Душа после смерти - Серафим Роуз

Можно спросить: «А как же ощущения спокойствия и удовольствия, которые для „внетелесного“ состояния представляются почти универсальными? А как же свет, который видят многие? Это тоже обман?»

В известном смысле эти состояния могут быть естественными для души, когда она отделяется от тела. В этом падшем мире наши физические тела, – это тела страдания, разрушения и смерти. При отделении от такого тела душа сразу оказывается в более естественном для нее состоянии, более близком к тому, которое предназначено ей Богом, ибо «воскресшее» «духовное» тело, в котором человек будет обитать в Царстве Небесном, имеет больше общего с душой, чем с известным нам земным телом. Даже то тело, с которым вначале был создан Адам, имело природу, отличающуюся от тела Адама после падения, будучи более тонким, не подверженным страданию и не предназначенным к тяжкому труду. В этом смысле спокойствие и приятность при пребывании вне тела можно рассматривать как настоящие, а не ложные. Однако обман тут как тут, как только начинают толковать эти естественные ощущения как нечто «духовное» – как будто бы это «спокойствие» было истинным миром примирения с Богом, а «приятность» – истинным духовным наслаждением небом. Именно так на самом деле многие толкуют свои «внетелесные» и «посмертные» опыты из-за отсутствия подлинного духовного опыта и трезвения. То, что это ошибка, можно видеть из того, что даже самые закоренелые безбожники при «смерти» переживают те же наслаждения. Мы уже встречались с этим в одной из предшествующих глав в случае с индусом, атеистом и самоубийцей. Другим замечательным примером является британский романист, агностик Сомерсет Моэм, который во время краткой «смерти», имевшей место в возрасте 80 лет незадолго до его настоящей смерти, сначала видел все увеличивающийся свет, а «затем испытал самое изысканное чувство освобождения», как он описывал это своими словами (см.: Аллен Спрегет. Дело о бессмертии. Нью-Йорк, 1974). Это ни в коей мере не был духовный опыт, а еще лишь одно естественное переживание в жизни, так и не приведшее Моэма к вере.

Поэтому смерть, как чувственное или «естественное» переживание, вполне могла бы показаться приятной. Эту приятность в равной мере могли бы пережить и те, чья совесть чиста перед Богом, и тот, кто вообще не имеет глубокой веры в Бога или вечную жизнь и поэтому не сознает, как сильно за свою жизнь он мог оскорбить Бога. Как хорошо сказал один писатель, «плохую смерть имеют те, кто знает, что есть Бог, и однако живут так, будто бы Его не было» [4.12] – то есть те, кого мучит их собственная совесть, преодолевающая этим страданием естественную «приятность» физической смерти. Различие же между верующими и неверующими проявляется не в момент самой смерти, а позже, на частном суде. Приятность смерти может быть достаточно реальной, но она не имеет никакой связи с вечной судьбой души, которая вполне может быть обречена на мучения.

Тем более это верно в отношении видения света. Это также может быть просто что-то естественное – отражение истинного состояния света, для которого человек был создан. Если дело обстоит именно так, то придавать этому «духовный» смысл, как это неизменно делают духовно неопытные люди, было бы серьезной ошибкой. Православная аскетическая литература полна предупреждений против того, чтобы доверять любым видам света, который может появиться человеку; и когда такой свет начинают принимать за Ангела или даже за Христа, ясно, что человек впал в прелесть, создавая реальность из собственного воображения даже еще до того, как падшие духи начали свои соблазны.

Отделенной от тела душе также естественно иметь повышенное чувство реальности и испытывать то, что сейчас называется «экстрасенсорным восприятием». То, что душа после смерти (а часто и непосредственно перед смертью) видит то, чего не видят стоящие рядом, знает, когда кто-то умирает на расстоянии, и т.д.это очевидный факт, известный как по православной литературе, так и по современным научным исследованиям. Отражение этого можно видеть в том опыте, который д-р Моуди называет «видением знания», когда душа как бы имеет «просвещение» и видит перед собой «все знание» («Размышления о жизни после жизни», стр. 9-14). Св. Бонифаций следующим образом описывает пережитое монахом из Уэнлока сразу после смерти: «Он чувствовал себя как человек видящий и бодрствующий, как будто глаза его были завешены плотным покрывалом, а затем внезапно оно было снято, и обнаружилось все, что раньше было невидимо, закрыто, неизвестно. Когда в его случае занавес плоти был отброшен, вся вселенная предстала перед его взглядом, так что он видел сразу все края света, и все моря, и всех людей» (Эмертон, «Письма св. Бонифация», стр. 25).

