Открой свое сердце - Натали Фокс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кэрис зажмурилась, сердце налилось печалью, точно свинцом. Теперь ей стало ясно, почему он утаил свою историю в ту ночь. Бог знает, что бы было с ними обоими, решись он продублировать ее трагическое повествование. У души ведь тоже есть предел выносливости.
— Когда это случилось, я находился в Европе, — продолжал он, — в очередной деловой поездке: работал как черт, старался изо всех сил для семьи. Для Сьюзанн, для Джоша. По крайней мере, так мне тогда казалось.
Кэрис захотелось приблизиться к нему, встать рядом, разделить с ним душевную муку. Она подошла и устремила взгляд в ту же темную даль, что и он, надеясь, что ему станет легче от ее молчаливого сопереживания.
— Вы сказали — «казалось». Почему?
— Не надо мне было вам говорить, — пробормотал он. Голос наполняло участие к ней.
— Со мной все в порядке, — заверила она Дэниела. Потом добавила, стараясь вложить в слова как можно больше чувства: — Мне отчаянно жаль вашу жену и всех вас. Прошу, продолжайте… если только вам самому это не слишком тяжело.
Он едва заметно усмехнулся.
— Тяжелее слушателю — решить, считать ли мое отсутствие виной… Но трагедия не может не рождать угрызений совести. Я знаю одно: мне следовало находиться рядом с ней. Я же, как правило, чаще бывал в отъезде, чем дома. Много работал, много ездил, и хуже всего, что, по сути, это было бегством. — Он печально и сокрушенно покачал головой. — Жизнь нашу нельзя было назвать легкой. Женились мы, конечно, по любви. Во всяком случае, нам так казалось. Но потом почему-то я все не мог угодить Сьюзанн. Ей все время как будто чего-то недоставало. В общем, мои идеалы в отношении семьи — как и ваши — не воплотились в действительность. Я надеялся, что появление на свет Джоша поможет моей жене понять, что в жизни существуют и другие ценности, кроме материальных.
— И что же? — прошептала Кэрис.
— Конечно, Сьюзанн старалась заботиться о мальчике — иначе как бы она выглядела в глазах света, мнением которого дорожила? Но, в сущности, материнство не очень привлекало ее. Не затрагивало ее сердца. Она хотела иметь ребенка, но рассматривала его, скорее, как некое дополнение к своему жизненному стилю. Я мальчика очень любил, любил с первой минуты, как тот родился, но, кажется, Сьюзанн от этого было только хуже. Порой мне казалось: она ревнует и злится на меня за то, что сама не в состоянии так его любить. Что бы я ни делал, все время что-то было не так, всегда ей чего-то не хватало для счастья. И, наверное, то была моя вина, наверное, я не оправдал каких-то ее надежд.
— О нет, Дэниел, не ищите здесь своей вины. Людей ничто не может изменить. Жизнь вдвоем — это минное поле, — прошептала Кэрис, обращаясь, скорее, к самой себе. — Мы бросаемся в нее очертя голову, не понимая, что зачастую любовь — это еще не все.
Он повернулся к ней и долго вглядывался в ее лицо. Аккуратно заправил ей за ухо выбившуюся прядь волос.
— Хорош же я был тогда, посчитав вас глупой босоногой девчонкой, приехавшей сюда в погоне за легкой жизнью и ничего не смыслящей в воспитании! Да я ни в ком не встречал столько мудрости и здравого смысла!
— Вот уж не знаю, стоит ли считать это комплиментом? — улыбнулась она.
— Определенно стоит, уверяю вас! — Он отвернулся и вновь стал смотреть в темноту, словно черпая там необходимую ему твердость. — Сьюзанн скончалась в нашем загородном доме во Флориде. Готовилась ко сну, и в это время с ней случился удар. Коронер сказал, что смерть наступила в четыре утра. Значит, она пролежала без сознания всю ночь. Подоспей помощь вовремя, ее бы можно было спасти. Приходящая домработница обнаружила ее уже мертвой, а Джоша… скрючившимся на полу в детской. Он истошно кричал и звал мать.
