В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы - Вадим Россман

Идея о символической важности движения столицы на Запад оказалась принципильной также для некоторых представителей СПС. Борис Титов, глава «Деловой России», называет Тверь и Новгород наиболее желательными будущими кандидатами на роль новой столицы в связи с их республиканскими традициями. Превращение одного из этих городов в политический центр с его точки зрения стало бы «торжеством исторической правды».

Многие историки считают, что если бы Тверь победила, то страна пошла бы по европейскому пути развития, а так как одолела Москва, то Россия пошла по азиатскому пути [Закатнова, 2009].

Дополнительные преимущества Твери связываются с ее промежуточным положением между Москвой и Петербургом и интегрированностью в основные транспортные артерии страны. Это обстоятельство позволит сократить финансовые издержки на это дорогостоящее мероприятие.

К вышеперечисленной группе авторов тесно примыкают несколько других заметных сторонников перемещения столицы. В противоположность первым их больше интересует не вопрос об эстафете исторической преемственности между новой столицей и старыми, во многом мифическими, русскими демократиями древности, а вопросы функционального удобства и рачительного использования государственных средств. Кроме того, они далеко не всегда разделяют резкие антимосковские аргументы и исторические реконструкции и редко настаивают на географическом и символическом приоритете запада. Однако с «западниками» всех этих авторов роднит неприятие московской гигантомании, традиций самодержавия и авторитарной власти.

Гавриил Попов, бывший мэр Москвы и ректор Международного университета, предложил создать небольшую новую столицу в городе Жигули. По мнению Попова, новая политическая столица не должна быть слишком громоздкой. Главная ее задача – служить нейтральной точкой по отношению к другим городам и регионам. В новой столице не должно быть корпораций, чтобы предотвратить развитие коррупции и лоббизма. Моделью для такой новой столицы, согласно Попову, может служить Вашингтон в США [Попов, 2000].

Кандидатуры волжских городов рассматриваются и другими участниками дискуссии. Эти города лишены сырьевой базы для своего хозяйственного развития, но могли бы служить точками интеграции с экономическими пространствами Сибири, будучи как бы на пути между демографическим центром России и ее природными богатствами. Эти районы страны – по большей части депрессивные на данный момент – могли бы приобрести особую значимость как центры роста и коммуникаций [Милов, 2010]. На эту же приволжскую область указывает журналист и автор нескольких статей на данную тему Алексей Алексеев, выдвигая кандидатуру Медведево в Марий Эл, небольшого города, на базе которого можно построить политическую столицу [Алексеев, 2008].

Политолог Станислав Белковский обращается к концепции южной столицы, но и на юге она подбирается в согласии с принципами экономности. На эту роль Белковский выдвигает кандидатуру Сочи, который уже получил огромные инвестиции от федерального правительства в связи с проведением Олимпийских игр. В числе аргументов в пользу этой кандидатуры он сослался на хороший климат, относительно небольшие размеры города и возможность снижения расходов на собственно строительство за счет уже вложенных средств в здания, инфраструктуру и другие олимпийские обьекты, которые можно будет конвертировать в правительственные службы [Белковский, 2011].

Политические ориентрации авторов в этой группе очень отличаются друг от друга в спектре позиций: от либеральных до крайне националистических (с акцентом на этническое определение нации). Однако несмотря на существенные различия в политических ориентациях, их основная мысль состоит в том, что они хотели бы видеть столицей России достаточно скромный город, который бы служил противовесом привычкам имперской грандиозности и продолжал бы европейские республиканские традиции договорного государства равных субьектов. Хотя далеко не все из них эксплицитно подчеркивают федеративные обоснования своего выбора, их предложения учитывают реалистические потребности коммуникации, человеческий фактор и в основном ориентированы на демографический центр России.