Некоторые души, по-видимому, от природы чувствительны к подобным состояниям, даже еще находясь в теле. Св. Григорий Великий отмечает, что «иногда самые души по своей тонкости нечто провидят, в отличие от тех, кто прозревает будущее чрез Божие Откровение» (Беседы, IV, 26, стр. 30). Но подобные «медиумы» неизбежно впадают в прелесть, когда начинают интерпретировать и развивать этот талант, который может быть правильно использован только людьми большой святости и конечно, православной веры. Хорошим примером подобного ошибочного «экстрасенсорного восприятия» является американский медиум Эдгар Кейс. Однажды он обнаружил, что у него есть способность ставить точный медицинский диагноз в состоянии транса; потом он стал доверять всем сообщениям, получаемым в этом состоянии, а кончил тем, что стал выдавать себя за пророка (иногда с ним случались эффектные провалы, как было с несостоявшимся катаклизмом, обещанным западному побережью в 1969 г.), предлагая астрологические толкования и прослеживая «прошлые жизни» людей в Атлантиде, древнем Египте и других местах.

Естественные переживания души, когда она отделена от тела – будь то переживания мира и приятности, света или " экстрасенсорного восприятия " – являются поэтому всего лишь следствием ее повышенной восприимчивости, но дают (мы вновь должны это сказать) очень мало положительной информации о состоянии души после смерти и слишком часто приводят к произвольным толкованиям иного мира, а также к прямому общению с падшими духами, к чьему царству все это и относится. Подобные переживания относятся целиком к «астральному» миру и сами по себе не имеют ничего духовного или небесного; даже когда сам опыт реален, нельзя доверять его толкованиям.

5. По самой природе вещей, одним лишь опытом нельзя приобрести истинного знания воздушного царства духов и его проявлений. Претензии оккультизма всех мастей на то, что его знания действительно верны, потому что они основаны на «опыте», как раз и есть роковой порок оккультного «знания». Наоборот, опыт, полученный в этой среде, именно потому, что он получен в воздушной среде и часто вызывается бесами, конечная цель которых – соблазнить и погубить людские души, по самой своей природе связан с обманом, не говоря уже о том, что будучи чужим в этой сфере, человек никогда не сможет полностью там ориентироваться и быть уверенным в его реальности, как он уверен в реальности материального мира. Конечно, право буддистское учение (изложенное в «Тибетской книге мертвых»), когда оно говорит об иллюзорной природе явлений «плоскости Бардо», но оно ошибается, когда на основе одного лишь опыта заключает отсюда, что за этими явлениями вообще не стоит никакой объективной реальности. Подлинную же реальность этого невидимого мира нельзя познать, если она не будет раскрыта источником, стоящим вне и выше ее.

Поэтому по тем же причинам современный подход к этой сфере с помощью личных (или «научных») экспериментов неизбежно должен привести к неправильным, ложным выводам. Почти все современные исследователи принимают оккультное учение об этой сфере или, по крайней мере, весьма сочувствуют ему по той лишь причине, что оно основано на опыте, который является также основой науки. Но «опыт» в материальном мире и «опыт» в воздушном царстве – это совершенно разные вещи. Сырой материал, с которым экспериментируют и который изучают, в одном случае морально нейтрален и может быть объективно изучен и проверен другими. Но в другом случае «сырой материал» скрыт, его трудно уловить и часто он имеет свою волю, – волю обманывать наблюдателя. Поэтому-то работы серьезных исследователей, вроде д-ра Моуди, Крукала, Осиса и Харалдсона, Кублер-Росс, в конце концов, почти всегда служат цели распространения оккультных идей, которые «естественно» получить из исследования оккультного воздушного царства. Только лишь вооружившись мыслью (ставшей ныне редкой) о том, что есть явленная истина, которая выше всякого опыта, можно осветить это оккультное царство, познать его истинную природу и провести различие между этим нижним царством и высшим Небесным Царством.

Эту длинную главу потребовалось посвятить «внетелесным» состояниям, чтобы как можно точнее определить природу того, что переживают многие обычные люди, а не только медиумы и оккультисты. (В заключение этой книги мы попытаемся объяснить, почему подобные состояния стали сейчас столь распространенными.) Вполне ясно, что эти состояния реальны и их нельзя отбросить как галлюцинации. Но столь же ясно, что это опыт не духовный, а попытки исследовавших интерпретировать его как «духовный опыт», вскрывающий подлинную природу загробной жизни и конечное состояние души, только служат увеличению духовной неразберихи у современного человека и показывают, как далеки они от истинного духовного знания и опыта.