Животные - Илья Щукин

Рокуэлл отпустил ее, и Басолуза попятилась к темной пасти двери, а потом она вышла в коридор. Дверь позади нее захлопнулась и лязгнул дверной замок. Она погрузилась в ароматы алкоголя, табака и отвратных выделений. Ей показалось, что где-то рядом притихла пара трепещущих существ. Спустя миг вспыхнуло яркое пламя зажигалки. Басолуза разглядела большую небритую пасть самца. Внезапно рядом с ней возникла мягкая пасть самки с сигаретой в обветренных губах. Пламя зажигалки опалило кончик сигареты и потухло. В темноте остался пульсирующий багровый уголек. Она слышала, как самка глубоко затягивалась и выпускала едкий дым.

Раздался тихий смех.

— Пристраивайся к нам, конфетка. — предложил невидимый самец. — Мы угостим тебя веселой сигареткой.

— Я курю дерьмо по крайним случаям. И тем более не притыкаюсь третьей.

— Ты потеряешь много удовольствия. — сказала самка.

— Не больше чем я смогла заработать сегодня. Я советую вам открыть окно, чтобы не сдохнуть в этой дряни.

На первом этаже совокуплялась парочка. Басолуза решила, что это дело ее не касается, и сделала безразличный вид. Бильярдный стол пустовал. Она вышла на крыльцо, спустилась по ступеням и присела возле бака с полыхающим мусором. К ночи на улице посвежело. Воздух освободился от дряни, хотя временами Басолуза улавливала запах жареного мяса. Чуть позже к ней присоединился Курган. Глубоко зевая, он разогревал конечности над пламенем, рвущимся из бака.

У него был такой вид, будто он выбрался из-под бульдозера.

— Привет, милый. Ты случайно не боролся с Вараном?

— Я боролся с проворной сучкой.

— Сколько у тебя было?

Курган поднял указательный палец.

— Подожди, я попробую угадать. Это та, что вводила тебе адреналин. Или та, у которой были желтые волосы.

Курган покивал.

— Та, что выдавала бинт.

— Сколько?

— Три раза.

— Ты быстро сносишься.

— Не быстрее, чем ты.

Басолуза засмеялась, бросая камни в бак.

— Каким образом? Усилием воли? Или с помощью космической энергии?

— Хватит.

— Как твои глаза, Курган?

— Я еще вижу, насколько ты свежа.

— Конечно, ты мне льстишь.

Когда подул ночной ветер, мы поднялись и стояли среди темноты. Эта темнота бросала нас в сон, но мы отказывались засыпать. Затем Басолуза внезапно прильнула к Кургану, опираясь конечностями на шиповатую бляшку его ремня. Курган притиснул ее так, чтобы ничего ей не сломать.

— Курган?

— Что?

— Сколько мы сегодня убили?

— Сколько необходимо. Варан договорился с Рокуэллом о новом деле. Теперь побежим в Панк Даун. Рокуэлл обещает неплохие деньги.

— Надолго?

— Не знаю.

— Как думаешь, вернемся?

Курган сказал, что мы не так слабы, чтобы не вернуться назад. Позже прохлаждаясь в складе, переоборудованном для отдыха, мы дожидались утра, потому что больше нечего было ждать. Мы не выжали из Варана ни одного ответа. Он молчал, игнорируя все наши вопросы. Мы прогнали около сотни карточных игр, и потом наступило утро. Пробуждение нового дня не только вселило в нас уверенность, но и согнало с нас могильную дрему. Рассвет разгорелся и Дрендал уже не выглядел страшным городом. Все, что происходило в нем этой ночью, оказалось проверенным средством от ужасного безумия.

Мы видели все тех же самцов и самок, вымученных властью ночи и собственных инстинктов. Теперь их пасти сияли волей и решимостью, и еще чем-то таким, чего не было со вчерашнего дня. Создания плоти и крови. Опомнившись от ужаса, они не думали о том, что прошлый день оказался адом и непременно надеялись на то, что в дальнейшем, быть может, их жизнь изменится к лучшему.

Когда мы оставили Дрендал, Варан рассказал нам, что Панк Даун важен для нас так же, как важна золотая жила для владельца, купившего ее. Нам было необходимо прошагать порядком шестидесяти километров, найти цель и узнать, почему животные выбрали для погрома Дрендал. Рокуэлл не особо жаловался на деньги, потому что обещал нам столько, сколько бы мы никогда не заработали, устроившись рядовыми уборщиками. Этой ночью мы едва ли выспались, предполагая, что в Панк Дауне будет мирная обстановка и нам удастся передохнуть несколько часов.

Наш очередной путь походил на подожженный динамитный фитиль.

Конечно, Рокуэлл указал нам правильные координаты. Ему незачем было лгать. Варан любил находить интересные места по верным указаниям. В прошлом его крупно обводили на таких вещах, но теперь было проще поверить Рокуэллу, чем положиться на пропиленную лестницу. Мы нашли Панк Даун именно там, где он и должен был находиться. Это было очередное чудо, которое удивило нас и заставило скалиться. Так назывался очередной смрадник, который мы увидели глазами и нащупали подошвами. Либо он появился слишком недавно, либо мы просто никогда не заходили на эти территории.

