Наказание для вора (СИ) - Дарья Котова

— Ты сбрендил?

— Я сбрендил? Это не я бросаюсь на незнакомых оборотней с ножами и поцелуями!

— Почему незнакомых? Ты — Ален Крейл.

Лис мученически закатил глаза, поморщившись уже от боли в шее. Список «благодарностей» эльфийке все увеличивался.

— Ну да, а ты — Феланэ, вот и познакомились, можно в койку теперь.

Остроухая звонко рассмеялась, и от ее смеха Лен немного смутился, потому что ему ее смех нравился, а потом разозлился, потому что ему ее смех нравился!

— Я — Мила, — представилась эльфийка, отсмеявшись. Лен фыркнул:

— Да хоть Таунтвингильдер!

Остроухая — Мила! — вновь рассмеялась.

— Спасибо за сравнение! — эльфийка поднялась с земли и подошла к лису. — Так что там насчет койки?

— Это была ирония, — ядовито заметил Лен. — Если леди известен данный термин.

— Известен, но, — Мила резко ухватила его за ремень и притянула к себе, так что их губы вновь разделяло не больше нескольких сантиметров. Лен невольно отметил, что девушка лишь на полголовы ниже его и ей не нужно будет сильно задирать ее для поцелуя. Удобно. — Я ведь чувствую, что тебе нравлюсь.

Лис глубоко втянул носом холодный осенний воздух. По телу прокатывались волны жара, и он бы соврал, если бы заявил, что ему не нравится Мила. О нет, физически он испытывал такое сильное влечение, практически звериную жажду, жажду насладиться моментом близости с ней, что в его голове тут же родилась фантазия, как он склоняется к ее шее, оставляет на ней влажную дорожку поцелуев, кладет руки на бедра, разворачивая и прижимая к ближайшему стволу, отводит в сторону золотой водопад, чтобы припасть губами к нежной коже, одним рывком расстегивает ее ремень, тянет вниз, она вздрогнет, когда он…

— А вы, леди Феланэ, пореже грудью к мужикам прижимайтесь, меньше «нравиться» будете, — с кривой ухмылкой бросил Лен, отшатываясь и исчезая среди листвы.

* * *

Лазарет Академии занимал отдельное крыло. Здесь проходили практику студенты с целительского факультета и сюда же обращались за помощью остальные учащиеся. Небольшая пристройка в два этажа содержала в себе два зала с койками для больных и несколько комнат целителей, где хранились эликсиры, травы и другие необходимые вещи. В лазарете всегда царила священная тишина, даже больные, их посетители (если таковые случались) и рядовые студенты-лекари разговаривали шепотом. Дисциплина здесь была идеальная. А все благодаря преподавателю и главе целительского факультета Алисии, обычной эльфийке и военному лекарю с многовековым опытом. Когда студенты шутили, что у Алисии все ходят по струнке, а дышат через раз, они были близки к истине. Суровая и молчаливая целительница могла поднять на ноги любого, но боялись ее больше, чем злого завхоза и всезнающего ректора вместе взятых. Под стать начальнице были и ее подопечные, даже самые веселые и жизнерадостные из них к концу обучения становились сдержанными и неразговорчивыми.

Ребора никогда не привлекало это царство трудолюбия и уныния, он даже на девочонок-целительниц не засматривался, опасаясь гнева чокнутой эльфийке, опекающей их. Поэтому всегда обходил палаты Алисии стороной, благо драконья регенерация решала все проблемы, которые у неспокойного нравом Реба всегда было много. Но сегодня он все же отправился в лазарет, и причиной тому был не только порез голубой сталью, с которым даже драконья кровь не справится, но и еще кое-что. Это «кое-что» упертый Реб нашел на верхнем этаже в полупустой палате. Пройдя мимо застеленных коек, дракон облокотился о стол, за котором сидела стройная высокая девушка с длинными светло-салатовыми волосами и зеленоватой кожей, явным признаком крови дриад.

— Не поможете мне, Соня? — бархатным баритоном поинтересовался Ребор, наклоняясь еще ближе к дриаде. Та подняла на него свои салатовые глаза с ромбовидными зрачкам и, молча встав, отошла к шкафу со склянками. Дракон, как верный пес, последовал за нею.

— Все еще обижаешься?

— Как вы догадались, милорд? — холодно поинтересовалась Соня, даже не пытавшись скрыть сарказм.

— А я умный, — парировал Ребор. — Так ты настолько серьезно обиделась?

— Вы назвали меня продажной девкой, это оскорбительно для любой женщины, — сдержанно ответила дриада, укладывая на полках мешочки с травяными сборами.

— Но ты раньше в борделе работала, как я должен был тебя назвать? — совершенно искренне удивился дракон. Дриада резко обернулась, ее ромбовидные зрачки настолько сузились, что превратились в две вертикальных щелочки. А в следующий момент левую щеку обожгло легкой болью.

— Давай сюда запястье, — скомандовала Соня как ни в чем не бывало. Реб рефлекторно выполнил приказ, и дриада покачала головой: — Это чем тебя?

— Голубая сталь.

— Тогда садись, зашивать буду, магия здесь бессильна.

— Я могу и постоять, боль для меня привычна, — бахвалясь заявил Реб, окидывая Соню, а в особенности, ее фигуру жадным взглядом

— Мне так удобнее. Сел, — тоном Алисии приказала дриада, дракон тут же повиновался и только потом мысленно возмутился.

Глава 6. Ночные беседы

В свое время Тара, чердак в чьем доме арендовали друзья, была женой трактирщика. Дагдах вел дела из рук вон плохо. Его маленький трактирчик стоял на улице Слепых, расположенной совсем рядом с Проклятой окраиной, и популярностью не пользовался. А страсть хозяина к собственному элю была сильнее, чем деловая хватка его жены, поэтому лет двадцать назад Дагдах отравился прокисшим элем и умер, оставив своей вдове разваливающийся трактир, большие долги и пустой кошелек. Кое-как расплатившись, Тара решила и без того убыточное заведение закрыть и сдавать помещения в нем для жилья. Брала она мало, столько, сколько могли заплатить люли и нелюди, не побоявшиеся селиться рядом с Проклятой окраиной. Такие, как четверка друзей. Хотя, тот же Мэл активно выступал против такого соседства, пока Лен с Делем, всю жизнь прожившиеся в Квартале Бедняков, на пальцах не объяснили, что Проклятая окраина далеко и магией своей не дотянется до них. На этом моменте Реб, вовсю хохотавший над наивным простаком, остановился и серьезно поинтересовался у друзей, чего они такого выпили, что такие байки травят. И только после того, как лис отвел дракона к тому месту, где начинался тот самый проклятый туман, до того дошло, что никто не шутил. Белесый непроницаемый туман стелился по земле