Сердце негодяя - Патриция Гэфни

Поначалу мужчины, с которыми Джесс садился играть, боялись ему проигрывать, но страх проходил по мере того, как они убеждались, что он не собирается в них стрелять. Ему приходилось подавлять свое природное дружелюбие, строить из себя жестокого и опасного заядлого дуэлянта, но он делал это без особой охоты.

Ему было одиноко.

И все из-за Кэйди. При каждой встрече она приветствовала его безукоризненно вежливой ледяной улыбкой и проходила мимо. Если ему удавалось загородить ей дорогу, она с той же холодной вежливостью неизменно отклоняла его настойчивые приглашения присесть и выпить с ним. Она просто убивала его своей любезностью.

Однажды вечером Джесс попытался ее расшевелить и даже помучить немного, заняв место за столом для игры в «блэк джек», но она не желала даже взглянуть на него. Шлепала картами по столу с такой силой, словно била мух, и выставила его на двести тридцать долларов прежде, чем он успел понять, что происходит. После этого он решил держаться своих новых партнеров по покеру, мрачно пожирая ее единственным глазом поверх кружки пива или стакана виски.

Ну ладно, ладно, он ошибся на ее счет. Ну застрелите его за это! В чем, собственно, дело? Если бы он сформулировал свое предложение чуточку иначе, если бы не упомянул о коммерческой стороне, она могла бы сказать «да». Джесс вспомнил, как она стояла, прислонившись к нему, — такая нежная, гибкая, без корсета, с красивыми распущенными волосами. Он видел ее лицо в зеркале: она улыбалась, и глаза у нее были мечтательные. И еще ему много раз мерещилась ее постель — широкая, удобная, мягкая… и пружины наверняка не скрипят. Кэйди Макгилл. Хозяйка салуна, крупье по «блэк джеку», и точка. Не «мадам» и не шлюха. Она этим не торговала, она давала бесплатно. Вот только жаль, что не ему.

Во всяком случае, пока еще нет. Шестое чувство, которое никогда его раньше не подводило, подсказывало Джессу, что больше его здесь ничего не ждет: он выжал из Парадиза все, что мог, и — будь у него хоть капля здравого смысла — ему бы следовало уехать прямо сегодня. Зато все остальные чувства, те самые, которыми завладела мисс Макгилл, твердили, что он не может уехать.

Пять против одного.

— Э-э-э, мистер Голт, я вижу, вы читаете нашу местную прессу. Какое лестное внимание, сэр!

Джесс дремал и грезил о Кэйди. Он приподнял край горячего полотенца, которое парикмахер Куомо набросил ему на лицо, и заморгал, увидев пару очков в роговой оправе на тонком носу и реденькие усики.

— Вы кто?

— Уилл Шортер, мистер Голт. Работаю в редакции «Реверберейтора».

— Младший, — вставил Куомо, продолжая править бритву на ремне за левым плечом Джесса. — Уилл Шортер-младший.

Уилл Шортер-младший признал поправку раздраженным кивком и протянул руку. Джесс не обратил на нее внимания, и парнишка — на вид ему было не больше двадцати — опустил голову в страшном смущении.

— Извините за беспокойство, мистер Голт, но я подумал… Вдруг вы согласитесь попозировать для фотографии? Для «Реверберейтора».

И он указал на газету, лежавшую на закрытых простыней коленях Джесса.

— А зачем?

— Зачем? Ну как «зачем»? Наши читатели были бы заинтересованы. У вас такая скандаль… такая громкая слава и все такое. Это займет не больше двух минут. В любое удобное для вас время. Сегодня прекрасный солнечный день, мы могли бы устроить съемки на свежем воздухе.

— И кто будет снимать?

— Как это «кто»? Снимать буду я. Я младший репортер и официальный фотокорреспондент «Реверберейтора».

— Гм, — скептически хмыкнул Джесс. Куомо подравнивал ему усы.

— И что мне за это будет?

«Фотокорреспондент» (слово было едва ли не длиннее его самого) едва не лишился чувств.

— Мы не можем за это платить, — пролепетал он.

— Почему нет?

— Э-э-э… это вопрос этики, сэр.

Джесс громко чихнул, сдувая с груди только что состриженные волоски.

— В таком случае меня это не интересует.

— Как насчет ленча? — опять вмешался Куомо. — Угости его ленчем у француза.

Глаза Уилла Шортера-младшего вспыхнули надеждой и округлились за стеклами очков в роговой оправе.

— Ленч за два доллара, мистер Голт. Бифштекс с картошкой, лучший в городе.

Джесс задумчиво провел ладонью по чисто выбритому подбородку, пока Куомо обмахивал ему плечи щеткой.

— И яблочный пирог на десерт?

— Безусловно.

— Пошли.

Съемки заняли несколько больше времени, чем было обещано. Уиллу пришлось сбегать за фотоаппаратом в редакцию «Реверберейтора», потом повозиться, устанавливая его на солнечном углу Главной и Сосновой улиц. Пока он хлопотал вокруг аппарата, Джесс праздно стоял в тени, покуривая папироску и провожая взглядом прохожих, которые, в свою очередь, глазели на него.

В отношении жителей Парадиза к нему ощущалось заметное потепление: лишний довод в пользу того, что Голту пора убираться из города. Люди больше не боялись его, как раньше. Он пробыл здесь несколько дней и еще никого не застрелил; теперь на него смотрели скорее с любопытством, чем со страхом. Ему следовало что-то предпринять, чтобы вернуть себе прежнюю славу, но не то у него настроение.

По правде, Голт начал надоедать ему самому. Конечно, Джессу нравилось пугать людей: приятно войти в помещение и услышать вокруг благоговейную тишину. Все украдкой бросают на него взгляды и решают, что с ним лучше дела не иметь. И все-таки многое в Голте его раздражало. Если хорошенько подумать, он, Джесс, считал своего Голта настоящей ослиной задницей.

По улице навстречу ему ковылял, опустив голову, человек на костылях, он старался опираться только на здоровую левую ногу. Правая в лубках неловко дергалась и раскачивалась на каждом шагу между грубо сколоченных самодельных костылей. Джесс узнал его, лишь когда он прошел мимо, да и то скорее по запаху.

— Креветка Мэлоун!

Рыжий старатель остановился и вприпрыжку совершил пол-оборота, щурясь на солнце.

— Мистер Голт?

— Что с вами произошло?

— Сорвался с обрыва, сломал эту чертову ногу. Вы же не станете в меня стрелять, правда?

Уилл Шортер-младший наблюдал за ними с нескрываемым интересом.

— Я сейчас вернусь, — предупредил Джесс и подошел к Креветке.

Они двинулись вперед вместе.

— Куда путь держите? — спросил Джесс, выравнивая шаг по ковыляющей походке старателя.

— В церковь.

— В церковь?

Креветка бросил на него странный взгляд из-под кустистых рыжих бровей.

— От них можно кое-что получить.

— Что получить?

— Суп, — кратко пояснил Креветка. — Раз в день. Раздают суп бедным и увечным. Ну а я теперь, можно сказать, и то и другое.