Гипнотизер для темных дел - Ольга Баскова

– Хочется, – призналась Зорина.

Оперативник, театрально кряхтя, поднялся со скамейки:

– Ладно уж, непоседа. Вперед.

Быстрым шагом они двинулись по аллее, однако детдомовцев и след простыл.

– Ты не обиделась на меня? – спросил Костя, когда они стояли на балконе, дыша прохладным ночным воздухом. Лидия Витальевна по-прежнему крепко спала, наверстывая упущенное за все бессонные и волнительные ночи.

– За что? – искренне удивилась Катя.

Супруг пожал плечами:

– Возможно, как милиционер я недостаточно быстро среагировал на твое предложение, и мы упустили парней из виду.

Зорина открыла рот, собираясь ответить какой-нибудь шуткой, но вздрогнула и указала на соседний особнячок, принадлежавший богатому татарину:

– Боюсь, мы их не упустили.

Огромная белая луна, заливая серебряным светом окрестности, позволила увидеть неприглядную картину. Ловко и бесшумно, по-кошачьи, мальчишки, жители детского оздоровительного лагеря, взбирались на ограду и, спрыгнув в сад, крались к дому. В их руках что-то было, и это что-то, вероятно, позволило справиться с сигнализацией. На этот раз она не спасла хозяина.

– Звони ноль-два! – крикнул Костя, пулей метнувшись к двери. Зорина последовала его совету. Однако ни Скворцову, ни подъехавшей полиции никого не удалось застать. Грабители скрылись, с мясом вырвав из стены стальной сейф.

В то же самое время Лена Говоркова, подопечная лагеря «Гардемарин», малолетняя проститутка тринадцати лет, уже вовсю курящая травку и мечтающая перейти на более действенный кокаин, подойдя к железному забору, окружавшему территорию, недовольно крякнула, взглянув на часы мобильника. Они показывали второй час ночи. Это ее не обрадовало. Ступаков строго-настрого наказал ей вернуться сегодня в девять вечера, причем трезвой. Девочка не выполнила ни первое, ни второе. Какая дура будет отказываться от спиртного, если тебя щедро угощает клиент? Естественно, она не стала отнекиваться. Добрый дядя за старательно оказанные услуги отвалил двадцать баксов, на которые она купила сигарет и бутылку водки. Глотнув еще спиртного, Говоркова почувствовала: море ей теперь по колено. Закинув ногу на перекладину и собираясь перелезать через символическое для нее препятствие, Лена вдруг ощутила на плече железную руку.

– Пойдем к директору, – раздался за спиной металлический голос. Щеки Говорковой стали пунцовыми. С охранником Виталием она не хотела встречаться даже во сне. Этот тип недолюбливал ее больше всех, и именно поэтому Ступаков поручил ему наблюдать за ней и сообщать, в каком состоянии и когда воспитанница появляется в лагере.

– Будешь нарушать дисциплину – отправлю домой, – строго сказал ей Дмитрий Федорович. Говоркова действовала ему на нервы. Таких, как она, шлюх и пьяниц, здесь было пруд пруди, но не все они обворовывали своих клиентов, считая данное занятие необходимым. Леночка же этим грешила. Обчищенные ею мужики не раз осаждали двери кабинета Ступакова. Сегодняшний добрый дядя не оказался исключением. Вот почему девочка съежилась и плаксиво заговорила:

– Пусти, Виталя. Честное слово, сегодня все путем.

Стальная рука не разжалась:

– Доложишь об этом начальнику.

– Скажи ему сам, пожалуйста.

– И не подумаю.

Говоркова улыбнулась и раздвинула ноги, продемонстрировав отсутствие трусиков:

– Хочешь? Для тебя бесплатно.

Виталий брезгливо отвернулся:

– Перестань.

Лена, хохоча, повисла у него на шее:

– Я знаю, что хочешь.

Парень стал отбиваться:

– Пусти.

Услышав треск ситцевой кофточки, зацепившейся за что-то, Говоркова издала победный клич и завопила:

– Помогите!

Охранник растерялся:

– Что ты орешь?

Говоркова закричала еще громче:

– Позовите директора!

Взъерошенный Ступаков вырос у забора, как привидение.

– Что тут у вас?

Скромно опустив ресницы, Лена пожаловалась:

– Виталий… Он пытался изнасиловать меня…

Парень стушевался:

– Она мелет чушь!

Девушка продемонстрировала прореху на спине:

– Вот, кофту порвал. Дмитрий Федорович, где отделение полиции? Кажется, заявление надо писать именно туда?

Ступаков растерянно взглянул на Виталия. Тот стоял, не находя слов от возмущения. Воспитанница же, поправив юбку, гордо прошествовала мимо мужчин:

– Слава богу, я грамотная. Тебя еще прижмут к стенке.

Директор вытер пот со лба:

– Иди спать.

