История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский

Пётр сам принимал участие в планировке и строительстве Петергофа, ещё в первые годы XIX века местные жители знавали столетнего старика, чухонца из деревни Ольховка, что вблизи Ропши, который не раз видел царя, неоднократно бывал с ним на работах по строительству водовода для фонтанов Верхнего сада и Нижнего парка Петергофа. Он носил за Петром межевые шесты, когда тот, нередко по колено в болоте, «вымерял землю для своего Петергофа». Старый чухонец хранил как святыню серебряный рубль, пожалованный ему государем за работу. Правда, как утверждает Пыляев, Таицкий водовод, о котором, скорее всего, речь идёт в предыдущей легенде, проведён на средства Демидова, владевшего в то время мызой Тайцы. Но Пыляев же и опровергает эту легенду, указывая, что в дворцовых документах обозначены расходы на проведение водовода.

Среди многочисленных помещений Петергофского дворца особое место принадлежит Кабинету Петра I. Он создан по проекту архитектора Жана Батиста Леблона в 1718–1720 годах. Стены Кабинета сверху донизу отделаны резным дубом. Существует предание, что некоторые части дубовой обшивки император вырезал сам.

За окнами Кабинета раскинулась величественная панорама необозримого морского простора, соединенного с Дворцом грандиозным гидротехническим сооружением – Большим каскадом. В представлении склонного к символам и аллегориям человека XVIII столетия каскад олицетворял выход России к морю – делу всей жизни Петра. Каскад представляет собой композицию из семнадцати водопадных ступеней, украшенных сорока одной бронзовой золоченой статуей, двадцатью девятью барельефами, четырьмя бюстами, семью маскаронами и ста сорока двумя звенящими струями бьющей в небо хрустальной воды.

В центре всей этой фантастической композиции высится скульптурная группа «Самсон, раздирающий пасть льва», установленная едва ли не позже всех скульптур каскада – в честь 25-летия Полтавской битвы. Сохранилась легенда, что Самсон был сооружен в 1725 году повелением Екатерины I. Именно она будто бы задумала увековечить Полтавскую победу в виде аллегорических фигур – Самсона и льва: Самсон символизировал Россию, а лев – побежденную Швецию. По другим преданиям, Самсон установлен ещё при Петре I, в 1715 году, в память Гангутского морского сражения.

Петергоф. Большой каскад и Морской канал

К концу XVIII века большинство первоначальных, выполненных из свинца скульптур Большого каскада из-за недолговечности материала пришло в негодность. В 1799 году их решили заменить бронзовыми. Для этого были привлечены лучшие скульпторы того времени, в том числе Ф.Ф. Щедрин и И.П. Прокофьев. Первый из них выполнил скульптуру «Нева», второй – «Волхов». Установленные по обе стороны Большого каскада, фигуры тут же породили замысловатую легенду, кочующую с тех пор по литературным источникам. Будто бы скульптурная группа первоначально была выполнена одним автором и представляла собой единую композицию, но затем «была расчленена на две отдельные фигуры».

Среди местных жителей бытуют легенды о том, что некоторые фонтаны Петергофа придуманы лично императором. Например, по его проекту якобы выстроен фонтан «Пирамида».

Петру будто бы принадлежит идея создания четырёх так называемых фабольных, по мотивам фабол, то есть басен Эзопа и Лафонтена, фонтанов, один из которых – фонтан «Фаворитка» – сохранился до сих пор. Фонтан представляет собой небольшой круглый бассейн, по периметру которого плывут четыре крякающих утки и вдогонку за ними лающая собачка. Из клювов уток и пасти собачки бьют веселые струйки воды. В XVIII веке, кроме развлекательного, фонтан имел ещё и просветительское, нравоучительное значение. Рядом с бассейном была укреплена табличка с сюжетом соответствующей басни Лафонтена и моралью, которая из неё вытекает. Первоначально фигуры плавающих зверюшек были выточены из дерева. В 1730 году их заменили на медные, вычеканенные по моделям скульптора Пино. Вероятно, тогда же родилась легенда о том, что фонтан создан по приказу императрицы Елизаветы Петровны в честь её собачки Фаворитки. Позже появилась другая легенда, утверждающая, что фонтан – это памятник любимой левретке Екатерины II, Земире.

Львиный каскад

Согласно местным легендам, петергофским фонтанам покровительствует нимфа Аганиппа. Как древние греки верили в то, что эта богиня, подобно Гиппокрене, вдохновляла поэтов, пивших воду из её источника у подножья горы Геликон, так современные посетители петергофских парков допускают, будто бы именно она ежедневно запускает многочисленные механизмы, рождающие водяные струи. В 1720 году архитектор Н. Микетти разработал проект Львиного каскада в виде колоннады, в центре которой находилась бронзовая скульптура нимфы Аганиппы, льющей воду из кувшина. Однако идея каскада была реализована только в самом конце XVIII века по проекту уже другого архитектора – А.Н. Воронихина. Каскад был украшен фигурами бронзовых львов, исполненных по модели скульптора И.П. Прокофьева. Но из-за разрушения пудожского известняка, из которого каскад был изготовлен, уже в середине XIX века его пришлось разобрать.