— О нет! — в ужасе выдохнула Кэрис, закрывая лицо руками. Что же пришлось пережить маленькому ребенку! Как многое это объясняет! — Дэниел… — Она лихорадочно пыталась подыскать нужные слова, но с губ слетело одно: — Ужасно… — Не было, не существовало в мире слов, которые могли бы облегчить страдальцу подобную боль.
— Мальчик уже изнемог от плача, хрипел, его била дрожь. Слишком мапенький, чтобы понимать, что произошло, ребенок только знал, что никак не может добудиться матери. — Дэниел тяжело вздохнул. — Самое страшное — мне неизвестно, что же в действительности он пережил. Проснулся и застал ее мертвой? Слышал ее крики, быть может, зов о помощи? Был при ней, когда она испустила последний вздох? — Голос Дэниела надломился, и прошло некоторое время, прежде чем рассказчик овладел собой и смог продолжать. — Я был тяжело потрясен смертью Сьюзанн, и вдобавок это гнетущее чувство вины… оттого, что мне следовало быть с ней, но вместо меня свидетелем ее смерти, возможно, стал мой мальчик. — Мужчина зажмурился и потряс головой. — Эта мысль для меня была и остается невыносимой. Я мучаюсь, потому что не могу стереть из его сознания, из его памяти ту ночь. Пока власти разыскивали меня, Джоша взяли под опеку, — помолчав, продолжал Дэниел. — Я тогда летал в Гамбург и, едва приземлившись, тотчас поспешил обратно. Но к тому времени, как я вернулся домой, мальчик уже замкнулся, ушел в себя. При виде его просто сердце разрывалось! Он был совсем крошка — меньше трех лет, — а подобное нелегко вынести и взрослому. Как объяснить все ребенку, как восстановить изломанное сознание? Излечима ли вообще такая душевная травма?
Дэниел замолчал. Молчала и Кэрис, у которой от горя и волнения перехватило горло. Да и что можно было сказать, чем помочь? Теперь она поняла, почему Джош был «трудным ребенком», откуда в нем эта постоянная напряженность и ощущение страха. Ей сделался ближе, понятней и его отец. Сердце Кэрис сейчас болело за них обоих.
— Я не смог найти к нему подход, — глухо произнес Дэниел после долгой паузы. — Всякий раз, как я пытался взять его на руки, он шарахался от меня. А тут еще всевозможные формальности, связанные с похоронами, дознанием… И все это казалось нескончаемым. Я забросил бизнес, однако уже через несколько месяцев обнаружил, что нахожусь на грани финансового краха. Единственное, чего мне хотелось, — забрать Джоша подальше от всего и начать с ним новую жизнь.
— А каким образом Фиеста оказалась замешана? — наконец отважилась полушепотом спросить Кэрис.
— Она — двоюродная сестра Сьюзанн. Единственная родственница. Мы с женой росли без братьев и сестер, родители умерли, не осталось ни родных, ни близких — разве что светские знакомые Сьюзанн. Тут как раз подвернулась Фиеста и предложила взять Джоша к себе. Сказала, что будет лучше, если я пока стану налаживать свою жизнь и работу. Я ведь практически все потерял, и мне даже нечего было бы оставить сыну… Мне не хотелось его покидать, но, кажется, от моего присутствия ему делалось только хуже — как будто он винил меня в смерти матери. Я привез его сюда, на этот остров, а сам уехал обратно, в Штаты. Продал два имевшихся у меня дома — не желал, чтобы Джош возвращался туда. Потом вновь развернул дело — оно должно обеспечить Джошу уверенность в завтрашнем дне. Я думал о нем, о его будущем… Я все делал ради Джоша. Но похоже, только зря тратил время. Никакие приобретенные за деньги блага не могут вернуть мне любовь моего ребенка.