Ключи от королевства (СИ) - Львофф Юлия

Ирис не возражала. Во-первых, она страшно проголодалась. Во-вторых, с её одежды стекала вода, а вместе с сумерками подобрался холод, и девушка начала дрожать.

Вскоре они очутились на маленькой, поросшей травой поляне, где Ирис увидела привязанных к деревьям лошадей и сидевших у костра рыцарей. Двое из них мечами умело срезали мясо с туши какого-то крупного зверя и длинными лоскутами развешивали на перекладине над костром. Ирис с жадностью и с огромным наслаждением вдохнула соблазнительный аромат жаркого.

Будто ничего не изменилось с тех пор, как она убежала от своих похитителей: поляна, костёр, запах жареного мяса, рыцари в ожидании ужина. Вот только теперь среди них недоставало одного человека. Ирис могла лишь догадываться, что тот, кто напал на неё, и сам стал жертвой гнева маркиза и ныне упокоился где-то в лесу, под вековечными соснами.

- Вам нужно снять с себя одежду, - снова раздался голос Адальрика, - а пока она будет сушиться, можете закутаться в мой плащ. Вот, возьмите.

И юноша протянул Ирис зелёный, подбитый мехом плащ. Но девушка, раскрыв глаза в испуге, отпрянула от него, как если бы вдруг увидела перед собой ядовитую змею. Страх, неодолимый и безотчётный страх, который Ирис испытывала при виде чёрного вепря, чьё изображение украшало плащи тревов, ледяной волной окатил её с головы до ног.

- Вам не нравится мой плащ? – обиделся Адальрик, наблюдая за лицом девушки. – Тогда я могу предложить вам конскую попону. Принести?

- Принесите, - согласилась Ирис милостиво, но при этом так посмотрела на юношу своими жгучими колдовскими глазами, что тот подавил очередное язвительное замечание, уже готовое сорваться с его губ.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​

Когда Адальрик, с конской попоной в руках, проходил мимо рыцарей у костра, ему вдогонку раздался голос маркиза:

- Глаз с неё не спускай!

Адальрик, конечно же, был польщён доверием отца, но вместе с тем, как человек воспитанный и благородный, ни за что не посмел бы нарушить правила рыцарского этикета. Подглядывать за переодевающейся девушкой из-за кустов, как какой-нибудь похотливый мужлан? Ещё чего!..

Он смотрел вслед Ирис лишь до тех пор, пока её изящная лёгкая фигурка двигалась между деревьями и потом пропала из виду.

Какое-то время Адальрик терпеливо ждал, прислушиваясь к лесным шорохам и звукам. Внезапно до его слуха донёсся рёв, от которого на голове зашевелились волосы, а по спине побежали мурашки. Юноша сорвался с места и, держа наготове меч, направился в ту сторону, куда ушла Ирис.

Медведь заревел снова, на этот раз как будто совсем рядом. Адальрик упал на колени и прикрылся мечом, как во время битвы, но кругом были только деревья и кусты.

- Мадемуазель Ирис! – позвал Адальрик, вставая.

Тишина.

Сломя голову юноша в панике ринулся в самую гущу леса.

- Ирис!.. Ирис!.. – закричал он в таком волнении и страхе, каких ему ещё не доводилось испытывать ни разу в жизни.

- Я здесь, - ответил ему едва различимый голос.

Адальрик со всех ног побежал на этот голос. Оступился, поскользнулся на влажной прошлогодней листве. Сумерки сгущались. Снова послышался медвежий рёв.

- Мадемуазель И… – снова, набрав в грудь больше воздуха, начал кричать Адальрик, но осёкся: девушка, закутанная в попону, неожиданно возникла прямо перед ним и недовольно нахмурилась.

- Вы мне и шагу не даёте ступить без вашего надзора, - упрекнула она его. Однако, несмотря на её слова и тон, которыми они были произнесены, в чёрных девичьих глазах искрилось лукавство.

Адальрик остановился и вложил меч в ножны.

- Я беспокоился за вас, вот и всё. Мне не понравилось, что вы ушли так далеко. В лесу полно диких зверей. Разве вы не слышали медвежий рёв?

- Слышала. И что с того? – Ирис пожала плечами. – Вы полагаете, что он на нас охотится?

- Да. – Адальрик снова предусмотрительно вынул меч из ножен.