Новый каскад по проекту архитектора А.И. Штакеншнейдера был сооружен в 1854–1857 годах. Он представлял собой замкнутую четырёхугольную ионическую колоннаду, между четырнадцатью колоннами которой установлены беломраморные плоские круглые фонтанные чаши с бьющими из них мощными струями воды. Внутренняя часть колоннады была превращена в бассейн, вода из которого вытекала через разверстые пасти маскаронов, укрепленных на внешней стороне цоколя колоннады. По её сторонам были установлены бронзовые львы, которые поднятыми лапами удерживали шары, а в центре – фигура легендарной нимфы Аганиппы, отлитая по модели Ф. Толстого. Во время Великой Отечественной войны и оккупации Петродворца фашистскими войсками Львиный каскад был взорван, а скульптурное убранство похищено. В настоящее время Каскад полностью восстановлен.

На мраморной террасе Монплезира стоит бронзовая статуя Нептуна, менее всего напоминающая греческого бога морей и потоков с трезубцем и более – ярославского мужика с вилами. Известно, что Нептун отлит в 1716 году на Московском литейном заводе по рисунку Петра I. На этот счет живёт в Петергофе стародавнее предание. Будто бы у Петра был хороший знакомый, богатый купец из местных жителей, часто посещавший государя в Монплезире. Рассказывают, что купец был застенчив как красная девица, и, когда Пётр водил его по залам своего «голландского домика», приходил в замешательство, смущался и не знал, куда деться от стыда, видя обнажённые тела на картинах. Петра это приводило в неподдельный восторг. И вот однажды, рассказывает легенда, ему пришла в голову вздорная мысль подшутить над простодушным провинциалом. Пётр набрасывает рисунок… и образ стыдливого мужика, выполненный в лучших традициях древнерусской деревянной скульптуры, запечатлевается в бронзе. Правда, снисходительный Пётр оставил на бёдрах несчастного что-то вроде повязки, опять же весьма далёкой от античных образцов.

Монплезир был одной из наиболее любимых построек Петра в Петергофе. Он часто бывал здесь, любуясь морским простором Финского залива. В спальне бережно хранилась его постель, согласно преданию, поставленная им самим таким образом, чтобы при пробуждении «первым предметом глазам его представился Кронштадт, ясно отсюда видимый».

Стараясь ни в чем не отставать от своего повелителя, всесильный герцог Ижорский Александр Данилович Меншиков заложил на южном берегу Финского залива, напротив Кронштадта, дворцовый комплекс, положивший начало городу Ораниенбауму и великолепному парку, достигшему своего наивысшего расцвета в середине XVIII века благодаря праздничной архитектуре Антонио Ринальди. Дворец стоял на возвышенной террасе, а внизу более чем на версту тянулись к морю болота, поросшие камышом и высокой травой. Для сообщения с морем был прорыт так называемый Морской канал. Сохранилось предание, что дворец и канал были построены по просьбе Екатерины I. Как и в случае с «путевыми светлицами» в Петергофе, о чём мы уже рассказывали, заботливая Екатерина считала, что Пётр непременно на обратном пути заедет к своему любимцу, а от него уже сможет вернуться в Петербург берегом на лошадях. Так она беспокоилась о безопасности супруга во время его поездок в Кронштадт в бурную погоду, что канал, по преданию, вырыли всего за три дня девять тысяч крепостных Меншикова, пригнанных для этого со всех строек светлейшего.

По другому преданию, канал был прорыт по иному случаю. Однажды Меншиков ожидал царя на дороге, ведущей из Петербурга в Ораниенбаум.

Ораниенбаум во времена Петра

Но Пётр решил отправиться к нему по заливу в шлюпке. Однако мелководная прибрежная полоса, заросшая камышом, не дала лодке подойти к берегу Рассерженный царь велел поворачивать обратно. Тогда-то Меншиков прервал на три дня все строительные работы в Кронштадте, чтобы прорыть канал к Нижнему саду Ораниенбаума. Проехав по нему, Пётр будто бы сказал: «Дело знатное, хотя, должно быть, немного и коштовато». Герцог Ижорский, замечает Пыляев, «не любил скупиться, когда дело требовало издержек». Как мы знаем, сам император был равнодушен к роскоши, но поощрял страсть к ней в других.