Восстание - Юрий Николаевич Бессонов

Ян разделил пополам пачку листовок и половину протянул бойцу, который вместе с ним хотел идти за сливами.

— Франтишек, возьми, — сказал Ян. — Мы их разбросаем по дороге.

Они свернули в улицу и пошли, поднимая пыль.

Хвало снова откинулся на изгородь и закрыл глаза.

Бои продолжались уже два месяца, и он смертельно устал. Да и до боев было горячее время. Оно наступило со дня приезда во Владивосток. Чешские эшелоны сгруппировались на станции и стояли. Обещанных пароходов для отправки через океан не оказалось. Потом прошли слухи, что чешские эшелоны остановились и на сибирской магистрали. Чья-то злая рука сконцентрировала их в стратегических узлах по всей железной дороге. Этими узлами были города: Владивосток, Канск, Мариинск, Ново-Николаевск, Петропавловск, Челябинск, Самара, Уфа… Все было похоже на подготовку к проведению какого-то военного плана. Чешские офицеры ходили по вагонам и говорили солдатам о неизбежном и скором столкновении с Красной гвардией. Офицеры говорили, что красные хотят разоружить чехов и отправить в Австрию для суда и наказания за добровольный переход на сторону русских во время войны. Говорили, что, заключив Брестский мир, красные обещали кайзеровской Германии выдать всех чехов и что чешских солдат в Австрии и Германии ждет каторга или смерть.

Потом в чешских эшелонах начались аресты солдат, сочувствующих революции. Не поддавшиеся на провокацию солдаты ушли из эшелонов в город и создали свой отряд чешской Красной армии. С этими солдатами был и Хвало.

Молодые чешские красноармейцы обратились к солдатам чешского корпуса с призывом не поддаваться контрреволюционной агитации офицеров и вступать в ряды чешской Красной армии.

«Мы, солдаты Владивостокского революционного отряда при Красной Армии, — писали они в своем воззвании, — приветствуем трудовое население Дальнего Востока в лице его Советов и заявляем, что признаем единственную власть — власть Советов, которую мы готовы защищать от всех ее врагов, как внутренних, так и внешних. Заявляем, что мы подчиняемся только приказам ЦИК и его исполнительных органов на местах. Да здравствует Российская Советская Федеративная Республика! Да здравствует братство трудящихся!»

Потом пришли вести о чешском мятеже в Сибири. 7-й чехословацкий Татринский полк захватил Мариинск. Пал Ново-Николаевск. Чешский штабс-капитан Гайда через правление кооператива «Закупсбыт», в котором хозяйничали эсеры, отдал шифрованный телеграфный приказ всем чехословацким войскам корпуса о немедленном выступлении. По всей сибирской железной дороге начались бои.

И только тогда стали известны причины чехословацкого мятежа. Это военное командование Антанты решило использовать чешский корпус как авангард своих интервентских войск для борьбы с русскими большевиками и русским свершившим революцию народом.

Стало известно, что еще в апреле заговорщики собирались в Москве на секретное совещание. Они собирались тогда в стенах французской военной миссии. Из Сибири на совещание приехали представители эсеровских тайных организаций, из Парижа прибыл представитель союзников полковник Корбейль. Начальник французской военной миссии генерал Лавернэ, начальник английской военной миссии генерал Локкарт и полковник Корбейль заключили союз с готовящими государственный переворот эсерами. Тут же на совещании был разработан подробный план чешского мятежа, который должны были поддержать тайные контрреволюционные организации Сибири и эсеровские боевые дружины.

Незримо совещанием руководил американский генеральный консул Пуль.

Когда чешский корпус, выполняя волю союзников, выступил с оружием в руках против Советов, американский генеральный консул телеграфировал в американские консульства сибирских городов:

«Вы можете конфиденциально уведомить руководителей чехословацких войск, что союзники с политической точки зрения будут рады тому, что чехословаки удерживают занимаемое ими положение. С другой стороны, чехам не должно ставиться препятствий, если они будут принимать меры, вызванные требованием военного положения. Желательно прежде всего, чтобы чехи смогли обеспечить контроль над Сибирской железной дорогой и в то же время, если это окажется возможным, удерживали в своих руках контроль над занимаемой ими территорией. Сообщите представителю Франции, что французский генеральный консул принимает к руководству эти инструкции».

В дни чешского мятежа Хвало работал в чешской коммунистической газете. Она называлась «Правда». Он старался разоблачить провокацию союзников, бросивших чешский корпус в бой против русской революции. Однако лишь немногим солдатам пришлось прочесть неумелые, но горячие статьи Хвало. «Правда» стала для солдат чешского корпуса запрещенной газетой. Читателей ее преследовали офицеры. Кто не успевал уйти в отряд Красной армии, попадал в арестный вагон.

Потом из газетчиков Хвало стал пулеметчиком. Это случилось 29 июня. Двадцать девятое — Хвало хорошо запомнил эту дату.

Начальник штаба чешского корпуса русский царский генерал Дитерихс отдал приказ о выступлении чехов и во Владивостоке. Офицеры корпуса вывели солдат на улицы города и бросили в бой против красногвардейских отрядов.

Власть Советов была свергнута. На окраине Владивостока еще шло сражение, а в центре получившие власть белогвардейцы уже творили расправу над рабочими. В треск пулеметов на окраине врывался перезвон церковных колоколов из центра города.

Потом отступление, тяжелые бои под Никольск-Уссурийском, Спасском, Иманом…

На Уссурийский фронт в помощь войскам чешского корпуса прибыл белогвардейский отряд атамана Калмыкова и войска союзников: части 12-й японской дивизии под командованием генерала Оой, американские, английские и французские батальоны…

Солнце вышло из-за деревьев, и лучи его ударили в лицо Хвало. Он открыл глаза и сел.

К плетню подходили Франтишек и Ян. В руках у них были кепи, наполненные сливами. На примятой траве дремали солдаты-пулеметчики.

— Я видел связного, — сказал Ян. — Он бежит от разъезда сюда. Я махнул ему рукой.

— Наверное, приказание командира, — сказал Хвало. — Наверное, сейчас мы будем занимать позицию.

Бойцы, лежавшие на траве, стали подниматься. Все смотрели в сторону, откуда должен был появиться связной.

Он показался из-за дома невдалеке от изгороди.

Хвало встал и пошел ему навстречу.

Одежда связного была запылена, и он тяжело дышал.

— Приказ, — сказал связной и протянул Хвало