Тактика выжженной земли - Лев Пучков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нет-нет, спасибо. Мне сейчас надо быть трезвым.
– Ну, смотрите – воля ваша…
Опера, отправленные в тыл, вскоре скрылись из глаз. Собакин запросил по рации обстановку. Четверо абонентов ответили ему: «Чисто».
– Все чисто, – продублировал Собакин, обращаясь к товарищу в берете.
– Хорошо…
Бойцы в черной форме подошли к полковнику.
– Ну что?
– Да ничего, адекватен, – доложил врач. – Спирт предлагал – не хочет.
– Ну и ладненько, – буркнул страшный товарищ в берете, доставая из папки пластиковый скоросшиватель, в котором был виден какой-то листок с гербовой печатью. – Займемся делом. Давайте его чуток левее – там деревья погуще.
– Отойди на пять шагов влево, – скомандовал полковнику один из людей в шапочках.
– Не понял?! – вскинулся полковник. – Это ты мне – «отойди»?! Ты кто таков, хамло, чтобы мне…
«Бац!»
Товарищ в шапочке, слова лишнего не говоря, мощно лягнул полковника тяжелым ботинком в солнечное сплетение. Полковник повалился наземь, скрючился в три погибели и стал хрипеть.
Двое других бойцов, подхватив его под локти, оттащили влево, шагов на пять.
– Коллега, вы что, не видите – у него спазм? – счел нужным вмешаться я: полковник, выпучив глаза, хватал воздух, как выброшенная на сушу рыба, и дергал ногами.
Врач как-то странно посмотрел на меня, покрутил головой и неодобрительно крякнул:
– Шутник вы, коллега. Побойтесь бога – имейте хоть каплю милосердия…
– На, зачитай. – Тип в берете протянул листок Собакину.
– А че – я? – Собакин брать листок не торопился и смотрел на него почему-то с опаской и подозрением.
– Ты старший мероприятия.
– Ну, спасибо – удружили! – Собакин судорожно вздохнул, взял-таки листок, прочистил горло и срывающимся хриплым голосом начал читать:
«Именем Закона Российской Федерации…» Кхм-кхм… «…За предательство интересов своего народа, выразившееся в многолетнем сотрудничестве с азербайджанской ОПГ, соучастие в семи умышленных убийствах, незаконной торговле наркотиками и преступное злоупотребление служебным положением, Ренегатько Сергей Павлович, 1958 г. р., лишен звания „полковник“, снят с должности начальника главного управления по борьбе с организованной преступностью…»
– Кх-кх-гхы! – Полковник – мужик здоровый, сам справился со спазмом, хватанул солидную порцию воздуха и, еще не продышавшись как следует, слезно выкрикнул: – Вы че?!! Мужики, вы че, совсем… Кх-кх…
– Слушай, хватит дурью маяться. – Собакин опустил листок. – Давайте уже…
– Там мало осталось – заканчивай, – неумолимо буркнул страшный товарищ в берете.
– Вот ты трудный… – Собакин осуждающе покачал головой и продолжил:
«…лишен всех правительственных наград и приговорен к смертной казни через расстрел…»
– Да нету у нас такой статьи!!! Какой, к е… матери «за предательство интересов народа»?!! – Полковник, окончательно продышавшись, стал подниматься на ноги. – Вы че тут устроили, клоуны?!
«…Приговор привести в исполнение немедленно»…
– Целься, – негромко и деловито скомандовал товарищ в берете.
Трое в масках слаженно вскинули свое оружие, широко расставили ступни и развернулись вполоборота к полковнику.
– По предателю Родины… ОГОНЬ!!!
«Тр-р-р» – совсем негромко прошелестели короткие автоматы черных людей.
Полковник, дернувшись в разные стороны, как тряпичная кукла в руках буйствующего ползуна, рухнул наземь.
Остро запахло жженым порохом.
– Проверь, – буркнул товарищ в берете и, развернувшись, направился к «санитарам».
Врач подошел к телу, присел, достал тонкий китайский фонарик…
«Буммм» – в голове у меня что-то некачественно загудело, как будто пьяный пономарь долбанул в треснувший поминальный колокол, мир поплыл перед глазами, и все вокруг закачалось…
Я отказывался верить своим глазам, ушам и обонянию.
Этого не может быть! Это… Это же просто бред какой-то…
Мой плавающий взгляд напоролся на взгляды «санитаров», лежавших на земле на другом краю поляны. Им бы сейчас уползти в кусты, все заняты, и фиг с ним, что в наручниках, – есть шанс удрать…
В глазах «санитаров» пульсировал первобытный ужас. Они были буквально парализованы страхом: застыв в неудобных позах и вывернув шеи, смотрели, не отрываясь, на жуткого товарища в берете, который медленно приближался к ним, снимая на ходу с плеча свой автомат.
