Бунт - О. Шеремет

— Я всегда думала, как это несправедливо и грубо. Потом пообщалась с гномами… Иззмир, это так странно! Они сами хотят, чтобы к ним так относились! Ты можешь себе представить? Они настолько не любят чужаков, что стремятся от них отгородиться всеми возможными способами — и даже не будут вести дела с теми, кто демонстрирует уважение! Сумасшествие какое-то.

— Да, эти бородачи — странные существа, — спокойно отозвался Иззмир. — Так что же тебе не понятно?

— Как что? — синие глаза широко распахнулись. Иззмир принудил себя отвести взгляд — заглядится и, чего доброго, в собственных ногах запутается. — Не понимаю, зачем такие сложности!

— Ох, до чего ж ты еще ребенок!

— Я не ребенок! — возмутилась эльфийка.

— Сейчас проверим. Нат Шар!

— Да, господин? — усатая мордочка дерри показалась из-за поворота.

— Скажи-ка, Тэсс — ребенок или нет?

— Ребенок, — моментально отозвался старичок.

— Можешь идти, — давясь смехом, разрешил Иззмир. Тэсс встала в позу оскорбленного достоинства, на лице изобразила нечто, достойное изгнанной королевы.

— Знаешь что…

— Что? — подначил Иззмир. — Скажи мне, сгораю от нетерпения.

— Ты… гном!

И девушка рванула вперед, но дроу хватил ее за плечо.

— Подожди. Ты сказала, что провела какое-то время с гномами. А в их городах была?

— Нет, меня не пускали, я ведь… Погоди! — она понизила голос до благоговейного шепота. — Ты хочешь сказать, мы сейчас придем в…

Иззмир отпустил её и сделал приглашающий жест.

Эльфийка перепрыгнула через Ната — дерри осуждающе покачал головой — завернула за угол и остановилась, как вкопанная.

Ее обогнули светящиеся шары — самое популярное в подземельях заклинание, пожалуй. Они медленно поднимались вверх, заливая лежащую впереди пещеру — в таких обычно строили свои города дроу.

Нет, для темных эльфов она была маловата — здесь поместилось бы только два-три поместья, да и то не самых высоких рангов. Но для гномов это было в самый раз.

Они едва ли оставили необработанным хоть один камешек, хоть маленький участок каменных стен — все сглажено, сровнено, будто водой. Вдоль стен спиралью поднимаются дома, так что крыши нижних уровней являются полом для верхних. А внизу, в центре круглой площадки…

— Дерево?!

— Гномы считают, что из самого недра планеты растет гигантское дерево… а драгоценные камни — его плоды. Или цветы. В общем, по-моему, в камнях они разбираются лучше, чем в деревьях.

— Как и ты, — улыбнулась эльфийка и поскакала вниз, сбросив мешок. — Какая тонкая работа, ты посмотри только! Правду говорят, что гномы куда более искусны, но и половину своего мастерства не желают демонстрировать посторонним.

Иззмир медленно спускался следом, прислушиваясь, стараясь уловить все, что может грозить опасностью — но звонкий голос светлой, эхом раздававшийся под сводами пещеры-города, занимал все его мысли.

Такая беззаботная… а это значит, что ему нужно осторожничать вдвойне… не отвлекаться…

Куда там. Дроу догнал Тэсс, придержал её за руку.

— Погоди. Здесь много чудес. Ты обратила внимание на свод?

— Да, он прямой, и… О, Всезнающий!

Она застыла, как вкопанная, задрав вверх голову. Свод был оформлен в виде купола, на темно-коричневом фоне блистали золотые искры, целые скопления, томные облачка — это напоминало одновременно и звездный небосклон, и густую листву дерева в ясный летний день. Стоило качнуть головой, и картина менялась, проступали новые узоры и причудливые картины, а старые рассеивались.

Тэсс пошла вперед, не опуская головы, шажок за шажком — и неминуемо споткнулась бы, если бы Иззмир не держал ее за руку. Потом, впрочем, ему на ум пришел более удобный способ, и он взял девушку на руки. Она вздрогнула, моментально отвлеклась от созерцания подземных чудес, и Иззмир увидел ее лицо совсем близко — заблестевшие глаза, жаркий румянец, вспыхнувший на щеках. Их губы были рядом, так что он почти чувствовал их вкус…

Тэсс обняла его а шею и снова задрала голову.

— Всё-таки, как же красиво! А ты не хочешь посмотреть?

— Э… мм… — дроу потребовалось некоторое время, чтобы вернуть себе способность здраво соображать. — Тысячу раз видел.

— Что, надоело?

Иззмир помолчал, аккуратно спускаясь вниз, держа на руках драгоценную ношу — «Какая же она все-таки маленькая!»

— Однажды я был на Поверхности. Совсем недолго, в течение одной… ну, как вы это называете, когда огненного круга нет на своде?

— Ночь? — предположила Тэсс, переводя терминологию Иззмира на общепринятый язык.

— Ночь. Одну ночь, даже меньше, наверное. И я смотрел на ваш свод, так же, как ты — едва мог заставить себя опустить голову. Темно-синий, почти черный, как сапфир на черной ткани. Усыпанный миллиардами огней! Это было… — он замолчал, не в силах подобрать слова. — Волшебнее, чем магия. Но вряд ли ты, родившаяся под этим сводом, обращаешь на него такое внимание. Иной раз поднимешь голову, повосхищаешься, и все. А я бы хотел смотреть на него вечно.

Тэсс опустила голову.

— Когда я вернусь, я буду смотреть на небо чаще. За нас двоих.

Что-то скрежетнуло по камню. Холодный ветерок пронесся по пещере. Иззмир моментально поставил Тэсс на ноги, выхватил скимитары…

Девушка не стала задавать вопросов, хотя едва ли поняла, что происходит. Покачала в руках Раоки — давно не приходилось сражаться — и стала спиной к спине Иззмира.

Температура резко упала — с губ девушки сорвалось облачко пара. Она пыталась вспомнить, прогоняя перед глазами всё, что успела узнать о монстрах подземелий. Многие любили холод, но чтобы производить его… А Иззмиру некогда было играть предупредительного экскурсовода. В частности, потому что он знал, кто это.

Заскрежетали когти — теперь уже во множестве, не скрываясь, из зевов заброшенных домов выползли ломанные фигуры, передвигавшиеся с жутковатой, неестественной грацией. Это были ламии — рептилоиды, очередная канувшая в безвестность цивилизация, вынужденная когда-то оставить верхний мир и уйти в Рраен, который принимал всех, кто был способен воевать за свою жизнь. А, может, они и родились здесь, жили, строили свои города, а потом среди них начались раздоры, их боги ушли, и теперь ламии — жалкие, но опасные существа, блуждающие в потемках.

Главная опасность ламий состояла не в острых когтях, не в способности наполнять пространство вокруг себя пронизывающим до мозга костей холодом, и даже не в сверхпрочной шкуре. Слюна ламии и выделения на коже были ядовиты сами по себе, а их охотники еще и поедали слизняков, что делало прикосновение к ламиям смертельным.