Единственная моя - Галина Романова

Саша…

Саша ее предупреждал! Он зачитывал ей статьи из своей любимой газеты про мужчину, который нападал на женщин в их районе в темное время суток. А она не верила! Она скандалила с ним!

Так, стоп! Чего это она о нем как о Саше думает, интересно? Он не был никаким Сашей. Сашей он прикидывался, разгуливая по ее дому в вытянутых на коленках трико и читая газетенку посредственного содержания. А на самом деле…

Нет, а что меняется? Саша он или нет, но он предупреждал ее и просил соблюдать осторожность. И вечерами без особой нужды никуда не выходить из дома в одиночку.

Нужды у нее никакой не было в этой поздней вечерней вылазке. Или была? Почему она с плачем вырвалась из своего дома и побежала вниз по лестнице, едва не сбив собачницу со второго этажа? Потому что снова наткнулась на что-то из его вещей в шкафу и уловила его запах? Или потому, что ей вдруг позвонила его вдова и свистящим шепотом опять принялась ее оскорблять?

Так вещи нужно было давно собрать в коробку и деть куда-нибудь. Катька предупреждала, что будет тяжело каждый раз натыкаться на них, а она все откладывала и откладывала. Вот и результат.

Не стоило из-за этого покидать стены родного дома поздним вечером и мчаться по улице непонятно куда.

Вдова позвонила и начала оскорблять?

Так это она могла нарочно делать, чтобы выманить ее из дома. А Жанна, как дурочка, попалась на удочку. Выскочила, рыдая, и побежала. Куда?

Она бродила, пока не промерзла до такой степени, что еле удалось вдавить кнопки кодового замка. Вошла внутрь подъезда. Услышала, как щелкнул замок за ее спиной. И медленно побрела вверх по лестнице, рассеянно удивившись тому, что ни на одной лестничной площадке нет света.

Свет же был, когда она бежала вниз и перепугала своим диким ревом любительницу животных, возвратившуюся с собачьим выводком с прогулки. Точно был. А теперь не было. Почему?

Почему она не испугалась или хотя бы не задалась вопросом – почему в подъезде вдруг стало темно, такого не было уже года четыре, с тех пор как поставили металлическую дверь с кодовым замком?

Не перепугалась особо, когда носок ее зимнего сапога наткнулся на неведомую преграду, не видимую в кромешной тьме. Вздрогнула от неожиданности – и все, вся ее реакция. В следующее мгновение носок второго ее сапога тоже натыкается на что-то, и снова нет испуга. Просто попыталась чуть сдвинуться в сторону и обойти, что бы это ни было. Ну… коробку кто-то от телевизора или холодильника оставил на проходе, потому что внезапно погас свет и…

– Молчи! – приказал ей бесстрастный шепот, и тут же на рот ей легла грубая жесткая ладонь. – Поняла?

Жанна кивнула, запоздало сообразив, что препятствие на ее пути не было оставленной тарой из-под телевизора или холодильника. Никто тут ничего не оставлял, испугавшись темноты. Это было что-то другое. Что-то страшное, обдающее ее лицо прерывистым горячим дыханием. И это что-то, правильнее, этот кто-то приказал ей молчать.

Да она, если бы даже и не приказывали ей, заорать не смогла бы. Окостенела каждой клеткой тела и каждым нервом и, без конца кивая, молча двигалась туда, куда ее увлекало странное бесполое существо. Она ведь даже не смогла понять по шепоту, кто это был: мужчина или женщина. Просто подчинялась чужой воле, чужой силе и двигалась медленно, пока спиной не уперлась в стену.

Это киллер!!! Это точно он! Он узнал откуда-то, что она была у Бойцова и рассказала ему о странном парне у подъезда. В этом парне она узнала того, кто убил ее Сашу. Не по лицу, нет. По походке узнала и по манере сутулиться, пряча подбородок в воротник. Вот он теперь подкараулил ее в подъезде и…

Нет, глупость! Не мог киллер так рисковать и подставляться, появившись в ее подъезде. Пускай свет вырубился, не исключено, что этот мерзавец сам его и вырубил, но ведь он мог в любой момент загореться! Что тогда? Провал?

Или кто-нибудь с площадки верхнего этажа мог спускаться, подсвечивая себе фонариком. И не один мог идти, а целой группой! И вообще, киллеру ничего не стоило убить ее во время прогулки по пустым вечерним улицам.

Она ведь блуждала, не разбирая дороги и не видя никого и ничего перед собой. И была при этом великолепнейшей мишенью.

Нет, это не киллер, решила Жанна, переводя дыхание. Тот не стал бы ее и к стенке припирать, ножом пырнул бы, если пули на нее жалко, и все.

Тогда кто это?!

И вот тут-то, когда человек, навалившийся на нее своим большим телом, принялся шарить в ее карманах и сумочке, она вспомнила и статью из газеты, и Сашины предостережения, которые всегда раздражали.