- А вот я думаю, что он уже нашёл свой обед, - успокоила его девушка. И прибавила, поддразнивая: - Пойдёмте со мной, храбрый тревский воин, и вы увидите это своими глазами! Если, конечно же, не побоитесь!

В ответ Адальрик только фыркнул.

Ирис привела юношу к реке. Над водой сидел огромный медведь, который то и дело выбрасывал лапой на берег рыбу. Много рыбы, утомлённой борьбой с быстрым течением, стояло у самого берега. Укрывшись за деревом, Ирис пронзительно свистнула и заверещала. Зверь оторвался от воды, медленно тупо огляделся кругом и неохотно побрёл в чащобу.

- Где вы этому научились? – с трудом скрывая восхищение поступком девушки, спросил Адальрик.

- Когда фризы не воюют, они промышляют рыбной ловлей, - ответила Ирис. Затем, искоса взглянув на своего попутчика, прибавила: - Я ведь не всегда была монастырской послушницей…

Они возвратились на поляну…

Ирис и вправду больше не пыталась сбежать от маркиза и его людей, она даже думать об этом перестала. Что же было тому причиной? Может, её недоверие к фризам? К Гримберту, который, как казалось девушке, что-то упорно скрывал от неё, как будто готовил для неё ловушку. И даже к Двану, разыскивавшему её вместе с чужаком из Аремора, маршалом того самого короля Рихемира, о котором нелестно отзывался истопник Хэйл… А может, дело было вовсе не в них, а …в Адальрике?

Близость красивого благородного юноши, словесные перебранки с ним, шутливые и озорные, несомненно, делали долгое путешествие приятным, а порою даже волнительным. Всё чаще, оставаясь с Адальриком наедине, Ирис чувствовала себя будто на краю света, где не было никого, кроме них двоих. Ей не было дела до того, что о ней говорили и как смотрели на неё рыцари маркиза Гундахара и сам маркиз; она почти не вспоминала о том, что её ждут в Туманных Пределах и что вождь фризов, её дедушка, может умереть, так и не повидавшись с ней напоследок. Точно какой-то сильный коварный недуг, вызывавший то радость, то истому, то печаль, овладевал девушкой, когда она прижималась к спине сидевшего впереди Адальрика: теперь уже смелее и дольше, чем в первые дни их путешествия. И даже изображение чёрного вепря на плаще юноши больше не пугало её…

Только во время привалов, оставаясь вдали от него, Ирис спрашивала себя со стыдом: что же она делает, как позволяет себе подобное? Разве она не внучка могущественного вождя Альбуена и не будущая королева Фризии? Что ей до этого молодого трева, который везёт её в неизвестность, который сегодня любезничает с ней, а завтра – с лёгкостью её забудет? Так размышляла Ирис в надежде избавиться от наваждения, но, стоило ей встретиться с молчаливым взглядом серебристо-серых глаз, и её снова охватывала невыносимо сладкая истома…

Через несколько дней дремучие леса Фризии остались позади. Всадники проезжали незнакомые селения, где за серебряные скеаты покупали еду и воду, ночевали там, где их заставала ночь. Певучими утрами встречали путешественников широкие бескрайние поля. Душистый степной воздух пьянил. Серебром звенели жаворонки, текли полноводные реки. Грозы гремели над головой и исчезали в голубых далях. Яркая луговая зелень радовала глаз.

«Век бы ехать так и ехать, дальше и дальше, за самый край горизонта», - мечтательно думала Ирис, опьянённая хмелем свободы и первой любви. Где-то остался монастырь, Обитель Разбитых Судеб, затерялся на фризских просторах, и не найти его теперь… Чьи-то разбитые судьбы остались там, в мрачных каменных стенах обители, но только не её судьба, не судьба Ирис…

Глава 17

Путь отряда, которым командовал маркиз Гундахар, теперь лежал мимо больших и малых городов, крепостей и замков, вдоль полей, садов и рощ. Позади остались приграничные боры между Фризией и Вальдонским герцогством, холмистая местность графства Макона, извилистая долина могучей Брасиды. Путешествие проходило без каких-либо серьёзных происшествий, лишь однажды тревам пришлось вытащить свои мечи из ножен – во время переправы через Брасиду. На противоположном берегу реки вдруг появились какие-то подозрительные всадники. То ли это была ватага разорившегося рыцаря, промышлявшего разбоем, то ли стража маконского купца, направлявшегося в Аремор, то ли – вероятнее всего – компания новобранцев, призванных в армию королём Рихемиром для новой войны.