Боже мой…
– Готов, – подтвердил врач.
– Хорошо. Упакуйте, – не оборачиваясь, бросил товарищ в беретке.
Трое в масках достали из «Тойоты» чехол – точь-в-точь как тот, что привезли с собой «санитары», – и стали укладывать в него тело.
Товарищ в берете, дойдя до «санитаров», остановился и негромко скомандовал:
– Встать.
«Санитары» команду истолковали превратно: вместо того чтобы вставать, поползли к мучителю и дружно заблажили, пытаясь облобызать его ботинки:
– Нэ убива-аай!!! Что хочиш – все сделаим…
– Встать!
– Нэ убивай! Что хочиш…
– Хочу, чтоб вы встали и заткнулись. Имею сказать нечто важное.
«Санитары» как по команде заткнулись, поднялись с земли и с горящей во взорах надеждой уставились на товарища в беретке.
Все-таки сильна в человеке надежда на спасение. Даже перед лицом явной гибели люди изо всех сил цепляются за любой намек на спасение и не хотят верить, что смерть неизбежна…
– Возвращайтесь к хозяину. Скажите, что ваш холуй казнен за предательство своего народа… – Товарищ в берете говорил негромко, но отчетливо и увесисто, выплевывая каждое слово, как тяжелую винтовочную пулю. – Скажите, что посылать сюда больше никого не надо. Потому что со всеми, кто попробует здесь проворачивать какие-то дела с дурью, поступят точно так же. Это понятно?
«Санитары» дружно кивнули.
Это понятно.
Это наглядно.
Повторять не надо.
– Ну все – свободны. – Товарищ в берете бросил наземь ключи от наручников, повесил автомат на плечо, развернулся и пошел обратно.
– И, кстати… – на полпути он вдруг остановился…
«Санитары», дрожащими руками пытавшиеся открыть наручники, замерли, как изваяния, и с ужасом уставились на страшного человека.
– Хм… Да не, все нормально – продолжайте в том же духе. Спокойней, Горбенко, проще… Просто хотел добавить… Скажите хозяину: вот так, как здесь, скоро будет по всей Руси. Так что пусть делает выводы…
Глава шестая
Управление «Л»
На следующий день, с рассветом, десять хлопцев Разуваева оседлали двухкилометровый участок питерской трассы на подступах к Черному Яру.
Ух, как по-военному доложил: «оседлали», да «на подступах»… Спокойней, Горбенко, проще… Просто молодость вспомнил. На самом деле ничего они не седлали (перевалов и ущелий тут, слава богу, сроду не было), а просто сели в лесу, у дороги, с интервалом в двести метров, вооружились биноклями и приступили к наблюдению.
В первой половине дня мое отделение в полном составе занималось «витаминными жуками». В пятницу вечером мы посетили дискотеки и без особого труда выявили, что имеет место «левая» торговля. Нашлись-таки предприимчивые ребята, сообразившие, что некоторая часть молодежи постесняется тащиться в клинику за «витаминками» и проходить медосмотр для получения справки. Кроме того, довольно приличная аудитория любителей «витаминов» состоит из лиц, не достигших 18 лет: эта публика благодаря нашим инициативам вообще оказалась изолирована от «колес» и прочей благодати, бывшей ранее в свободном доступе.
В общем, получилось так, что некие товарищи, стремительно оценив изменение ситуации на местном рынке, уже к концу пятницы начали потихоньку приторговывать «витаминками» и «марками» (соотв.: экстази и ЛСД).
Теперь нам следовало установить, что это за товарищи и чья вообще инициатива (читай: от кого торгуют). И, естественно, пресечь эту дурацкую инициативу самым жестким образом.
Собакин решал какие-то вопросы в клинике. Да, следует отметить: у Григория радость – возвращение блудного заведующего. Без этого блудного Собакину приходилось, помимо всего прочего, заниматься еще и клиникой. Понятно, что дела там шли из рук вон: Собакин и медицина – понятия несовместимые. Вообще-то возвращение состоялось еще в четверг, но этот заведующий более-менее пришел в себя лишь сегодня, так что окончательно забыть о клинике и сосредоточиться на своих делах Собакин сможет только завтра.
Так, полагаю, надо пару слов сказать насчет таинственного сидения в кустах разуваевских парней и кое-что пояснить по «Питерскому каналу».
Неофициально вломившись к художникам, мы намеренно обострили ситуацию и безнадежно выпали из правового поля.
Зачем?
Тут все просто: нам нужно как можно быстрее закрыть вопрос по пресловутому каналу и потому имеется острое желание в самое ближайшее время поиметь приватное рандеву с «питерскими».
Если бы мы «приняли» художников и установленным порядком оформили изъятие, обычная «пробивка» и «разруливание» ситуации со стороны питерских могли бы занять весьма много времени.
