Сожженные мосты Часть 2 - Александр Маркьянов

— Пока ни одного.

— Это плохо…

— Господин губернатор…

— Господин Вахрамеев, работа должна выполняться. Ваша агентурная сеть получает немалые деньги и должна давать информацию, реальную информацию, а не то что они услышали на базаре и что на поверку оказывается пшиком. Ничего не хочу слышать в оправдание вашего преступного бездействия, сударь! У нас есть полномочия действовать так, как мы считаем нужным — при таких полномочиях исламского подполья в моем городе просто не должно быть! Не должно быть, господин Вахрамеев! Доложить мне план активизации работы по выявлению сил и структур исламского подполья не далее чем в пятницу. Привлекайте казаков, армию, кого угодно, черт побери — но сделайте дело.

— Есть.

— Теперь по линии еврейского подполья. Советник Аль-Бакр, слушаем вас!

— Ведется разработка подпольной террористической ячейки Хагана, она в городе не единственная, но наиболее активная. Получена интересная информация.

Полицеймейстер Багдада замялся с продолжением.

— Говорите, сударь, говорите! Что они умышляют!

— У нас есть осведомитель в этой ячейке. Он передал при последнем контакте весьма интересную и ценную информацию. В день, когда был взорван отель Гарун аль-Рашид, известное вам лицо, Зеев Кринский, бандглаварь и руководитель ячейки Хаганы направил некую Руфь Либерман на встречу с неизвестным лицом в отеле Гарун аль-Рашид. Приказ о встрече передало известное вам лицо — князь Владимир Голицын, находящийся на связи с Кринским и Хаганой. Через три часа Руфь Либерман появилась на тайной базе ячейки с человеком, оба они были в порванной одежде и ранены, по-видимому при взрыве. Этот человек, напал на одного из боевиков Хаганы, отобрал у него пистолет, потом захватив заложников, потребовал сложить оружие, что и было сделано. Затем между Кринским и этим человеком состоялся разговор, в ходе которого этот человек…

— Сударь, если вы еще раз произнесете фразу «этот человек», это просто выведет меня из себя — сказал генерал-губернатор — кого привела в дом эта жидовка?

— Этот человек опознан нами как князь Александр Воронцов, посланник Его Величества в Персии, изволивший гостить у вас несколько дней назад.

Произнеся эти слова, полицеймейстер Багдада внутренне сжался в ожидании вспышки гнева, которая неминуемо должна была последовать за этими словами. Но ее не последовало…

— Интересно. Вы уверены в точности опознания, господин Аль-Бакр?

— Настолько, насколько это возможно, Ваше высокопревосходительство.

Генерал-губернатор потер небритый подбородок.

— Все интереснее и интереснее, господа, не так ли? И что было дальше.

— Воронцов обвинил Кринского в террористической деятельности и сказал, что ненавидит террористов и не собирается им помогать ни на каких условиях. Так же он сказал, что их деятельность подрывает общественные и государственные устои, ведет к гражданской войне и краху государства.

— Что, прямо так и сказал? — недоверчиво перебил генерал-губернатор.

— Примерно так, Ваше высокопревосходительство.

— Хм… Лучше бы не сказал и я. И для чего же он тогда встретился с этими людьми, если не собирался им помогать?

— Воронцов обвинил Кринского в террористическом акте в отеле и спросил, зачем они это сделали. Кринский ответил, что это сделали не они и он не знает, кто именно это сделал. Также Воронцов сказал, что знал отца Кринского, бывшего ребе[48] и устыдил его в том, что сын ребе встал на путь терроризма. После чего Воронцов сказал, что только он может им помочь — и Кринский передал Воронцову информацию, полученную им от Голицына. Ту, что мы позволили получить.

