Выжить и вернуться. Одиссея советского военнопленного. 1941-1945 - Валерий Вахромеев

Мы устроились в лесу на ночлег, и, надо же было такому случиться, на нас внезапно набрело стадо коров — видимо, пастух гнал его домой через лес, где мы и остановились. Эта встреча ничего хорошего нам не сулила. Мы снова бросились бежать, и на этот раз в кустах наткнулись на ограждение из колючей проволоки, здорово поцарапались и кое-где порвали одежду. И опять на пути была река, но, на наше счастье, недалеко от берега мы обнаружили ствол поваленного дерева. Он был большой и сухой. Мы перекатили его к воде. Николай крепко ухватился руками за него, а мы с Василием стали вплавь буксировать дерево с нашим приятелем к противоположному берегу. У берега течение было не очень сильным, а на середине реки нас стало сносить течением. Василий и я прилагали все усилия и изо всех сил гребли на другую сторону, Николай тоже одной рукой помогал нам. Вот мы и приплыли! Оставив бревно, мы вышли на берег и отжали, как могли, свою одежду. На склоне оказалось поле, засаженное картошкой. С радостью и облегчением накопали картошки, разожгли костер в небольшом лесочке и сварили ее в ведре. Сытно поев, мы еще долго «переваривали» все то, что нам пришлось испытать в тот день.

Темнота хоть глаз выколи! Идем через поле и овраги, минуем лесочки и жилье. Упираемся в канаву шириной около двух метров, до краев наполненную водой. Бродим, бродим вдоль нее. Никак. Решаем идти напрямик. Спускаемся в воду, первый из нас сразу же проваливается до пояса, за ним остальные. Выбираемся наверх и дальше продолжаем путь по чистому, усаженному травой полю, беспечно болтая между собой. Вдруг раздается дребезжание зуммера, раздается немецкая речь, отрывистые команды, и неожиданно ввысь взлетают яркие полосы света. Прожектора! Как по команде падаем на землю. Лучи прожекторов сначала шарят где-то высоко в небе, потом вдруг резко пробегают по земле, кажется не оставляя ни одного уголка в тени. В нескольких десятках метрах от нас мы замечаем немецкие самолеты. Прожектора выхватывают из темноты свастику на хвостовом оперении. Лежим не двигаясь и молча. Но вот опять слышится лающая команда по-немецки, свет прожекторов мгновенно гаснет, лишь нити накаливания еще долго тлеют красноватым светом. Немцы о чем-то переговариваются между собой, а мы ползем обратно, опять переходим вброд канаву с водой и почти убегаем прочь от аэродрома. Если бы не прожектора в кромешной темноте, мы угодили бы прямо в лапы к немцам! Случайность? Быть может. Но такие случайности несколько раз спасали нас в пути, во время трехмесячных скитаний по чужой земле.

Идем напрямик через поле, по посаженной пшенице, к виднеющейся вдали деревушке. Наступает утро, а в заветном мешке еще пусто, поэтому, дойдя до деревни, прямиком заглядываем в сарай, один из тех, в каких немцы обычно держат кроликов и кур. Возле крайнего дома нас обдает мощным запахом навоза. Стараясь глядеть по сторонам, я с ходу врезаюсь в огромную, как пирамида Хеопса, навозную кучу под окнами одного из домов. Все руки и «костюм» в липких ошметках. А говорят, немцы — всегда и повсюду аккуратисты!

Присмотревшись, обнаруживаю такие же египетские пирамиды (только на немецкий лад) и по другую сторону улицы, почти возле каждого дома. Вонь невероятная! Видимо, крестьяне собирались везти навоз в поле. Минуя кучи, мы вышли на середину деревни, и там дорога разделилась надвое.

Встав на перекрестке, обсуждаем дальнейший маршрут. У ближайшего дома огорожена небольшая площадка — закуток для кур, а в задней части дома проделано небольшое отверстие, через которое, очевидно, куры выбираются на улицу. Я поделился своими соображениями с ребятами. Вначале решили не лезть на рожон, но время подгоняет, и втроем мы направляемся к курятнику.

Дырка в стене оказалась очень маленькой. Пытаюсь пролезть в нее, просунув руку вместе с головой. И вот я внутри. В темноте я нащупал доску, стоявшую под наг клоном, взялся за нее руками и с грохотом, вместе с доской свалился куда-то вниз. Пол курятника оказался намного ниже уровня земли. Услышав шум, мои друзья замерли, затих и я, прислушиваясь к звукам, шедшим сверху. Встал, замер, в голове одна за другой проносятся мысли: кто еще мог услышать этот шум? Кто там, надо мной? Успею ли я быстро вынырнуть через лаз обратно на улицу? Неужели я в ловушке?! Широко расставив руки в стороны, выжидаю минуты две-три. Понемногу начинаю исследовать темноту вокруг себя. Вдруг левая рука натыкается на жердь. Провожу по ней ладонью, и мои пальцы натыкаются на лапу спящей курицы! Тогда правой рукой (левая осторожно берет курицу за ногу) пытаюсь нащупать в темноте голову курицы. Есть! Потом вторая, третья, четвертая. Выбрасываю безголовых кур в отверстие в стене, где их подхватывают мои друзья, а потом шепчут мне: «Хватит!» Остается понять, как же мне отсюда выбраться? Пол в курятнике почти на метр ниже уровня земли на улице. Наверху что-то снова скрипнуло, я вновь замер по стойке «смирно». Весь обратился во внимание. Еще несколько томительных минут. Кругом все затихло, и я осторожно просовываю опять голову и правую руку в дыру и с помощью друзей выбираюсь на свободу. Взвалив на плечи мешок с курами, мы быстренько направляемся вон из деревни, минуя вонючие пирамиды и по-прежнему спящие крепким сном дома. Сваренная в лесочке курятина показалась мне необыкновенно вкусной — после стольких-то переживаний! Думаю, моим друзьям она тоже пришлась по вкусу.

