Путь мистика - Бхагаван Раджниш

Считая хозяина умершим, каждый из слуг решил, что никакого вреда не будет, если объявить хозяином себя; фактически, они и были хозяевами. У хозяина не было ни сына, ни родственника, никого; он был одиночкой. И слуги стали носить его одежду, пользоваться его вещами; они действительно были убеждены в том, что он умер, а его смерть означает, что хозяева - они.

И тогда однажды хозяин явился, и на эту сцену стоило посмотреть! Люди сбрасывали с себя одежду, бегали голые, пытаясь найти свою... царил полный хаос.

И хозяин спросил:

- Что случилось?

- Мы хотим, чтобы ты нас простил, - сказали они. - Так как ты не возвращался столько лет, мы подумали, что ты вообще не вернешься. Мы дураки - необразованные, глупые люди. Мы стали пользоваться твоими вещами и претендовать на то, что хозяева - мы. Конечно, каждый был хозяином только на час. Чтобы избежать столкновений и ссор, мы решили, что пока один из нас дежурит и охраняет дом, он и хозяин, но только на час. По истечении этого часа он только слуга; хозяином становится другой человек.

Гурджиев говорил, что эта история символизирует внутренний мир.

Есть множество личностей - не только пять, настоящее множество, - и они продолжают сменять друг друга. Это своего рода Клуб Ротарианцев. В Клубе Ротарианцев, чтобы избежать соревнования, каждый из его членов в свою очередь становится президентом. В следующий год - следующий... Каждый надеется, что приближается его очередь, и никто не расстраивается, когда кто-то другой становится президентом; дело только за одним годом, и президентом станет кто-то другой. Фактически, они все президенты.

У тебя внутри тоже есть определенная очередь, и если ты продолжаешь наблюдать... Не вмешивайся в эти личности, потому что это только создаст еще больший беспорядок, больший хаос. Просто наблюдай, потому что, наблюдая эти личности, ты также осознаешь, что есть еще и наблюдатель, который не личность, перед которым проходят эти личности, возникают и исчезают.

В своем вопросе ты говоришь, что чувствуешь, что в тебе есть пятеро, но кто смотрит на этих пятерых? Наверное, кто-то шестой! Это не личность, потому что одна личность не может наблюдать другую.

Это нечто очень интересное и очень важное: одна личность не может наблюдать другую, потому что у этих личностей нет никакой души. Они подобны твоей одежде. Ты можешь продолжать менять одежду, но одежда не знает, что изменилась, что теперь используется другая. Ты не одежда, поэтому ты можешь переодеваться. Ты не личность, и именно поэтому ты осознала, что в тебе есть эти пять личностей, или двенадцать, или бесконечное количество.

Это также делает совершенно ясным еще одно: есть нечто, что продолжает наблюдать всю эту игру личностей вокруг тебя.

И это и есть ты.

Поэтому наблюдай эти личности, но помни, что твоя реальность - в твоем наблюдении. И если ты можешь оставаться наблюдающей личности, эти личности начнут исчезать; они не могут жить. Чтобы оставаться в живых, им необходимо отождествление. Если ты в гневе, для этого ты должна забыть о наблюдении и отождествиться с гневом; тогда у гнева есть жизнь. Но если ты просто наблюдаешь, тогда у гнева нет жизни; он уже мертв, умирает, исчезает.

Концентрируйся больше и больше в наблюдательности, и все эти личности исчезнут. И когда не останется ни одной личности, тогда твоя реальность - хозяин - вернулся домой. Тогда ты ведешь себя искреннее, подлинно. Тогда, что бы ты ни делала, ты делаешь это тотально, полностью. Ты никогда не раскаиваешься; ты всегда в радостном настроении.

Любимый Ошо,

Ты дал мне саньясу, и это прекрасное измерение жизни, постоянно изливающее свои сострадание и любовь. Я чувствую, что ничего не знаю о медитации и внутреннем путешествии - я безнадежный случай. Пожалуйста, плесни мне в лицо немного холодной воды и разбуди меня от этого сна.

Тебе не нужно мне напоминать, потому что именно это я постоянно делаю - выплескиваю ледяную воду тебе в лицо. Но чтобы ты проснулся, просто ледяной воды недостаточно; ты можешь начать даже наслаждаться ею, перевернуться на другой бок, натянуть на себя одеяло и снова уснуть.

Наша сонность глубока. Она почти как кома, но ее нужно прервать. Тебе не нужно беспокоиться о том, что ты не знаешь, что такое медитация. Просто оставайся доступным. Однажды ты споткнешься об нее даже во сне. Просто продолжай нащупывать, и ты найдешь дверь, - потому что дверь есть, и я прилагаю все усилия, чтобы достичь тебя.

