Советский космический блеф - Леонид Владимиров

Это, однако, было не последним происшествием в полете. На семнадцатом витке случилось то, что дважды происходило в 1960 году с беспилотными капсулами: по радиосигналу с земли тормозная двигательная установка -- ТДУ -- не включалась. Королев приказал подготовиться к ручному включению ТДУ по устной команде с земли после следующего, восемнадцатого витка. Вот где сказалась его предусмотрительность! Все "шарики", с самого первого, гагаринского, были оборудованы ручным включением ТДУ. Ни один космонавт "Востока" ими не пользовался, и кое-кто даже думал, что ручное включение -излишняя роскошь. Но вот на восьмом по счету "шарике" оно вдруг понадобилось и спасло жизнь космонавтов.

После восемнадцатого витка посадка в южной половине СССР была невозможна -- только в северной. Были немедленно оповещены все военные авиачасти на Севере и в Арктике, где еще стояла суровая зима с морозами и очень глубокими снегами. Секундная неточность при включении ТДУ вручную могла привести к спуску в Ледовитый океан или в густонаселенную Московскую область. Королев потребовал у расчетчиков траектории: за оставшийся у них час рассчитать момент включения так, чтобы наверняка не угодить в океан. В последние минуты перед включением он подробно проинструктировал Беляева, как включать, хотя тот и сам хорошо это усвоил на тренировках. Получив сигнал, Беляев включил ТДУ практически мгновенно, но тут же сказал, что хотя ТДУ и загорелась, он не очень уверен в ориентировке. По счастью, и ориентировка была выполнена правильно. "Восход-2" ухнул в глубокий снег, накрывший редкий лесок под Пермью. Его заметили местные жители и сообщили в воинскую часть. Благодаря этому счастливому случаю, команда спасателей прибыла к Беляеву и Леонову через несколько часов после приземления.

В официальных советских сообщениях нет решительно ничего о двух чрезвычайных происшествиях, разыгравшихся на борту "Восхода-2". Сообщалось лишь (как достижение, конечно!), что командир "Восхода-2" Беляев произвел включение ТДУ вручную. А гораздо позже, через год, примерно, после полета, было мельком сказано, что посадка произошла не в обычном районе приземления, а на 2000 километров севернее, и что полет длился не обычные 24 часа с минутами, а 26 часов. Наконец, в биографии Королева оба инцидента поданы в этаком "легком", разухабисто-балаганном стиле. По поводу попыток Леонова войти корабль биограф говорит мимоходом всего одну фразу: "С первого раза забраться в шлюз не удалось". Не удалось -- и все, без дальнейших объяснений. Что касается второго происшествия, то ему в биографии посвящен следующий отрывок:

"Как известно, посадка корабля 'Восход-2' впервые осуществлялась без автоматического управления.

-- Ребята, валяйте вручную, -- с одобрения С. П. Королева передал команду Земли Юрий Гагарин.

И они пошли еще на один виток. Вручную сориентировали корабль и включили тормозную двигательную установку.

Раздался шум за бортом. Куда пойдет корабль? Если сориентировались неправильно -- не на землю, а от нее...

По опускающимся пылинкам поняли: сработано все верно, корабль идет в плотные слои атмосферы".

Вот, видите, как все было весело и приятно! Неприятно только думать, что сочинители подобных советских опусов и их цензоры явно рассчитывают на полный идиотизм будущих читателей.

Запуск "Восхода-2", в отличие от предшествующего полета, может претендовать на ощутимый научный результат: человек впервые побывал в открытом космосе. Медицинские наблюдения показали, что Леонов хорошо перенес "прогулку". Меньше повезло П. Беляеву: уже будучи в Англии, я узнал из советских газет, что он умер от какой-то внутренней болезни в возрасте 37 лет. От какой именно болезни -- не сообщалось.

"Восход-2" был последним пилотируемым космическим кораблем, запущенным в Советском Союзе при жизни Сергея Королева. Через десять месяцев после этого полета, 15 января 1966 года, великий инженер скончался в больнице -остановилось его больное сердце, не выдержав операции по удалению раковой опухоли.

-------

Глава 4. ЗАКАТ

После полета Беляева и Леонова на "Восходе-2" в марте 1965 года Советский Союз два с лишним года не предпринимал никаких пилотируемых запусков. Наконец, 23 апреля 1967 года состоялся пробный полет корабля "Союз". Корабль, как мы помним, был детищем уже умерших Королева и Воскресенского и был готов еще в конце 1963 года. Его запустили в апреле 1967 года потому, что к тому времени был разработан более мощный носитель. Этот носитель имел опять-таки "многокамерное" строение, он представлял собой связку из тех же двадцати двигателей. Поскольку связки были идеей Королева, то можно считать, что и заслуга в запуске "Союза" принадлежала Сергею Королеву.