Эльзас

Заканчивался второй месяц наших скитаний. По нашим расчетам, мы должны были находиться где-то возле границы с Эльзасом. Не дожидаясь наступления ночи, мы вышли из леса, направляясь на закат, в сторону, где садилось солнце. Шли по проселочной дороге между полей, чуть слева виднелись дома деревни. Кругом ни души. По мере того как солнце садилось, становилось прохладнее. Когда мы подошли к лесу, оно уже спряталось за кронами деревьев. Как всегда дружелюбно встретил нас прохладный сумрак леса. На небе обозначились звезды, их едва было видно сквозь пышные кроны огромных деревьев. Лучше всего дождаться наступления ночи. Огромные стволы деревьев стояли на почтительном расстоянии друг от друга, и наша спутница-луна щедро освещала поляны. Тишина. Вокруг все безмолвно, словно в таинственной, захватывающей сказке.

Идем по лесу уже несколько часов подряд, а он все не кончается. Выходим на едва заметную тропинку. Она тянется вдоль просеки, с двух сторон огражденная естественным забором — стеной деревьев. Найдя сухое место под огромным деревом, мы с Василием опустились на землю. Посоветовавшись, решили остаться здесь до утра. Только было собрались спать, как вверху, в ветвях дерева что-то затрещало, зашумело, с дерева посыпались обломки сухих веток и листьев. Над нами явно расположилось какое-то живое существо: издав какие-то странные звуки, оно быстро умолкло. И вновь стало тихо. Оцепенев от неожиданности, мы как завороженные сидели не шевелясь, и только когда неведомый нам «демон» умолк, мы поднялись. Собрав свои скудные пожитки, мы побыстрее отошли от дерева прочь, ища в темноте другое подходящее место для ночлега. Так и не поняв, кто же сидел в ту ночь над нами. Птица? Зверь?

Проснулись мы, когда солнце уже встало, и в лесу слышался птичий щебет. Умывшись водой из небольшой лужицы, снова тронулись в путь. Тропинка вывела нас к небольшому полю. Стало жарковато и снаружи, и внутри. Снаружи припекало солнце, а внутри — голод. Решаем поскорее выбраться из леса и порыскать в ближайших огородах в поисках овощей или фруктов. Дорога круто свернула на запад, а мы двинулись дальше по полю, на юг. Снова входим в лес. Пройдя метров триста, наткнулись на большой, довольно старый дом, похожий на черепаху. Доски, которыми были обиты стены, почернели, а широкая крыша, покрытая дранкой, кое-где сгнила. Решаем зайти в дом, узнать у хозяев, где мы находимся, и рассчитывая, что нам перепадет какая-нибудь еда. Подходим ближе.

Вдруг из широко раскрытых ворот выскакивает и рысью бежит к нам мужчина, катя перед собой большую деревянную тачку, полную навоза. Сначала он не поднимал головы, потом, увидев нас, резко остановился, отпустил тачку и с выражением ужаса на лице громко заорал, бросившись назад в дом. Постояв с минуту на месте, мы недоуменно переглянулись и стали обходить дом. В нем царила мертвая тишина. Мы уже не видели смысла заходить внутрь и, оглянувшись в последний раз на древнюю развалюху, опять углубились в лес. Лишь отойдя на приличное расстояние, мы поняли, что же испугало незнакомца и заставило его убежать от нас прочь. Наш внешний вид не внушал особого доверия, поэтому встреча в дремучем лесу, как справедливо решил мужчина, не могла сулить ему ничего хорошего. На Василии была пилотка, одна на двоих с Николаем, а на моей голове красовалась подкладка от нее. На мне был широченный пиджак, в который я, кажется, завернулся дважды, а вместо ремня на поясе он был стянут веревкой. Такие же широкие брюки болтались на бедрах. На ногах — рукава огородных пугал, снизу вверх перетянутые алюминиевой проволокой. Василий был одет чуть поприличнее: помимо пилотки на нем были сапоги и гимнастерка. Кроме того, на моей спине болтался мешок, завязки от него были стянуты узлом у меня на груди. В этом мешке было пустое ведро. Мы привыкли к своему маскараду, а вот эльзасца он сильно напугал. О том, что мы уже шли по территории Эльзаса, мы узнали позднее.