Практикантка доктора Соболева (СИ) - Сакру Ана

— Сереж, а ты почему развелся? Из-за измены? Правда?

— Правда, — ровным голосом отозвался Соболев.

И больше ничего не добавил, а Любе так хотелось подробней, ещё. В частности, понять, как ему вообще можно изменить? Он такой…Такой…Ей вот сейчас не верилось. Что-то тут не чисто…

— Давно? — аккуратно продолжила Вознесенская, целуя золотистую кожу чуть повыше темного пятна соска. Потерлась носом о волоски на груди и подняла голову, заглядывая Сергею в глаза.

Он только вздохнул и рассеянно помял пальцами Любину задницу.

— Года два назад, чуть больше… — глухо ответил.

— Хм, недавно, — протянула Вознесенская, ощутив странный укол ревности.

— Да нет, давно, — хмыкнул Соболев и опустил на Любу насмешливый взгляд, — Ты к чему вообще спрашиваешь?

— Не знаю, нельзя? — и улыбнулась, встретившись с его теплым немного снисходительным взглядом. Облизала губы и выдохнула, — Ты её любил? Тяжело было?

Сергей нахмурился и приподнялся на локте. Люба соскользнула с его плеча на подушку, но глаз не отвела. Мужская рука с ягодицы переползла на косточку бедра, придавила, впечатывая таз в матрас, ноги Любы инстинктивно разошлись шире.

— Тяжело отпускать было, Люб, — медленно произнес Соболев, сминая мягкое бедро и нависая над ней, — Для меня это было неожиданностью. И всё-таки устоявшаяся налаженная жизнь, а я очень статичен в своих привычках…Понимаешь?

— Кажется, да… — пробормотала Люба, понимая ещё кое-что.

Что карие глаза напротив вновь жадно вспыхнули. Что прикосновения мужской ладони к её телу перестали быть ленивыми и подбираются к промежности. Что внизу живота снова зарождается горячечный тугой жар и влагой выступает на итак уже мокрых после недавнего прошлого раза складках. Люба поерзала на скомканной простыне, устраиваясь поудобней. Подняла руку и провела по заросшей щетиной мужской щеке, зарылась пальцами в коротко стриженный затылок. Притянула ближе, так что их губы почти соприкоснулись, сбивающееся дыхание смешалось, становясь одним.

— Теперь я гораздо более… осторожен…с привычками, — глухо, с перерывами сообщил Соболев, так как вторая Любина рука скользнула между ними, провела ноготками по напрягающемуся под ее пальчиками животу, вниз, вдоль дорожки жестких волос под пупком и сомкнулась на наливающемся кровью члене.

— М-м-м…Новых не заводишь? — промурлыкала Люба ему в губы, размазывая большим пальцем выступившую вязкую каплю по тугой головке.

— Практически нет, — Сергей шумно выдохнул и резко отстранился.

По коже Любы тут же поползла дрожь от прохладного ласкающего воздуха. Мурашки предвкушения рассыпались по плечам и груди, между ног тревожно и сладко напряглось. Соболев подтолкнул подушку ей под голову, сел выше, погладил по светлым разметавшимся волосам, убирая их назад. Карие глаза тяжело блеснули в темноте. Люба облизнула пересохшие губы, поняв, что от неё хотят, повернула голову вбок, подалась ближе и медленно, пробуя, вобрала в рот налитую пульсирующей кровью головку. Солоноватый терпкий вкус тут же защекотал язык, вызывая обильное выделение слюны. Шелковистая плоть уперлась в нёбо. Люба выдохнула носом, подняла глаза на склоненного над ней мужчину, ощутила требовательное, хоть и мягкое давление на затылок, и подалась вперёд, плотно обхватывая гладкий ствол губами. Отклонилась назад, всасывая плоть в себя и создавая вакуум, и снова вперёд, глубже, обводя языком выступающие тугие вены и уздечку. Услышала так нужный ей одобрительный тихий выдох, заметила, как глаза Сергея закрылись, и продолжила увереннее, ловя каждое изменение в дыхании и непроизвольно напрягающемся животе. Мужская ладонь рассеянно погладила её волосы, потом надавила на затылок, не давая отстраниться, и член проскользнул в моментально спазмирующее горло. Застывшее мгновение, вспышка животной паники, нечем дышать, движение бедёр назад, и вязкая слюна потекла по подбородку. Глотнув воздуха и шалея от наступающего лавиной возбуждения, обжигающего изнутри и плавящего мысли, Люба выпустила член изо рта, обвела языком дрогнувшую головку и вобрала снова, упираясь рукой в мужское бедро.