На входных воротах висела табличка:

Дерьмо минувшей цивилизации — город панков Панк Даун.

Популяция: 2546 паразитов.

Какая-то умная умница все цифры переправила на шестерки, пририсовав снизу большой костер.

Басолуза подумала, что им не повезет с такой статистикой. Эти все суеверия изрядно рассмешили ее, но когда мы вступили в Панк Даун, и вскрылось все, что находилось внутри него, суеверия и страхи пропали. Тут сплошь и рядом все было набито панками. Точно такими же, которые атаковали Дрендал несколько дней назад. Все масти, все цвета радуги, все скопил едкий гнойник — Панк Даун.

Напичканные железом, панки группами терлись возле костров, изображая мерзкие оскалы. Это были разрисованные манекены, вечно празднующая плоть, приправленная соусом сладкого безумия. Панки пили пиво и страшно смеялись, они даже случались на глазах у всех, а еще они толкались и выплясывали прошлое, а другие сидели возле свалок, играя на гитарах, в ножички или карты.

Десятки мусорных баков, заполненные хламом, пылали вокруг, и даже днем казалось, что Панк Даун поглощен неистовым пожаром. Деревянные столбы, вырубленные в виде ружейных патронов, держали на себе огромные рупоры, через которые наши мозги наливались непроницаемым железом древности. На домах, обвешанных цепями и странными тотемами, кое-как держались засаленные вывески. Этих вывесок было достаточно, чтобы понять, чем занимались здесь: наркотикам и сексом, пушками и убийствами — этого было достаточно, чтобы превратить Панк Даун в парк развлечений, рассчитанный на потребу примитивным животным.

Это, вероятно, было дерьмо самое гнусное из всего, какое видел этот угасающий свет.

Варан вел нас вперед, собираясь где-нибудь отыскать гостиницу. Он поднял голову, когда почувствовал теплый воздух и увидел, как затрепетали волосы на макушке Басолузы. Мы увидели стародавний Ирокез, изрисованный самками и призывами к миру. Грузно перемалывая воздух винтом, он завис над нашими котелками. Сучка с зеленой шевелюрой за шестиствольным пулеметом нервно крикнула, оскалилась безумной пастью и подмигнула Варану, прокаливая блестящие хромированные стволы. Сквозь грохот Варан не услышал ее. Тогда сучка выгнула окольцованную шею и громко крикнула пилоту в кабину. Укрытый бронестеклом он потянул рычаг. Вертолет накренился, проскочил низко над землей между двумя патронами, едва не побив дюжину чужих макушек. Он приземлился на округлой площадке, отмеченной человеческими черепами.

— Эта машина называется вертолет. — сказал Стенхэйд. — С таким недолго превратить нас в мясо.

— Чей это вертолет? — сказала Басолуза.

— Того, кто устроил выступление в Дрендале. — предположил Варан.

Один из панков бросился к Басолузе, опрокинув мусорный бак у себя на пути. Он поравнялся с ней и пялился на нее, показывая вспухлый язык и гнилые зубы. Басолуза исподлобья оскалилась на него. Когда он попробовал ощупать ее, Курган раскроил его череп прикладом Джекхаммера. Панк опрокинулся, но после ничего не произошло. Никто не сдвинулся с места, чтобы догадаться, в чем дело. Казалось, нас вообще никто не замечал. Когда мы прошли дальше, перед нами внезапно выскочил панк, который приказал нам остановиться. Мы остановились, потому что остановился Варан, а это означало, что лучше бы нам не двигаться.

— Вы совершили убийство! — крикнул панк, выкатывая воспаленные глаза. — Вы должны остановиться и дожидаться суда!

— Убийство? — сказал Варан. — О чем ты говоришь, безумец?

— Вы должны стоять здесь!

Он выставил перед нами сухощавую пятерню, по-видимому, преграждая нам путь. У Кургана было желание размазать его дробовиком, но он сдержался, заметив глубокий взгляд Варана.

— Подожди, — сказал он. — Не будем испытывать судьбу. Пусть их суд будет справедливым. Так что мы должны сделать?

— ОН рассудит вас!

— ОН? О ком ты говоришь?

Толпа, бродившая вокруг нас, внезапно зашевелилась. Панки потрясали ирокезами и железом. Они подняли руки и дико заголосили, будто встречали Бога Вселенной. Мы равнодушно посмотрели туда, куда с вожделением зрела основная масса, и увидели семерых гигантов, подобных несокрушимым скалам. Они двигались так, как если бы встали в воскресное утро и отправились в магазин, зная, что никто не бросится за ними вдогонку. Их оболочки скрывала кожаная одежда, какую носили мотоциклисты стародавности — протертая, с тяжелой примесью железа. Они были сплошь бритые, кроме самца, победоносно ступавшего в центре. У него была густая шевелюра и борода. Мы почему-то предположили, что судить нас будет он.