Сожженные мосты Часть 2 - Александр Маркьянов

— Какого черта они делали в этой глуши? — Уайт все еще ничего не понимал.

— Сэр, это группа слежения. Объект слежения — сорок один — сорок, подозревается в продаже оружия из конфиската террористическим группировкам. На папке с делом красный ярлык и ваш телефон, сэр.

Уайт выпрямился. Это дело заводил он сам. Лейтенант Мантино, о котором докладывали утром, умудрившийся сунуть нос в самое дерьмо. Поскольку, работу по делу надо было как то оправдать — в папку лег поддельный меморандум, содержащий информацию о том, что один из полицейских офицеров снабжает анархистов оружием из числа конфискованного и подлежащего уничтожению. Это и стало основанием для оперативной разработки — Уайт надеялся за счет слежки понять, на кого этот козел работает, а потом возможно и накопать что-нибудь против него. Любой полицейский офицер думает о своей пенсии и предпринимает все меры к ее увеличению, кто-то знается с дамами легкого поведения, кто-то крышует незаконный бизнес на своей территории — в общем чистых нет. А если у тебя есть хорошее, по настоящему хорошее досье на своего противника — договариваться с ним намного проще. Теперь получалось — что он своими действиями загнал ситуацию в еще большее дерьмо. Наблюдатели арестованы местными правоохранительными службами.

— Найдите им адвоката, пусть немедленно едет туда и посмотрит, в чем там дело. Хорошего адвоката. Выясните, кто там шериф, кто и по какому основанию их задержал, организуйте туда звонок. Через час позвоните мне и доложите.

— Да, сэр…

Уайт сел на стул, угрожающе заскрипевший под его весом, немного подумал. Дело начинает выходить из-под контроля и что-то надо предпринимать. Но Уайт думал не о том, как вытащить своих людей — а о том, как прикрыть свою задницу. Альфа и омега бюрократической игры — ПСЗ, прикрой свою задницу, главный закон Вашингтона, округ Колумбия. И как это сделать — он почти сразу придумал…

Только бы успеть… В Вашингтоне сейчас ужасные пробки…

Офис вице-президента Североамериканских соединенных штатов находится на территории Военно-морской обсерватории, так называемой «Old Naval», что расположена на берегу Потомака, чуть ниже отеля Уотергейт, напротив острова имени Теодора Рузвельта. По вашингтонским меркам эта резиденция была расположена очень удобно — с одной стороны Арлингтон, где наряду с Джорджтауном живет значительная часть чиновничества, с другой — здание Капитолия и Белый дом. Вице-президент со своей семьей и частью аппарата занимал выстроенный для них в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году двухэтажный особняк с мансардой, белый, с крышей из черепицы светло-шоколадного цвета. До того, как вице-президентом стал Джек Мисли, дом этот устраивал всех вице-президентов, которые избирались в стране на этот пост. Джека Мисли он не устраивал, для него он был тесен — оно и понятно, потому что Мисли фактически управлял страной, по крайней мере он полностью держал под контролем военные, противоповстанческие и противотеррористические операции, а также внешнеполитический курс. После событий 9/10 он намного реже стал наведываться в Белый Дом. Кроме того — сейчас, прямо рядом с домом вице-президента строительные части армии САСШ строили укрепленный подземный бункер, способный выдержать ядерный удар. И падение самолета тоже.

Автомобиль Уайта местная охрана хорошо знала, знала и водителя, который возил будущего министра — поэтому пропустили их без проверки. К дому вела асфальтированная подъездная дорожка, еще совсем недавно она была чистой, а теперь она была загажена комками глины и следами протекторов тяжелых грузовиков вывозивших вынимаемый при строительстве бункера грунт. Припарковаться тоже было сложно — прямо у самого дома стоял большой самосвал и рядом — армейский, зеленый экскаватор. Несмотря на вечер, работы на месте будущего бункера продолжались…

На первом этаже, как и всегда, скопились люди, жаждущие припасть к источнику истинной власти в САСШ на настоящий момент. Краем глаза Уайт увидел генерала Томаса Питерсона, одного из тех, кто выступал за «мексиканизацию» конфликта в соседней стране, за полный вывод войск и за защиту североамериканских интересов в соседней стране исключительно силами наемников и набранных по контракту мексиканцев. Питерсон был парией на уровне Е Пентагона, генералы опасались потери своего влияния и бюджетных ассигнований, и гадили Питерсону как могли. А вот сам Уайт по сути был с ним согласен. В приемной были и другие знакомые лица, но Уайт демонстративно не обратил на них внимания — если сейчас вступить в разговор, то это никогда не закончится…

Уайт подошел к невысокому, с лицом картежника и проныры мужчине, бдительно охранявшему ведущую наверх лестницу от посетителей. Рой «Скутер» Льюис, известная в вашингтонском закулисье фигура, бессменный помощник Джека Мисли, получивший за свою влиятельность неофициальный титул «Джек Мисли Джека Мисли».

