Обольстительная Джойс - Элис Маккинли

Гул над головой становился все сильнее. Видимо, времени оставалось совсем немного. Между плит уже начала сочиться вода — Джойс почувствовала, как одна капля упала ей на спину. Бежать отсюда! Скорее!

Но нет, она не поддастся панике. Джойс уверенно шагнула назад. Туда, где с потолка уже не капало, а лилось, где то и дело срывались сверху осколки растрескавшихся от времени каменных глыб. Рубашка моментально промокла, вода была ледяная. Нет, она не отступит. Она выполнит свой долг ученого до конца. Когда разберут завал, то обязательно найдут фотоаппарат и кассеты. Джойс сделает все, чтобы они не пострадали. Нельзя уходить. Как бы ни хотелось жить, уходить нельзя. Она должна отснять как можно больше. И Джойс, наведя объектив и поймав на дисплее выгодный ракурс, сделала первый снимок. Один из камней, сорвавшись с потолка, больно ударил ее по руке, и Джойс вскрикнула. Рукав тут же стал темнеть от крови.

Ну вот и началось, поняла она, но не сдвинулась с места.

Чуть выше, и еще один кадр отправился в память маленькой кассетки. С другой стороны, отлично, выше, шаг назад, справа, сверху… Руки сами делали свою работу, фотоаппарат поминутно пищал, сообщая, что обработка изображения закончена. Под рисунками видны были края плит, и по ним легко было ориентироваться. Джойс работала как заведенная, не ощущая ни усталости, ни холода, ни обжигающе ледяной воды, стекающей по плечам. Пальцы озябли и не хотели слушаться, но это лишь раззадоривало ее. Она злилась на себя за нерасторопность, а гнев заставлял двигаться, придавая сил.

— Шевелись, что бы сказал Андреа, увидев, какая ты медлительная! — ругала сама себя Джойс. — Вот же курица! Шевелись!

За шумом воды и гулом над головой Джойс едва могла расслышать звуки собственного голоса, хотя в приступе ярости она уже не говорила, а кричала, поминутно начиная кашлять. Джойс уже не видела ничего, кроме рисунков. Так было легче. Не думать, что в любую минуту потолок над тобой может обрушиться, что вот-вот камни с грохотом накроют тебя, впиваясь в плоть острыми краями, дробя кости, уродуя тело. Тело, полное жизни. Уже несколько раз осколки задевали ее, но она не ощущала боли, только тупой удар. Это шок. Джойс будто наблюдала за собой со стороны. Вот еще один камень угодил по плечу, словно кто-то сильно толкнул в спину. Не больно, совсем не больно. Только толчок. Да, это шок. Рассудок словно отделился от тела, и они стали работать, как две независимые системы. Тело двигалось четко в соответствии с заданной программой, разум больше не вмешивался в его действия. Джойс снимала и отходила, снимала и отходила. Внезапно в той части коридора, где все уже было отснято, раздался грохот.

— Ну вот и все, — прошептала Джойс.

Она стояла посреди коридора, пытаясь зажать в кулаки как можно больше отснятых кассет. Так они меньше пострадают. Джойс стояла и смотрела, как каменной лавиной осыпается коридор, все ближе и ближе. Нет, она не отвернется, она посмотрит смерти в лицо. Фотоаппарат висел на шее, левый карман оттягивали неиспользованные кассеты, абсолютно бесполезные теперь. Внезапно Джойс осенило. Есть еще секунд десять, прежде чем ее накроет, пускай люди увидят, как это произошло, пусть узнают, как это страшно. Джойс схватила фотоаппарат и нажала на кнопку серийной съемки. Теперь только оставалось держать его хоть сколько-нибудь ровно. Она улыбнулась, все-таки ее смерть не будет напрасной. Убегать было бесполезно с самого начала, все равно обвал догнал бы. Ноги уже были по щиколотки в воде. Пусть они узнают, пусть увидят… Джойс чувствовала, как трясутся руки с фотоаппаратом. Сейчас, уже близко. Вот и все.

Джойс инстинктивно сжалась и зажмурилась, но вдруг раздался страшный скрежет, а потом что-то громыхнуло, совсем рядом, и оглушительные раскаты гулким эхом покатились дальше по коридору. И все стихло. Только звук сочащейся воды, только холод, пробиравший до костей.

Джойс открыла глаза, прямо перед ней теперь была стена. Непонятно, откуда она здесь взялась, но она стояла с таким невозмутимым видом, будто никогда и не знала другого места. Стояла, отгораживая обвалившуюся часть коридора от целой. Фотоаппарат все еще взвизгивал, продолжая съемку. Еще не осознав, что осталась жива, Джойс нажала на кнопку «стоп» и замерла. Экономь кассеты, мелькнула в голове первая мысль, и тут же последовал настойчивый приказ: снимай дальше! Что произошло, какой волшебник воздвиг здесь стену для ее спасения? Она начала отматывать снимки на аппарате назад. Так, вот падает потолок в трех метрах от нее, в двух и вторая от Джойс плита рассыпается под натиском воды, вот крайняя ее часть цепляет следующую плиту и та… О боги! Если бы этого не зафиксировала камера, Джойс ни за что бы не поверила. Последняя перед ней плита на потолке оказалась целой, и поскольку обвал надвигался подобно волне, то ее дальний край стал опускаться под натиском камней, а ближний, так как был пригнан как раз под ширину коридора, остался на прежнем месте. Из горизонтального положения плита перешла в вертикальное и немного продвинулась вперед, оказавшись подпоркой для следующей плиты, которая, получив неожиданную поддержку, не упала, как все прежние, хотя тоже была сильно поврежденной.

Теперь из этих трещин уже капало. А спасительная плита под тяжестью напиравшей сзади воды, скрежеща краями о стены коридора, едва заметно продвигалась вперед. Еще чуть-чуть — и она плашмя упадет на пол, давая дорогу разбушевавшемуся потоку, и потолок снова начнет осыпаться. Обвал возобновится.

Что ты стоишь как вкопанная? Снимай! — закричал кто-то внутри. Это ненадолго! Торопись. И загоревшаяся было надежда на жизнь тут же угасла. Непослушные пальцы поменяли кассету, и последним Джойс отсняла тот самый шов, где чудо-плита соединялась со следующей. Значит, ни одного фрагмента не потеряно.

Вода уже доходила до середины голени. Если она поднимется еще сантиметров на двадцать, то достанет до рисунков. Скорее! Пальцы снова заработали, тело задвигалось в такт сигналам фотоаппарата…

Сколько прошло времени, Джойс не знала. Незаполненных кассет в кармане осталось уже штуки три, не больше, спасительная плита скрылась за изгибом коридора. Вода почти дошла до колен, когда снова послышался грохот. Теперь уже не повезет, теперь накроет точно. И тут Джойс, которая шла спиной, ощутила пяткой что-то твердое. Тупик? Она обернулась. Нет, лестница! Лестница, ведущая наверх! И рисунки здесь кончались. Еще четыре последних снимка — и она бросилась вверх по ступеням, на ходу тщательно застегивая карманы-клапаны на липучки. Камера болталась на шее, фонарик в зубах дергался вверх-вниз, больше мешая, чем помогая бежать. Джойс перехватила его в руку. Неужели выживет, неужели успеет?! Как глупо было бы теперь погибнуть!