— Ну, может что-то и поменяю… — хрипло усмехнулся Сергей, перехватывая Любу за волосы и с чавкающим звуком вынимая член из её рта.

Один слитный рывок, и Любин лоб уперся в подушку, а поднятая вверх задница задрожала от смачного шлепка. Звук разрываемой фольги, пальцы рефлекторно скомкали простынь, его ладонь, ребром прошедшееся по мокрой от выделяющейся влаги раскрытой промежности, давление руки на поясницу, заставляющее сильнее прогнуться. Обжигающее соприкосновение бедер. Люба часто задышала, прикрывая глаза. Внутри всё уже взрывалось салютами, требовательными и жадными. Сейчас-сейчас- сейчас…

— Вид охрененный, Люб, так и знал… — пробормотал глухо Соболев сзади, крепко впиваясь пальцами в её левую ягодицу и толкаясь внутрь.

17.

Солнечный луч, пробравшись сквозь неплотно сдвинутые занавески, пощекотал сомкнутые веки, и Люба со стоном отвернулась. Накрыла голову подушкой, пытаясь удержать ускользающий сон, но было поздно. Хмурясь, она открыла глаза и привстала на кровати, с возрастающим волнением обнаружив, что в постели и, судя по всему, в домике Соболева она одна, а за окном уже точно не раннее утро.

Боже, ну вот что, разбудить не мог? Как выходить то теперь? Вот так при всех?

Нет, все мы люди взрослые, понятно. И всё же вот настолько демонстративно не хотелось… Люба потерла лицо, пытаясь побыстрее сбросить остатки дремоты. Заозиралась по сторонам в поисках одежды. Взгляд упал на скомканные на полу трусики от купальника. Губы сами собой расползлись в загадочной улыбке, а щеки вспыхнули от жаркого прилива крови. Картинки прошедшей ночи замельтешили в голове бешеным хороводом, заставляя сердце качать кровь во всё более ускоренном темпе. Кончики пальцев закололо. Сожалений не было. Только тревожно немного, что ночь кончилась, а утро может быть далеко не таким радужным. Впрочем, она была к этому морально готова…Все эти слова и нежности ночью…Люба, прикусила нижнюю губу, вставая…Ничего они не значат. Она уже не маленькая, чтобы верить. Но всё равно приятно, чёрт возьми…

С трудом отыскала верх от купальника, закинутый за прикроватную тумбу. Набрела на платье, валяющееся на полу в коридоре. Зашла в ванную, умылась ледяной водой, прополоскала рот зубной пастой, пальцами расчесала спутанные в огромный колтун волосы, и, оценив лихорадочное сияние глаз в зеркале, удивительно ей шедшее, Вознесенская аккуратно приоткрыла входную дверь, с опаской выглядывая наружу.

Домик, занятый Соболевым для таких целей как конспирация был очень удачно расположен. За баней, в стороне от берега и шумных, заполненных людьми беседок, окруженный величественными старыми соснами. Если вечером здесь и гулял народ, то днем лишь доносились веселые голоса из веранд коттеджей да оглушало пение птиц.

Убедившись, что нет никого, Люба выскользнула на улицу, аккуратно притворив за собой дверь. Обежала домик кругом, чтобы выйти на тропинку к бане, и оттуда уже мерным прогулочным шагом пошла, облегченно выдыхая. Вроде бы не видел никто. Уже лучше. Надежда добраться до своей комнаты без приключений и там спокойно переодеться и привести себя в порядок потихоньку перерастала в уверенность. Но разбилась о суровую реальность, когда на крыльце своего коттеджа она нос к носу столкнулась с Виолой Петровной и Кристиной собственной персоной.

Чёрт.

Люба натянуто улыбнулась, отступая в сторону и давая пройти женщинам, несшим в руках пакеты свежих овощей и наборы одноразовой посуды. Кристинин взгляд полоснул острее ножа по синему платью и выглядывающему из-под него купальнику. Щеки Любы предательски вспыхнули. Глаза случайных соперниц встретились, и Вознесенская замерла, готовая к бою.

— Ты ж только что в кровати была, Люб! — охнула Виола Петровна так громко, что женщины разом вздрогнули и перевели всё внимание на нее, — Когда успела то? К озеру что ли ходила?