Тем не менее в декларациях и федералистских выводах некоторых авторов этой группы заметна тревожная тенденция мистификации существующих проблем политической системы России и их переинтерпретация в качестве сугубо московских проблем. В такой интерпретации проблемы политической системы России трактуются как проблемы, вызванные Москвой, москвичами и московской политической традицией. При этом антимосковская интерпретация русской истории в некоторых случаях сочетается с акцентуацией особых негативных моральных качеств москвичей, с которой сопрягается сама эта порочная традиция российской государственности. Тем не менее существующая политическая пирамида, вероятно, гораздо теснее связана с устройством самой власти, формирующей урбанистический ландшафт, чем с устройством Москвы и москвичей, паразитирующих на остальной стране. На взгляд автора, дискуссия могла бы стать более конструктивной, если бы она была освобождена от антимосковского пафоса.

5. Футуристическая геометрия новой столицы

Некоторые идеи и проекты построения новой столицы приобрели футуристические черты. Архитекторы Илья Лежава и Михаил Шубенков, профессора кафедры планирования городов МАРХИ, выдвинули идею линейного столичного города. Они ссылаются на своих предшественников, архитекторов, которые отстаивали эту идею уже в 1960-х годах.

Планировщики обращают внимание на возможности технологических, архитектурных и транспортных решений существующих урбанистических и политических проблем столичного города. Авторы считают, что причинами неудач Москвы в качестве столицы и глобального города стали ее струкутура и системы транспорта и коммуникаций. Москва, как и вся страна в целом, опирается на отсталую и отжившую свое время радиально-кольцевую инфраструктуру, которая и создает большинство проблем, но при этом не отвечает современным вызовам. Эта структура фрактально воспроизводится во всех регионах и точках российского пространства. Сама морфология городского пространства, построенная на этом принципе, противоречит идее полицентричного города и препятствует возникновению полноценных альтернативных центров.

Многие текущие проблемы, считают авторы этого проекта, могут быть решены с помощью новых транспортных решений и в частности с помощью линейной организации города. Она не только поможет справиться с внутригородскими проблемами, но и ослабит существующие общенациональные модели взаимоотношений между центром и периферией и урбанистические иерархии. Речь идет о построении нового поколения городских сетей, опирающихся на новую транспортную инфраструктуру.

Лежава и Шубенков полагают, что радиально-кольцевая структура не только создает логистические проблемы доступности правительственных офисов, но и лежит в основе политических проблем и дисбалансов в отношениях центра и периферии. Новая концепция города-трубы деконструктивирует саму дистинкцию между центром и периферией. Высокоскоростные поезда подобные поездам-пулям в Японии (сапсанам) смогут связать всю страну в сеть городов, расположенных вдоль единой транспортной магистрали. Новая столица сменит прежний разбросанный характер поселений в России, и города вытянутся вдоль единой транспортной артерии.

Новая столица заменит те функции, которые выполняли миллионные города России в XX веке. Кроме того, линейная столица будет, в отличие от старых городов, доступнее десяткам миллионов людей. С ее появлением, должно исчезнуть понятие «провинция». Все города будут элементом столичного региона (Лежава, Шубенков, 2009).

Дисперсное, рассредоточенное, хаотичное расселение людей, наблюдаемое в стране в настоящее время, может быть заменено сосредоточением населения непосредственно в зоне действия русел расселения. Это уникальное решение ориентировано на специфическую ситуацию России – огромные территории с неблагоприятным климатом и дифицитом жителей.

Процесс концентрации населения вдоль транспортных артерий уже наблюдался в России в начале прошлого века, когда был построен Транссиб. Новая железнодорожная трасса, соединяющая Европу с Тихим океаном, стала притягивать к себе людские и экономические ресурсы. Стремительно разрослись города Екатеринбург, Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск, Чита, Благовещенск, Хабаровск и Владивосток. Множество новых городов и поселков «прилепилось» к железнодорожной трассе, «притянув» население. Процесс дальнейшей консолидации России, как мы ожидаем, произойдет с появлением Сибстрима (Там же).