— Рой… — негромко сказал Уайт — доложи.

— Хорошо сэр.

— Я подежурю тут за тебя.

— Хорошо, сэр.

Льюис пошел наверх, Уайт стал так, чтобы перекрыть ход на лестницу.

— Джон…

Будущий министр посмотрел на подошедшего к нему Питерсона, протянул ему руку.

— Смотрю, здесь у тебя карт-бланш…

— Не преувеличивайте. Без доклада здесь не входит никто.

— Так уж и никто? — усомнился генерал — по крайней мере, одного человека мы знаем точно. Миссис Мисли явно не нуждается в докладе.

Катарина Мисли была еще одним столпом политической конфигурации Вашингтона последнего времени. Ни много ни мало — председатель совета директоров нефтяной компании Галф-Ойл, которая по странному стечению обстоятельств обладала монопольным правом на нефтяные разработки в Венесуэле и в двенадцатимильной зоне мексиканского побережья. Так же она участвовала в работе нескольких малозаметных, но очень важных межпартийных комиссий по выработке внешнеполитического курса страны на перспективу, и запомнилась там крайне агрессивными антибританскими взглядами. Возможно, это было связано с жесткой конкуренцией с Роял Датч Шелл, возможно чем-то еще.

— Если только миссис Мисли…

— Как дела с министерством? — сменил тему генерал.

— Мой шредер[46] не справляется с работой.

— Понятно. Когда ждать?

— Еще месяц, наверное. Почему интересуетесь?

— Нам же налаживать взаимодействие, не так ли?

О как! А ведь генерал на данный момент не имеет никакого отношения к контингенту стабилизации! Получается — что он идет туда командующим? Или кем?

— Мистер Уайт, господин вице-президент примет вас — очень кстати доложил спустившийся сверху Льюис — у вас не больше двадцати минут.

Уайт взглянул на часы — совершенно естественный жест, когда человеку назначают время — но на самом деле он хотел подгадать, чтобы именно на это время пришелся звонок с новым докладом о ситуации на границе. Еще одно бюрократическое правило — привлекай как можно больше людей к принятию решений — чтобы в случае провала отвечали все — и никто конкретно.

Вице-президент сидел в своей любимой комнате, у камина, смотрел в огонь и пил кофе. Он выглядел уставшим и старым — но отнюдь не беспомощным, Мисли никогда не был беспомощным.

— Джон… — сказал он, не отрывая взгляд от пляшущего в каменной ловушке пламени — что там у вас?

— Сэр, я примерно накидал новую штатную структуру. Но в отведенный нам лимит по персоналу мы никак не укладываемся, нужно еще по меньшей мере три с половиной тысячи сотрудников.

Вице-президент покачал головой.

— Почему каждый раз, когда что-то новое организовывается — руководители приходят ко мне и говорят, что им не хватает людей? Поразительно — ни один человек ни разу не сказал, что выделенного штата достаточно.

— Сэр, мы рискуем тем, что министерство превратится в слишком короткое одеяло. И у нас будет открыта либо голова, либо ноги.

Вице-президент поставил недопитый кофе на столик.

— Давайте посмотрим.

Телефонный звонок раздался в самый раз — как раз когда основная работа была закончена, и Уайт чуть потянул время, чтобы не уйти, пока не позвонят. Когда раздался звонок — он чуть не оторвал внутренний карман пиджака, когда лез за телефоном.

— Уайт.

— Сэр, докладываю относительно инцидента. Советник Дронский, адвокат уже выехал на место. Обвинение, которое предъявлено — угроза оружием, скорее всего Большого Жюри оно не выдержит — так сказал советник Дронский. Завтра он подаст петицию в окружной суд с требованием выдать habeas corpus.

И все бы хорошо — да только не хорошо. Если об этом узнает пресса, а у лейтенанта полиции не может не быть возможности шепнуть кому-то на ухо нужную информацию — тогда ситуация просто выйдет из-под контроля. Безо всякого Большого Жюри.