Богач, бедняк - Ирвин Шоу

— Что скажешь, лапочка моя? — Бойлан повернулся к Гретхен.

— Как скажешь, — произнесла она с большим трудом.

— Думаю, бокал шампанского не помешает.

— Сейчас принесу бутылку. — сказала дама. — Я охлаждаю шампанское, обложила бутылку льдом. Пойдемте со мной. — Она пошла впереди по коридору. Гретхен с Бойланом пошли за ней, поднялись по застеленной мягким ковром лестнице на второй этаж. Платье этой женщины неприятно громко хрустело на ходу, внушая Гретхен тревогу. Бойлан нес на руке свое пальто. Гретхен свое не сняла.

Женщина, щелкнув выключателем, открыла дверь в коридоре. Они вместе вошли в комнату. Гретхен увидела широкую кровать с шелковым балдахином над ней, громадный стул с бархатной обивкой красно-бордового цвета и три маленьких золоченых стульчика. Большой букет тюльпанов в центре стола выделялся ярким желтым пятном. Шторы были плотно задернуты, и через них вдруг донесся приглушенный гул проехавшего мимо автомобиля. Широкое зеркало закрывало всю стену. Убранство комнаты было похоже на номер чуть старомодного, когда-то фешенебельного отеля. Но теперь уже, к сожалению, низшего разряда.

— Горничная принесет шампанское через пару минут, — сказала женщина и, громко шурша платьем, вышла, плотно, без звука, прикрыв за собой дверь.

— Старая, добрая Нелли, — задумчиво произнес Бойлан, бросая свое пальто на обитую тканью скамью возле двери. — На нее всегда можно положиться. Она — человек здесь знаменитый. — Он, правда, не уточнил, чем же она так знаменита. — Может, снимешь пальто, детка?

— А разве нужно?

— Поступай как знаешь, — пожал он плечами.

Гретхен решила не снимать пальто, хотя в комнате было тепло. Она подошла к кровати, села на краешек, стала ждать, что же произойдет дальше. Бойлан, сев на стул и забросив ногу на ногу, зажег спичку. Он внимательно оглядывал ее, чуть улыбаясь, по-видимому, ситуация его забавляла, доставляла большое удовольствие.

— Это — бордель, — сообщил он ей деловым тоном. — Говорю на всякий случай, если ты еще до сих пор не догадалась. Тебе приходилось прежде бывать в таком заведении, детка?

Гретхен понимала, что он ее поддразнивает. Но она промолчала. Теперь она боялась говорить, не доверяла самой себе.

— Нет, не думаю, — ответил он за нее. — Но любая девушка, любая леди просто обязана хотя бы раз в жизни посетить публичный дом, посмотреть, чем занимаются конкурентки.

Раздался стук в дверь. Бойлан подошел, открыл. На пороге стояла хрупкая пожилая горничная в белом фартуке, в коротком черном платье, с подносом в руках. На нем — ведерко со льдом, из него торчало горлышко бутылки шампанского. Два бокала. Горничная поставила бокалы на стол рядом с букетом желтых тюльпанов. На ее бесстрастном лице не было абсолютно никакого выражения. Она начала открывать бутылку. На ногах у нее шлепанцы, отметила Гретхен.

Горничная долго боролась с пробкой, ее лицо покраснело от натуги, прядь седых волос упала на лоб. Она сейчас была похожа на одну из медленно передвигающихся пожилых женщин, с варикозом вен, которых всегда можно увидеть перед началом рабочего дня в церкви, на ранней мессе.

— Ладно, оставьте, — сказал Бойлан. — Я сам открою. — Он взял из ее рук бутылку.

— Простите, сэр, — виновато сказала горничная. Она не справилась со своими обязанностями и теперь, растерянная, беспомощно стояла перед ними, свидетелями ее провала.

Но и Бойлану не удалось вытащить пробку. Он, крепко зажав бутылку между ногами, давил, толкал эту проклятую пробку, напрасно — ничего не выходило. Он вспотел и покраснел как рак, а горничная с виноватым видом стояла рядом и следила за его тщетными усилиями. Какие у него тонкие, нежные руки — они пригодны только для легкой работы.

Гретхен надоело наблюдать за его действиями. Она встала с кровати, взяла у Бойлана из рук бутылку.

— Я сама открою! — заявила она.

— Ты что, открываешь бутылки шампанского у себя в офисе на кирпичном заводе?

Гретхен не обратила внимания на его иронию. Крепко сжав краешек пробки своими ловкими сильными пальцами, она изо всех сил принялась вращать и крутить. Пробка выскользнула из ее рук и, хлопнув, вылетела из бутылки и ударилась в потолок. Шампанское, пузырясь, пролилось ей на руки. Она передала бутылку Бойлану. Еще одно очко в ее пользу. Нужно отметить там в ее протоколе, в голове. Тедди засмеялся.