Она усмехнулась:

– Если бы не ваш охранник, я давно была бы в постели. Не в его, конечно.

– Сучка!

Виталий бессильно сжал кулаки:

– А ведь она может настрочить!

Дмитрий Федорович успокаивающе положил руку ему на плечо:

– Ей никто не поверит – она шизофреничка. Не думай об этом.

Однако в тот момент на душе у парня было тяжело. Видя его состояние, директор «Гардемарина» не стал успокаивать охранника, направившись в домик номер девять. Довольно бесцеремонно мужчина постучал кулаком в деревянную дверь.

– Галина, открывай!

Галина Викторовна Сироткина, воспитательница детского дома, не спешила на зов начальника. Дверь со скрипом отворилась сама, и разозленный Ступаков смог лицезреть неприятную картину. Полуголой развалившись на полу, Сироткина крепко спала, с храпом выдыхая пары перегара. Рядом, прижавшись к ее толстому, шелушащемуся от загара плечу, посапывал мужик, житель соседнего пансионата. Черные мужские трусы демонстративно оседлали ручку единственного кресла.

– Вот проститутка! – добавив к этому определению пару эпитетов покрепче, Дмитрий Федорович, стараясь не глядеть на любовника Галины, принялся тормошить воспитательницу. Она открыла слипающиеся веки и что-то нечленораздельно забормотала.

– Вставай, дрянь!

Поправляя грязные волосы, вытравленные перекисью водорода, женщина села, тупо глядя на директора.

– Федорыч? Чего тебе надо?

Он чуть не задохнулся от ее наглости:

– Немедленно поднимайся и провожай гостя. Твоя Говоркова опять устроила концерт по заявкам.

Сироткина улыбнулась:

– Ах вот оно что? Ты из-за этого меня разбудил?

Ступаков сжал кулаки:

– А тебе мало? Почему ты позволяешь себе напиваться и дрыхнуть, когда у тебя такой контингент воспитанников? Немедленно приведи ее в порядок.

Вытерев пот со лба, Галина показала ему кукиш:

– Пошел ты! Я приехала сюда отдыхать!

Она поправила подушку, собираясь ложиться спать. Сонный хахаль не пошевелился. Дмитрий Федорович растерялся:

– А кто будет работать?

Воспитательница махнула рукой:

– Вожатых для чего нанимали?

– А если дойдет до начальства?

Галина рассмеялась, обнажив вставные лошадиные зубы:

– Отвечать будут самые бесправные, то есть те же вожатые.

Начальник лагеря скривился:

– И тебе их не жалко? Они и так кем только не работают: и ваши обязанности выполняют, и на стол накрывают вместо официантов, и дежурят, заменяя охрану. И все это за копейки. Зато штрафовать их Терлецкий не забывает.

Сироткина кивнула:

– Штрафом больше – штрафом меньше. Накапай ему про Говоркову.

Ступаков повернулся к ней спиной:

– Допрыгаешься ты…

– Иди, иди.

Галина плюхнулась на грязный матрас и засопела. Вздохнув, Ступаков отправился в комнату вожатых. Одного из десятерых студентов, работавших в «Гардемарине», мужчина увидел сразу. Накачанный, высокий физрук Олег стоял у забора, всматриваясь в даль. Сегодня наступила его очередь дежурить. Встретившись взглядом с этим добродушным и покладистым парнем, начальник отвел глаза. Он знал, сейчас молодой человек выполняет не свои обязанности. Просто фирма Терлецкого опять сэкономила на охранниках. Мужчина понимал: добром это не кончится. С такими детьми могла совладать лишь профессионально обученная бригада. Мальчишкам студентам же грозил нож в спину из-за угла.

– Здравствуйте, Дмитрий Федорович, – спокойно сказал Олег, увидев начальника. – Не спится?

Ступаков крякнул и промямлил:

– Да, жарковато что-то сегодня. Все на месте?

Студент хмыкнул:

– Какое там! Я знаю, где находятся пятеро, те, которые работают в ночных заведениях. Об остальных не имею никакого представления. Они ушли еще до начала моей смены.

Директор наморщил лоб:

– Много?

– С десяток.

– В неизвестном направлении?

– Так точно.

Данное известие не добавило оптимизма. Возможно, кого-то бы шокировало и то, что пятеро работали в ночных заведениях, однако так уж повелось: еще пять лет назад по приезде сюда некоторые ребята устроились на работу без разрешения вышестоящего начальства. Выручка тратилась, естественно, на выпивку, но труд спасал от неприятных происшествий: возвращаясь в лагерь после ночной смены, деловая братия отсыпалась до вечера и, по крайней мере, не дебоширила. А вот остальные отлучившиеся могли наделать дел.

– Ну вот что, – Дмитрий Федорович кашлянул, – буди своих и отправляйтесь на поиски.