Каким бы глубоким ни был сон, какой бы глубокой ни была кома, в которой ты находишься, я пытаюсь тебя достичь тысячами способов. Лишь проснувшись, ты поймешь, что я делал, чтобы тебя достичь.

Всегда есть какой-то способ, какое-то небольшое окно, потому что ты не можешь жить, закрыв все окна и все двери: ты умрешь. Тогда это будет не сон, не кома, а просто смерть. Тебе нужно немного свежего воздуха, поэтому какое-то окно всегда открыто.

Например, если мы все заснем в этой комнате, и все вы будете крепко спать и храпеть, и я просто крикну: «Маниша!», только Маниша это услышит, никто другой. Странно, потому что звук ударил в уши каждого, но только Маниша просыпается и спрашивает: «Что случилось? Зачем я понадобилась посреди ночи?»

Глубоко в бессознательное проникло имя, потому что с самого раннего детства тебя называли каким-то именем. Или, если ты стал саньясином, это было вторым детством; тебе дали имя, и это имя определенным образом просочилось к тебе в бессознательное. Даже во сне ты знаешь, что это твое имя. Никто другой не проснется, никого другого оно не побеспокоит, кроме человека, которого позвали.

Поэтому не волнуйся о медитации. Сидя здесь со мной, ты получаешь какой-то ее вкус, сам об этом не зная.

Не беспокойся о сознании. Глядя на меня, наблюдая меня, ты чувствуешь нечто от сознания. Какие-то двери расшатываются, открываются. На это требуется некоторое время. Спешить некуда, доступна вечность. Лишь немного терпения, и все, что тебе нужно, случится с тобой.

Любимый Ошо,

Вчера гость, пришедший к нам в дом, заметил, что у всех нас необычайно сияющие глаза. Почему у твоих саньясинов сияющие глаза?

Потому что они мои саньясины, потому что они отражают мои глаза, отражают меня. Биение их сердец отражает биение моего сердца. Когда вы становитесь молчаливыми, когда вы становитесь более бдительными, в ваших глазах появится другое сияние; обычно глаза у людей сонные, без всякого сияния. У них такие лица, как будто они под воздействием наркотиков или наполовину спят. То, что они говорят, кажется, не исходит ни из какого авторитета. Их жесты мертвы. Вся их жизнь живется частично.

Быть саньясином значит жить жизнь тотально и интенсивно. Эта интенсивность более всего влияет на глаза.

В Индии в джайнизме есть две секты. Разница очень мала, но в каком-то смысле очень значительна. Одна из сект поклоняется статуе Махавиры с закрытыми глазами, другая - статуе с открытыми глазами. Это не настолько большая разница, чтобы из-за нее строить разные храмы и постоянно бороться, спорить, писать комментарии. Но иногда это бывает очень забавно.

Джайнское сообщество очень невелико, и их храмы действительно красивы; может быть, у них самые красивые храмы. Но у одной секты может не быть достаточно денег, чтобы построить храм, поэтому обе секты строят храм вместе. Храм один и тот же, писания одни и те же, статуи одни и те же - единственная проблема с глазами. И они нашли стратегию: половину дня поклоняется одна секта, половину - другая.

Статуи сделаны из мрамора. Нельзя сделать мраморные статуи так, чтобы глаза можно было открывать и закрывать, когда угодно, - по крайней мере, на Востоке это невозможно. На Западе, может быть, мы можем придумать какое-нибудь техническое приспособление, какое-нибудь электрическое приспособление. Ты нажимаешь на кнопку, и глаза открываются; ты нажимаешь на кнопку, и глаза закрываются. Но этому конфликту почти двадцать пять веков, и тогда такой технологии не было. И был найден выход: они сделали отдельно глаза из золота, которые они просто приклеивают поверх закрытых.

Иногда это становится проблемой, потому что есть проблематичные люди: у кого-то, кто поклоняется Махавире с закрытыми глазами, время до двенадцати, но он продолжает поклоняться, молиться, и все ждут. Это заходит слишком далеко. В конце концов, они решают, что время пришло; этот человек задерживается слишком долго и создает слишком много проблем, и они начинают надевать открытые глаза... И он протестует: «Я поклоняюсь Махавире с закрытыми глазами, а вы надеваете глаза, которые открыты. Вы потревожили мое поклонение!»

Иногда дело доходит до суда. Храмы запирают, и годами никто не может поклоняться, потому что суд не может решить, медитировал ли Махавира с открытыми глазами или с закрытыми. Обе стороны представляют в свою поддержку священные писания, и те и другие писания одинаково древни. Кажется, никакого выхода нет.