Суженая - Анна Ковальди

— А я когда о брачных притязаниях услышала, сначала подумала, что ты опасаешься моей беременности, — невпопад шепнула ему.

И снова грустный вздох. А потом смех… горький.

— Если б я мог, но камень тебя оберегал! Это ведь тоже стало бы способом увести тебя насильно, — мне показалось, что карангарец резко и гневно рубанул воздух рукой. — Мне лишь оставалось надеяться на то, что смогу привлечь твое внимание, заинтересовать, очаровать… А уж как я был счастлив, услышав твой шепот подруге. О! Тогда я впервые обрел надежду…

Чувствуя, что краснею, перебила:

— Ты во всем давил на меня! И самообороной дожимал, ты меня фактически принудил к сожительству! Да и потом… времени думать мне не оставлял…

— Так и хотел, надеялся, что ты добровольно под видом отдыха согласишься полететь к нам. Обратно я бы тебя не вернул, да и брачные претензии бы вынужденно удовлетворили. И камень бы на своей территории нашел способ сорвать, — и сейчас он был честен!

— Так вот почему маран и согласился преподавать в Академии, — просто подтвердила я вслух очевидный факт.

— Согласился?! — снова злой смех. — Я их принудил меня взять! Едва нашел тебя там. Да я бы на все пошел, чтобы подобраться к своей рыженькой…

Я вновь поперхнулась воздухом, перестав дышать, столько силы и страсти было в его словах. И тут же подсознательно уцепилась за фразу, вдумавшись в ее смысл.

«На все пошел» — сказал он. Он и пошел… О чем я думаю?!!

Я тут лежу, утопаю в слезах и радости от того что все прояснилось, что теперь могу утвердиться в его отношении ко мне, а он… он остается все тем же убийцей землян!

Мысль принесла эффект ледяного душа.

— А те двое других преподавателей Академии, карангарцы, они — шпионы? — подозрение давно жило в подсознании, или мне об этом сказал кто-то из нашего военного штаба?..

— Да, — немного озадаченный, но явно правдивый ответ.

Получается, подготовка к моему похищению не мешала ему готовиться к войне с Землей!

Как бы ни было велико его желание обрести свою пару, он продолжал оставаться мараном карангарцев! И руководил их нападением.

— Муэн, — оперевшись на локоть, я чуть приподнялась над кроватью и, отчаянно всматриваясь в мужчину, решительно заявила. Не могла не заявить! Я женщина, а та, кто несет в себе основу жизни, не сможет понять и простить того, кто ее отнимает, не забудет лиц других матерей, лишившихся детей. Даже в ущерб собственному счастью, — я не могу принять твоей правды. И очень сожалею о том, что случилось. Искренне! Но я не признаю тебя мужем.

Всё, это сказано, и неважно, какой болью отдается в душе решение. Неважно, что оно спонтанно. Неважно, что я сама не смогу с ним жить. Видимо, пришло мое время нести крест этого нашего непостижимого объединения. И я должна была хотя бы его озвучить… не знаю, смогу ли следовать ему.

С глухим рычащим стоном Муэн уронил голову на краешек кровати, коснувшись волосами на макушке моего плеча. Я инстинктивно шарахнулась к стене, но стремительная рука, обхватившая мое плечо, удержала на месте.

— С момента первого прикосновения там, у ворот, — голос его звучал глухо, скрытый матрасом, и яростно, — ты меня предаешь. Не пошла за мной тогда, обрекла меня на чудовищные муки, убежала с учебной базы, не предупредив, не приняла моих брачных претензий, ударила в спину оружием и вот сейчас, после всех пояснений, вопреки собственным ощущениям, ответила отказом. И знаешь, — он резко вскинул голову и прожег меня пылающим алым, устрашающим в этой темноте, взглядом, — мне уже безразлично твое мнение! Мне кажется, что я выстрадал право на тебя. Оно есть у меня. В конце концов, право силы и принадлежности. Я уже сказал тебе, что отныне и навсегда — ты моя.

Меня буквально парализовало яростью и мощью зазвучавшей сейчас в его голосе. Оцепенело вглядываясь в его фигуру, скорее, почувствовала, чем увидела, как он резко встал и на миг отстранился, освободив мое плечо. Легкий шорох и вот уже я чувствую горячее тело Муэна, притискивающее меня к кровати.

— Теперь у меня будет семья, — убежденно шепчет он мне на ухо, — я уже не отступлю.

И снова наши ладони переплелись в безмолвном противостоянии борьбы, тела напряженно замерли, всей поверхностью кожи осязая друг друга, губы встретились, целуя и кусая одновременно, избавляя от напряжения и даря мир. Мир моей душе, которая рада была этой борьбе. Ведь она давала мне шанс оправдаться перед собой за то желание и потребность, что ощущалась сейчас в ней.

Муэн не дал мне и шанса ускользнуть. Просто сдавил руками в объятиях, захватил мой рот своими губами, раздвинул ноги коленом и… безумно, как-то отчаянно крепко прижал меня к себе. Едва не вжимая в собственное тело.

— Нола… — на миг оторвавшись от моих губ, прижался поцелуем к плечу.

И стремительно скользнул своим телом по моему, освобождая от хватки. В следующую секунду я ощутила его голову уже между своих бедер. Жесткие волосы мужчины щекотали нежную кожу моего тела, когда он целовал мое лоно, вбирая его во влажное тепло своего рта. Я от резкого взрыва ощущений немного нервно сжала его пальцы, что все еще удерживали мои руки, и инстинктивно подалась телом вверх, приглашая мужчину попробовать меня глубже.

Он порыв подхватил, тут же скользнув в меня языком. А меня укутало ощущением удовлетворенной слабости, сопротивляться не было сил. Не заметила, как он разъединил наши пальцы, подхватив руками мои бедра, устраивая меня удобнее для себя. И все это время продолжал ласкать меня, слизывая каждую капельку моей интимной влаги, со стоном и довольным урчанием пробуя мой самый сокровенный вкус. Мои руки как-то сами устремились к волосам карангарца, расплетая его привычную косу, укрывая этим шелковым покрывалом собственный живот, лаская кожу его прядками. Руки продолжили движение, подобравшись к груди. Зажмурившись и полностью сконцентрировавшись на движении его языка во мне, методично скользящего по каждой стеночке моего лона, сжала ладонями страстно вздымавшиеся холмики груди. Действуя послушно согласно заданному мужчиной ритму, ласкала их ладонями, теребя соски и двигая бедрами, чтобы усилить ощущение его присутствия во мне.

Миг, когда мои руки сменились ладонями Муэна, совпал с первым толчком его члена глубоко в меня. Сам карангарец уткнулся лицом в мое плечо, глухо повторяя мое имя и остервенело двигая бедрами. Каждый рывок мужчины приносил облегчение, одновременно еще сильнее возбуждая и заводя меня. Крутясь под ним ужом, спеленала его ногами и рывком бедер встречала каждый его толчок. Оба мы двигались, словно в исступлении, сосредоточившись на внутреннем трении наших тел, на силе его напора, на моем страстном ответе, чувствуя, что разрядка совсем близка.