— Рабочий класс демонстрирует, на что способен, — весело сказал он и разлил вино по бокалам. Горничная подала Гретхен полотенце, чтобы она вытерла руки, потом тихо вышла из комнаты в своих шлепанцах, беззвучно вливаясь в это беззвучное мышиное движение в коридорах.

Они пили шампанское. На бутылочной этикетке — красная диагональная линия. Бойлан одобрительно кивнул.

— У Нелли всегда подают все самое лучшее, можно не сомневаться. Если она узнает, что я назвал ее заведение борделем, то наверняка обидится. Она считает, что у нее салон, где она может на практике проявить свое безграничное гостеприимство, чтобы доставить удовольствие многим своим друзьям-мужчинам. Не думай, моя лапочка, что все проститутки такие. Придется сильно разочароваться. — Он постепенно приходил в себя, успокаивался — после борьбы с непокорной бутылкой. — Нелли — последняя отрыжка более галантной, более грациозной эпохи, существовавшей задолго до того, как наступил век посредственного Человека и посредственного Секса и все мы погрузились в эту пучину посредственности. Если у тебя вдруг появится вкус к борделям, обратись непременно ко мне, я дам тебе адреса самых лучших, детка. В противном случае ты рискуешь оказаться в мерзких местах, а для чего нам они, не правда ли? Тебе нравится шампанское?

— Вполне приличное, — сказала Гретхен. Она снова села на краешек кровати, стараясь не расслабляться.

Неожиданно без всякого предупреждения зеркало осветилось. Кто-то зажег свет в соседней комнате. Зеркало оказалось витриной, через которую можно было видеть все, что происходит в соседней комнате, но их оттуда никто не видел. Комнату освещала лампа, висевшая на потолке, за плотным шелковым абажуром, чтобы свет не был ярким.

Бойлан посмотрел в зеркало-стекло.

— Ах! — воскликнул он. — Оркестр уже настраивает инструменты. — Вытащив бутылку шампанского из ведерка со льдом, он подошел к Гретхен, сел рядом с ней на кровати. Поставил бутылку на пол, у ног. В комнате была высокая молодая девушка с длинными белокурыми волосами. Красивое лицо, надутые губки, желчное выражение на нем — жадное, алчное выражение испорченного ребенка, подрастающей «звезды». Сбросив с себя розовый с оборочками пеньюар, она продемонстрировала свою великолепную фигуру, длинные, превосходные ноги. Она ни разу даже не взглянула на зеркало, хотя эта процедура была ей, несомненно, хорошо знакома и она знала, что из соседней комнаты за ней наблюдают зрители. Откинув на край кровати одеяло с простыней, она с размаху бросилась на нее спиной, и все ее гармоничные, без всякой аффектации движения, конечно, были давно и тщательно продуманы. Она лежала, лениво развалившись на постели и, по-видимому, весьма довольная собой. Наверное, она могла лежать в такой томной позе часами, а то и днями, и ей, конечно, нравилось что ею, ее дивным телом, любуются зрители по ту сторону зеркала. Весь спектакль проходил в мертвой тишине. Со стороны зеркала до них не долетало ни малейшего звука.

— Может, еще шампанского, детка? — спросил Бойлан. Он поднял с пола бутылку.

— Нет, спасибо. — Гретхен чувствовала, что ей по-прежнему трудно говорить.

Дверь отворилась, и в комнату за зеркалом вошел молодой негр.

Ах, какой негодяй! — с возмущением подумала о Бойлане Гретхен. Какой больной, мстительный негодяй. Но она не шевельнулась.

Негр что-то сказал лежавшей на кровати девушке. Она лениво в знак приветствия махнула ему рукой и улыбнулась улыбкой победительницы детского конкурса красоты. Все, что происходило в комнате за зеркалом, было похоже на пантомиму, что придавало всему спектаклю определенную отстраненность, и эти две фигуры за стеклом казались бесплотными, нереальными. Актеры словно хотели всех убедить, что на их сцене ничего страшного не случится.

На чернокожем — светло-голубой, элегантный костюм, белая рубашка и красная бабочка в горошек. На ногах — легкие коричневые туфли с острыми носами. Молодое, приятное, подобострастное лицо, улыбчивое, словно в любую секунду он был готов произнести: «Да, сэр!»

— У Нелли полно связей в ночных клубах Гарлема, — пояснил Бойлан. В эту минуту негр начал раздеваться, прежде аккуратно повесив свой пиджак на спинку стула. — Вероятно, он играет на трубе или на каком-то другом инструменте в этих джаз-бандах, — продолжал Бойлан, — и не прочь подработать, срубить пару сотен баксов за вечер и одновременно позабавить белых людей. Он — нам, мы — ему. — Бойлан фыркнул, довольный собственной остротой. Тело у негра было бронзового цвета, блестящая, с отливом, кожа, широкие мускулистые плечи, конусообразная талия, как у спортсмена в самой лучшей физической форме. Разве можно сравнить его с фигурой этого сидевшего рядом с ней на кровати человека? От такого сравнения Гретхен от ярости чуть не заскрежетала зубами.