Дом на Озерной - Андрей Геласимов

– Может быть, испугался?

– Зачем тогда теперь сам пришел? – Муродали развел руками, не в силах нащупать связи между загадочными поступками Николая.

В этот момент из-за хлипкой белой двери долетел такой страшный крик, что Степан совсем помрачнел.

– А если он в суд подаст? – упрекнула его Валя. – Ты головой своей думал, когда его толкал?

– Да я же легонько, – Степан неловко и даже как-то по-детски показал, как он толкнул Николая. – Вот так вот, и все… Он сам упал. Свалился и орет как резаный…

Тем временем Николай в кабинете травматолога удобно устроился в стареньком дерматиновом кресле и с любопытством листал журнал «Лечащий врач». Закинув ногу на ногу, он просматривал статью «Диагностика и лечение психогенного головокружения». Симптомы этого сложного заболевания показались ему настолько знакомы, что он насторожился и повертел головой. Затем он вспомнил о сидящих за дверью родственниках Димки Седова и тяжело застонал, стараясь, чтобы они восприняли каждый оттенок его вселенской боли.

– Мне кажется, вы чуть-чуть переигрываете, – сказал ему травматолог, отвлекаясь от кипы рентгеновских снимков.

– Вот только не надо меня учить, доктор, – улыбнулся Николай. – Нашли что-нибудь?

– Здесь ничего серьезного. Может, вам ключица подойдет? Вот тут славный был перелом.

– Нет, нет, доктор. Я же говорю, мне нога нужна.

– Ну, посмотрим еще.

Травматолог продолжил перебирать снимки, а Николай поднял лицо к потолку и закричал так жалобно, как будто ему выдрали зуб без анестезии.

– Вы предупреждайте, пожалуйста, – попросил его врач. – А то мне страшновато становится.

– Конечно, конечно, – улыбнулся ему Николай и снова погрузился в чтение.

На этот раз его внимание привлек материал о тревожных расстройствах. Социальных фобий он у себя не обнаружил, зато раздел, посвященный обсессивно-компульсивным состояниям, его по-настоящему обеспокоил.

– Доктор, – снова обратился он к травматологу. – Я вот насчет навязчивых мыслей хотел бы у вас проконсультироваться…

– Вы знаете, я не психиатр.

– Но журнальчик-то у вас лежит.

– Ну, хорошо, – вздохнул травматолог. – Спрашивайте. Только тогда десять процентов надбавки.

– Да не вопрос, – махнул рукой Николай. – Вы мне скажите, вот если я про деньги все время думаю – это навязчивые мысли или нет?

Травматолог перестал перебирать снимки и ненадолго, но глубоко задумался.

– Я думаю, нет, – наконец вынес он свой вердикт.

– Ну, слава Богу, – облегченно вздохнул Николай и отбросил журнал от себя подальше. – Нашли что-нибудь?

– Да, кажется, есть. Вот посмотрите. Бедренная кость.

Он протянул Николаю большой рентгеновский снимок, и тот приложил его к своему бедру.

– Коротковат немного, – прикинул на глаз Николай. – Вам не кажется? У вас подлинней там ничего нет?

– Подлинней нет. Зато вот есть коленная чашечка.

Врач передал Николаю второй снимок.

– Сложный перелом? – спросил тот, разглядывая чьи-то прозрачные кости.

– Да, – кивнул травматолог. – Два месяца лечили.

– Два месяца? – воодушевился Николай. – Это мне подойдет. А покажите, пожалуйста, как с таким переломом человек обычно хромает.

От этой просьбы врач слегка опешил, но потом вспомнил обещанный гонорар, и здравый смысл немедленно взял в нем верх над природной стеснительностью. Подобрав полы своего халата, он убедительно захромал по кабинету, перемещаясь от окна к столу и обратно. Николай не сводил с него цепкого взгляда.

– Ну, как-то так… – остановился травматолог.

– Так я смогу, – одобрительно кивнул Николай. – И, наверное, оба возьму. Сколько с меня?

В этот момент врач невольно вспомнил, как он сам недавно покупал арбуз на день рождения дочери. Задав такой же прямой вопрос продавцу на рынке, в ответ он получил цветастое и многословное утверждение о том, что он покупает всего лишь арбуз, а не автомобиль и, следовательно, рано спрашивать о цене, а нужно просто присмотреться к продукту. Уже много позже, когда он ушел с рынка вместе с арбузом, за который безнадежно переплатил, врач понял секрет маркетинговых манипуляций горбоносого и гордого как орел продавца. Теперь ему самому нестерпимо захотелось опробовать его метод.

– Учитывая работу рентгенолога… – нерешительно протянул он и остановился, отчаянно соображая, чего бы еще такого придумать.

Однако Николай по сравнению с ним в этой области был мастодонтом.