Вот оно!!! Она попалась!!! Попалась, как одна из тех, у кого отбирали телефоны и кошельки. Она жертва нападения того самого грабителя, в действиях которого ее бдительный Саша, ныне покойный, сумел углядеть серию.

Она замычала, замотав головой, и попыталась вырваться. Но не тут-то было. Мужчина, а это был мужчина, судя по силе, явно превосходившей ее собственную, втиснул свое колено между ее ног, а второй ногой наступил ей больно на пальцы правой ноги и зашипел с такой свирепостью, что она даже зажмурилась. В последнем не было особой нужды. Жмурься не жмурься, ничего все равно видно не было. Но от боли и страха она зажмурилась. Странно, но так почему-то думалось легче.

Он не убьет ее, постаралась она себя немного успокоить. Он никого не убивал прежде. Он просто отбирал сумочки, кошельки, мобильные телефоны, и все. До убийств и насилия дело не доходило.

– Всегда можно оказаться первой в списке, – вспомнилась ей вдруг Катькина загадочная фраза.

Она уж и не помнила, по какому поводу та выдала свое изречение, но в памяти всплыло. И всплыло именно в тот момент, когда этот гад начал задирать на ней юбку. Действовал он неуклюже, поскольку одной рукой все еще закрывал ей рот. Но все равно каждое его движение было сильным и напористым. И он явно спешил. Спешил начать то, зачем явился в их подъезд и подкарауливал ее.

Хотя он мог ждать не специально ее, ему просто попалась она. И она теперь станет первой в списке изнасилованных им жертв. Если до этого момента были лишь ограбленные, то теперь парню захотелось клубнички. Совершенствуется, стало быть. Оттачивает мастерство! А она еще, помнится, жалела его. Считала, что это подросток, которому, может, жрать нечего из-за того, что его родители в длительном запое. А он…

Мобильный телефон зазвонил у него в кармане. И это был ее мобильный телефон. Он уже успел, обшарив ее сумочку и карманы, положить его в свой карман. Жанна узнала мелодию, которую поставила на Катьку.

Подруга проявила дерзкую настойчивость и названивала уже в третий раз, видимо, отчаявшись достать ее по домашнему телефону. Жанна, изловчившись, высвободила рот и зашептала:

– Это моя подруга Катя!

– И чё? – хрипло отозвался напавший на нее маньяк, не переставая рыться в ее одежде.

– А то, что она сейчас вызовет милицию и сама примчится сюда! И такой шум поднимет…

– Думаешь, ей это надо? – вроде бы удивленно спросила наглая сволочь, стаскивая с нее колготки. – А мы все успеем к ее приезду.

– Нет, не успеешь! – яростно завозилась Жанна в его руках. – Она живет совсем рядом. И вообще!.. Может, она уже у подъезда со своим мужем, а он у нее силовым спортом занимается! И она звонила, звонила мне на домашний, не дозвонилась и теперь наверняка у подъезда и…

– Заткнись!!! – зашипел он с такой злостью, что Жанна тут же прикусила язык. – Вякнешь кому про меня, башку оторву, поняла?!

– Поняла, поняла, – неистово закивала она, поняв, что, кажется, пронесло.

Напавший ослабил хватку, потом отпрянул от нее и, пока она размышляла, что ей теперь делать, исчез куда-то. Вот только что, буквально, стоял и дышал ей в лицо, и чертыхался едва слышно по поводу глупых баб, названивающих по поводу и без. Потом звонки от Катьки умолкли, видимо, он отключил телефон, и все. И тишина! Будто никого и не было!

– Эй! – срывающимся сиплым голосом позвала Жанна. – Эй, ты здесь?!

Тишина!

Может, она оглохла от страха? Почему даже собственного голоса не слышно?!

Жанна осторожно вытянула руку из рукава и ущипнула себя за запястье. Странно, но было больно. Значит, она все еще жива. А почему тогда стоит и не двигается? Чего ждет?

Тут внизу с силой громыхнула подъездная дверь, и Жанна словно пробудилась. Как рванула к себе на этаж, как открывала дверь, не помнит точно. Странно, что ключи нашла в сумке. Как-то сразу нашла, едва руку в сумку запустила. Одним скачком перемахнула собственный порог. Пинком захлопнула дверь, заперла ее на все замки. Сползла в углу на пол, скрючилась и замерла.

То, что ей повезло, она поняла минут через двадцать своего тупого, без единого движения, сидения на полу. Он отобрал у нее мобильник, да и черт с ним. А ведь мог отобрать у нее ключи, втащить ее в квартиру, запереть дверь и измываться столько, сколько пожелал бы. Он бы мог даже позволить ей отвечать на телефонные звонки, диктуя текст. Приставил бы к ее горлу нож или пистолет, что там у него имелось в его карманах – она не знала, и диктовал бы ей, что говорить.