш адрес… — она помолчала и добавила: — Мой муж не знает, что я здесь.

Спицы мисс Силвер оживленно двигались. Она уже закончила носочки для маленькой Джозефины и начала курточку им в тон. Пока она находилась в зачаточном состоянии и представляла собой бледно-голубую оборку не больше двух дюймов. Мисс Силвер проговорила:

— Вы ведь миссис Уильям Смит?

На лице Кэтрин отразился испуг. Ее щеки покрылись румянцем, побледнели, снова вспыхнули.

— Да.

— Сержант Эбботт рассказывал мне о вашем муже. Возможно, если вы поговорите со мной, вам станет легче.

— Что он вам рассказал?

— Он рассказал мне, что стал свидетелем нападения на мистера Смита, а затем узнал его, хотя и не смог вспомнить его имя. Его очень заинтересовало это происшествие, как и меня. Ваш муж, должно быть, сообщил вам о нем.

— Да. Видите ли, мой муж… не знает, кто он такой. Он получил ранение в голову и не может вспомнить ничего вплоть до сорок второго года, когда он вышел из германского госпиталя. С этого момента и начинаются его воспоминания — и они вполне четкие и ясные. Муж получил табличку, удостоверяющую личность, на которой было написано «Уильям Смит». Но это неверно. Он сохранил это имя, потому что другого не было. Но настоящий Уильям Смит был совершенно необразованным человеком, из кокни, и работал на кожевенном заводе. Уильям ездил туда, где жил тот Уильям Смит. Все сказали, что он — не их Уильям Смит. — После минутного колебания Кэтрин продолжила: — Мой муж из тех людей, что совсем не меняются. Любой, кто знал его мальчиком, мог бы и сейчас его узнать. Думаю, вы знаете этот тип: довольно резкие черты, очень густые светлые волосы, которые невозможно гладко уложить, очень крепкое телосложение и добродушное выражение лица. Люди такого типа, становятся старше, но не меняются. Я вам это говорю, чтобы объяснить, как мог мистер Эбботт его узнать. Думаю, каждый, кто был с ним знаком, сумел бы его вспомнить. Фрэнк Эбботт вспомнил его, но не его фамилию. Вполне возможно, что он никогда ее и не знал, потому что все звали его просто Биллом. Это было на вечеринке в «Люксе».

Теперь, когда первый шаг был сделан, говорить было уже не так трудно. По правде говоря, это было совсем не трудно. Комната выглядела в точности как комнаты из детских воспоминаний Кэтрин, те комнаты, что она видела, приезжая к бабушке. У бабушки тоже были фотографии в плюшевых рамках с филигранью, и она так же нежно любила гравюры. А в доме старой мисс Эмсли, в прошлом — подружки невесты на бабушкиной свадьбе, стояли стулья того же стиля, что и эти — с ореховыми ножками, покрытыми завитками, и широкими сиденьями. Бабушкина сестра Сесилия тоже носила вышитые бисером комнатные туфли и платья с сетчатой вставкой и жестким воротником на косточке. Ассоциации со знакомыми людьми и предметами вызвали в девушке чувство доверия. Сама мисс Силвер словно излучала доверие. Каким-то способом, известным лишь ей самой, она овладела искусством поворачивать стрелки часов назад до тех пор, пока чувство напряжения и страха, терзавшее столь многих ее посетителей, незаметно не уступало место ощущению классной комнаты. А там уж дело учительницы — выслушать, объяснить и разрешить их проблему. Теперь вся ответственность — на ней. Она-то знает выход.

Кэтрин не могла выразить словами это ощущение, но почувствовала его влияние. Она рассказала мисс Силвер об «Игрушечном базаре Таттлкомба», игрушках Уильяма, несчастном случае с мистером Таттлкомбом и передала историю Уильяма о том, как его ударили по голове. Мисс Силвер издала свое сдержанное покашливание:

— Мне кажется, это не все.

— Нет, — ответила Кэтрин. Крепко сцепив руки на коленях, она рассказала мисс Силвер об ударе в спину. А потом — об Эмили Солт: — Она действительно очень странная. Думаю, она не совсем в здравом рассудке. Уильям говорит, у нее жутковатая манера поведения. А мистер Таттлкомб считает, что ее нужно отправить в приют. И что она подслушивает под дверями… Думаю, она очень злится, оттого что мистер Таттлкомб завещал свое дело Уильяму. Я… Я думала…

— Да, миссис Смит?

— Она действительно не в своем уме, я совершенно уверена. Перед тем как на Уильяма напали в первый раз, мистер Таттлкомб рассказывал ему о завещании. Я просто подумала, если она подслушивала под дверью и… и… О, эта мысль просто кошмарна, но я не могу от нее избавиться!

Мисс Силвер задумчиво вязала.

— А второе нападение — оно тоже произошло после визита вашего мужа к мистеру Таттлкомбу?

— Да. Она могла следить за ним.

— А физически она способна на такое нападение?

— Она высокая, очень худая, скорее костистая, женщина.

Секунду помолчав, мисс Силвер произнесла:

— Сержант Эбботт, видевший нападение, похоже, абсолютно уверен, что видел мужчину.

Щеки Кэтрин вспыхнули.

— Было темно и дождливо. Дождевик мистера Таттлкомба висел в холле — я сама его видела, когда мы приходили к ним на чай.

Несколько минут мисс Силвер молча вязала. Потом спросила:

— Когда мистер Таттлкомб подписал завещание в пользу вашего мужа?

— За день до того, как рассказал об этом Уильяму.

— То есть первое нападение произошло на следующий день после подписания.

— Да.

— Это было действительно первое нападение, миссис Смит? Не заметили ли вы и до этого каких-нибудь признаков вражды или злых намерений с чьей-либо стороны?