– Доктор, не томите, – устало прикрыл он глаза. – А то ведь уйду. Ну, кому нужны ваши кости?

– Они, конечно, никому не нужны, и через полгода эти снимки, скорее всего, уничтожат. Но вот если я выйду сейчас в коридор и скажу тем людям, что вы почему-то стонете и кричите, хотя никакой травмы у вас нет, а только небольшие ушибы, то, возможно, у этих снимков совсем пропадет цена. Однако пока я этого не сделал, мне думается, они чего-то стоят.

Николай открыл глаза и посмотрел прямо в раскрасневшееся лицо травматолога. Во взгляде его затеплилось уважение.

– По пятьсот рублей за снимок, – предложил он.

– По тысяче, – твердо сказал врач.

– Это грабеж, – покачал головой Николай и вынул деньги из портмоне.

Когда травматолог начал гипсовать ему ногу, он придирчиво следил за каждым его движением. Поскольку деньги были уже уплачены, Николай рассматривал свой гипс в качестве долгосрочных инвестиций.

– Вы побольше, доктор, побольше мажьте, – заботливо говорил он. – Не жалейте известочки. Что вы такой прижимистый?

– Да я не жалею, – отвечал ему травматолог. – Могу хоть по горло вас загипсовать.

– По горло не надо. Вы мне лучше вот что скажите – я снимать эту штуку потом смогу? А то спать, наверное, неудобно будет.

– Хорошо, что сказали. Я вам посвободней сделаю.

Спустя полчаса на ноге у Николая красовался новенький, сверкающий белизной гипс. Выкатив «больного» в коридор на кресле-каталке, травматолог с мягким и добрым укором посмотрел на привставших от волнения Степана и Валю.

– Ну что, милицию вызывать будем? – спросил он.

– Милицию? – повторил следом за ним Муродали. – А зачем милицию?

– Не надо милицию, – отрезал Николай, небрежно махнув рукой. – Я сам упал.

При этих словах Степан испытал такой прилив благодарности и симпатии к Николаю, что бросился поднимать его с кресла, совершенно забыв про свой радикулит. Муродали подхватил великодушного Николая с другой стороны, и они торопливо потащили его к выходу.

– Давайте «Скорую» вызовем, – снова вмешался травматолог. – Они отвезут вас домой.

– Нет у меня больше дома, – жалобно простонал Николай, повиснув на плечах Муродали и Степана.

– Послушайте, не надо «Скорую», – заговорила Валя, опуская две сторублевые купюры в нагрудный карман врачу. – Мы его к себе домой отвезем. У нас места много. Спасибо вам большое.

По дороге на Озерную Николай рассказал, что это именно он обеспечивал сделку в Китае и что партия компьютеров была найдена его людьми. Димка с Витей Гробманом подключились позднее. Поскольку Димка предоставил львиную долю финансирования, компьютеры были оформлены на него. Однако стоило подписать бумаги, как он куда-то исчез.

– Я решил, что он меня кинул, – вертел головой Николай, стараясь заглянуть в глаза то Степану, то Муродали. – Я же без него груз на таможне получить не могу. Вернулся сюда. Думал, может, здесь найду его. А тут вы начинаете за мной гоняться. Я вообще напрягся по полной программе. Ну, думаю, ого! У них тут целая банда.

– Ну да, – мрачно сказал Муродали. – А ты у нас белый и пушистый.

– А что бы вы на моем месте подумали? – горячился Николай. – Фонд этот проклятый квартиру у меня отобрал, магазин отобрал, Димка ваш с компьютерами меня кинул. Попадалово!

– А к нам-то зачем в итоге пришел?

– А куда еще мне было податься? Дима все равно мимо вас не проедет. А мне жить больше негде. Будем вместе его ждать. Вас-то, наверное, он не кинет.

– Может быть, и не кинет, – едва слышно проговорил Муродали, не отрывая взгляд от дороги.

Разместить Николая решено было в сарайчике, где Иван Александрович время от времени что-то мастерил и где у него для отдыха стоял старый диван. Галина Семеновна, которая давно уже приготовила ужин и никак не могла дождаться своих домашних, пошла по дому, созывая всех к столу. Однако после признаний Николая практически все обитатели дома ощутили такую дыру, такой провал в своей жизни, что было как-то не до еды. Николай служил последней нитью, связывавшей их всех с Димкой, но теперь, после его рассказа, всем стало ясно, что и эта нить оборвалась.

Поднявшись к Марии, Галина Семеновна постояла рядом с ее кроватью, однако дочь даже не обернулась, разглядывая пыльные узоры на старых обоях. У Вали сильно болела голова, а Томка еще не вернулась из города, запропастившись черт знает где. Один Иван Александрович проявлял признаки жизни. В кладовке он отыскал старые, неизвестно кому принадлежавшие костыли, а потом взялся расспрашивать Николая.