Было бы глупо предполагать, что один человек сможет переиграть систему — настоящую контрразведывательную машину, работающую на неспокойной территории вот уже десятки лет. Эту ловчую сеть ткали и налаживали десятки и сотни пауков, пауков без имени, скромных чиновников, никогда не красовавшихся на первых полосах газет и официально получавших орден св. Анны за беспорочную службу только при выходе в отставку. Эта ловчая сеть была смыслом их жизни, она состояла из десятков и сотен личных, маленьких сетей — но складывалась в одну большую, миновать которую было невозможно. Эти пауки все видели, все слышали, каждое неосторожное слово моментально приводило к колебаниям одной из сетей. Большинство террористов и экстремистов были молодыми людьми, это было самое ужасное что в террор шла молодежь. Конечно не вся не большая часть, и даже не столь значительная часть как того кому то хотелось бы — большая часть уроженцев Востока, и русские переселенцы, и арабы — заканчивали гимназию, потом техническую школу или даже университет, получали профессию, начинали работать или заводили свое дело. Они вели честную жизнь и искренне возмущались, когда взрывалась машина или кто-то нападал на казаков — они не могли понять тех, кто это сделал. Но были и другие люди — те, кто наоборот не понимал честно живущих людей, считающих их мещанами и быдлом. Они считали себя воинами на пути джихада, бесстрашно борющимися с государственной машиной — но в этом то и крылась проблема. Как и подавляющее большинство героев — они хотели, чтобы их «героические поступки» были оценены по достоинству. Они говорили о них, они считали, что когда они говорят о них — вокруг только свои и им ничего не угрожает. Но сети были велики, сети были повсюду, сети ткали старые и опытные люди — и для этих людей не было тайн. И поэтому стоило ли было удивляться оцепленному казачьей сотней дому и ночному стуку в дверь?

Но ловчая сеть угрожала не только террористам. Она была для всех — любой мог запутаться в липкой паутине, любой мог неосмотрительно потревожить тончайшую, висящую в воздухе сигнальную нить. Вот и молодой князь Голицын, не представляющий о могуществе сети, в поисках хоть каких-то союзников и источников информации вышел на ячейку Хаганы.

И потревожил нить.

— Какую конкретно информацию передали Воронову эти жиды?

— Всю. Всю что у них была, видимо намереваются передавать и в дальнейшем, используя представителя аристократии, близкого к высочайшей семье для продавливания своих жидовских интересов.

Палка всегда бывает о двух концах. Голицын передал не только ту информацию, которую подкармливали его сверху. Он сумел передать информацию об организации заговорщиков, и о части лиц, входящих в нее. Но суть заговора и смысла существования этой организации он понять так и не смог.

— У вас есть информация по Воронцову? Вы получили его личное дело?

Аль-Бакр замялся.

— Господин Бойко…

Генерал Бойко по привычке встал, прежде чем говорить.

— Ваше высокоблагородие тут такое дело… Дело есть — и одновременно его нету.

— То есть как? — спросил генерал-губернатор — либо дело есть, либо его нет. Выражайтесь яснее, черт возьми.

— Дело есть оно хранится в архиве и ничего особого не представляет. Но я осмелился поговорить со своими бывшими сослуживцами, и они рассказали мне совсем другое про нашего нового фигуранта. То, что не соотносится с делом. А про четыре года службы фигуранта я вообще не смог найти никакой информации, кроме газетных статей из иностранной прессы. Причем непонятно — истина в них содержится или нет. Все свои суждения и информацию, полученную из неофициальных источников, я изложил отдельной запиской, которую вложил в папку вместе с другими документами. Ваше Превосходительство.

— Спасибо — князь Абашидзе подвинул папку с документами к себе — я ознакомлюсь с этим позже. Мы сможем держать это под контролем?

Генерал-губернатор смотрел на полицеймейстера.

— Возможно, ваше высокоблагородие.

Князь Абашидзе уловил нотку сомнения в голосе Аль-Бакра.

— Возможно, сударь? В таких делах нет слово возможно. Или да или нет, решайте.

— Риск слишком велик — честно ответил полицеймейстер Аль-Бакр.

— Тогда с этим надо заканчивать — подвел итог Абашидзе.

В бункере повисло молчание.

— Прикажете провести реализацию, Ваше высокоблагородие? — подал голос Бойко.

— Не сразу и не по всем. Голицына пока оставить в покое, но отрезать от всех источников информации, посмотрим, что он будет делать. Все же он русский человек, пусть и встал на путь измены национальным интересам. Дадим ему шанс, кроме того, запаниковав, он может выйти на того же Воронцова и тогда мы, возможно узнаем, есть ли игра против нас и если есть — то кто ведет ее. Всю жидовскую сеть все ячейки уничтожить, отвечаете вы, Бойко.

— Есть.

— Нет подождите… — задумался князь — переиграем немного по-другому. Попытайтесь взять живыми этих жидов. Особенно — Либерман и этого… Кринского. Мне интересно будет поговорить с ними. Пусть Хашид даст показания на них — что именно Либерман заплатила ему за угон машины, и она же эту машину у него потом забрала. Кроме того — возможно, в рядах нашей организации скоро появится новый соратник — и мы примем его, как принимали других.