Увы, во время этого запуска замечательный конструктор был мертв; его, вездесущего, не было в цехах в дни подготовки, никто не вникал в каждую мелочь с уникальным, чисто "королевским" знанием дела и умением предвидеть неполадки. А систематическая проверка узлов ракеты перед запуском с помощью электронно-вычислительных машин, давным-давно узаконенная в Америке, не выполняется в Советском Союзе и по сей день. В результате "Союз-1", запущенный то ли из предосторожности, то ли ради экономии веса с одним космонавтом на борту, потерпел катастрофу и погиб.

Для пилотирования "Союза" был выбран наиболее образованный и умелый советский космонавт Владимир Комаров. Он был первым из советских космонавтов, отправившимся в космос вторично. И второй полет стал для него роковым.

О причинах гибели "Союза-1" и Владимира Комарова известно очень мало. Официальная советская версия состоит в том, что корабль после 24-часового полета нормально вошел в плотные слои атмосферы, но на высоте 7000 метров над Землей не сработали главные парашюты, и "Союз" разбился.

Эта версия представляется мне более чем сомнительной. Прежде всего, озадачивает длительность полета -- 24 часа. Опять, значит, 17 витков, опять "собачья программа", как у "Востока-2", "Восхода-1", "Восхода-2"? Но зачем было назначать эту допотопную программу, к которой очень нехотя и лишь по необходимости прибегал еще Королев, которой он почти стыдился? Ведь 24-часовой полет "Восходов" имеет точные объяснения. "Шарики" были перегружены, в них сидели первый раз три, второй раз два человека. Из-за этого длительный полет был немыслим, средств жизнеобеспечения было до крайности мало. Семнадцать витков, как нам известно, было тем минимальным количеством, после которого "шарики" выходили в позицию для приземления в удобном районе.

Ни одна из этих причин не влияла на длительность полета "Союза-1". В корабле, более просторном, чем "шарики", сидел всего один космонавт. Даже если к тому времени мощность носителя не позволяла сильно нагружать "Союз", то все равно запас жизнеобеспечения вряд ли был меньше, чем на десять дней. Напомним, что даже "Восход-1" имел трехдневный запас кислорода на троих -то есть девятидневный на одного. Ясно, следовательно, что не запас средств жизнеобеспечения ограничивал полет Комарова одними сутками.

С другой стороны, мы теперь знаем, что первый успешный полет "Союза", предпринятый через полтора года после катастрофы Комарова, длился четверо суток (тоже с одним космонавтом на борту). Трудно представить себе, чтобы полет 1967 года почему-то планировался на одни сутки. Ведь к тому времени американцы провели десять полетов "Джемини" подряд, некоторые из "Джемини" находились в космосе неделями. Пусть полет Комарова и не претендовал, в отличие от былых времен, на установление какого-либо "первенства", но все же нужно было показать хоть какой-то прогресс.

Вот почему я с большим трудом допускаю мысль о том, что Комаров должен был вернуться через сутки по расписанию. Если я прав, и полет планировался на более долгое время, тогда "парашютная" версия гибели, выдвинутая советскими источниками, не выдерживает критики. Тогда преждевременная попытка Комарова прекратить полет (иностранные радионаблюдатели считают, что попытка была сделана) объясняется какими-то неполадками на борту, о характере которых можно только гадать. Эта теория подкрепляется еще и тем, что западные радиостанции слежения услышали странный и тревожный разговор Комарова с советским центром управления полетом, когда корабль еще находился на орбите. По сообщениям прессы разговор происходил между Комаровым и женщиной-оператором с Земли, причем Комаров доложил, что у него неполадки на борту. К сожалению, мне не удалось достать в Англии запись этого разговора -- либо он не записан на пленку, либо такие записи решено не разглашать.

Причина гибели Комарова не имеет, однако, прямого значения для нашего рассказа. Для меня лично катастрофа была тяжелым переживанием, потому что Владимира Михайловича Комарова я знал и глубоко уважал. В отличие от малообразованных, туповатых пилотов, какими были, скажем, Гагарин, Николаев, Попович, Быковский, Терешкова, Владимир Комаров был интеллигентным человеком -- к тому же, судя по моим весьма поверхностным впечатлениям, человеком добрым и мягким.