Прекрасная славянка - Екатерина Романова

— Любава! Милая моя! Княгиня… — шептал князь, зарываясь лицом в волосы, выбившиеся из-под ее покрывала. — Как ты здесь могла оказаться? Кто тебя охраняет? Любимая! Любимая!

Вадим не понимал, что с ним творится! Эта женщина, оказавшаяся сейчас в его объятиях, была воплощением его снов. Он скучал по ней, постоянно возвращался к ней в своих мыслях и не мог как следует сосредоточиться на военном походе. Конечно, он и представить себе не мог, что мысли могут оказаться столь осязаемо реальными.

Только сейчас, обнимая Любаву и целуя ее глаза, Вадим осознал, что ни разу за время похода не подумал о Елине. Думал о Сивое, о предстоящей битве, об их соперничестве. Но Елина отступила из его помыслов куда-то в тень. Она больше не казалась ему ни далекой, ни прекрасной.

Все его терзания, мысли и помыслы были об этой… притворе! Которая так правдоподобно изображала состояние неглубокого обморока, а на самом деле дрожала и краснела от его ласк!

Вадим счастливо засмеялся. Ведь даже самому себе он не мог признаться в том, что боялся увидеть новой хозяйкой Перстня Гордеи другую женщину. Только Любава достойна носить перстень, сделанный его матерью!

Любава приоткрыла один глаз и с ехидцей смотрела, как приехавшие с мужем воины наблюдают за их встречей. Вадим проследил за ее взглядом и приказал всем выйти.

Этим же вечером она познакомилась с великим князем Олегом. То, что это был злейший враг ее отца, ничуть ее не смущало. Видя, как дружелюбен и мудр князь, Любава отчетливо понимала, что ее красота и талант в разговоре смогут дать больше помощи родному народу, чем дал бы меч или копье. От осознания этого она все усерднее прислушивалась к речам Олега и все тщательнее следила за своими ответами.

По прошествии вечера она оказалась с мужем в его походной горнице, куда он пригласил ее «разделить тяготы» разъездной жизни. Тягот было немного. Стол ломился от яств, на столе горело несколько свечей, широкая кровать была устлана мягчайшими перинами. Пока Любава разглядывала горницу, муж чуть ли не сбил ее с ног, заключая в объятия.

— Ты зачем очаровывала своими речами чужого князя? — прошептал он ей в самое ухо.

У Любавы по всему телу побежали блуждающие огоньки. Она подняла на мужа счастливые глаза и потеряла счет времени. Счастье и покой переполняли ее.

— У меня есть только один князь, и я готова очаровывать его всем оружием, которое имею! — отозвалась она.

— Ты же знаешь, о чем я говорю, — прошептал ее муж. Олег от тебя без ума, а ведь у него уже есть несколько жен! Твоя красота может стоить мне княжества.

Говоря это, Вадим лихорадочно пытался освободить плечи жены от одежды.

— Ну что ты! Князь показался мне очень порядочным и честным человеком. Наверняка среди его жен есть и красивее, и моложе меня, — продолжала она, покусывая его шею.

Вадим тяжело задышал, и его руки наконец-то коснулись ее шеи, а потом скользнули на грудь. Время остановилось…

— Эта порядочность не помешала ему напасть на мои владения, нарушив перемирие, которое давно было заключено между нами.

— Возможно, это была инициатива Сивоя? — Любава и сама удивилась, как ей это могло прийти в голову. — Может, просто он заподозрил жену в измене?

— Ты почти угадала, — прошептал Вадим, переходя к более решительным действиям у нее под юбкой. — Только дело не в жене. Он не мог позволить себе потерять другую женщину.

— Какую же? — Любава уже не могла дышать. Личность женщины была ей совсем неинтересна, она сгорала от собственных ощущений.

— Ты ее знаешь! — Вадим дразнил ее языком, выписывая на коже замысловатые узоры.

Не желая больше продолжать эту муку и желая как можно быстрее заполучить мужа полностью, Любава почти кричала.

— Не знаю я никаких его женщин! Так кого же он искал? Кого?

Она уже не слышала своих слов, но Вадим не оставлял попыток вдоволь поиграть на струнах ее тела.

— Тебя, милая! — Вадим говорил это совсем тихо, заставляя ее прислушиваться. — Оказывается, ты всерьез ранила его сердце. Он отправился сюда, желая вернуть тебя обратно!

— А как же Елина? — Любава уже ничем не интересовалась, кроме тела любимого мужа, но закончить мучительную игру ей не давали.

— Возможно, она вскоре восстановит свои позиции, но сейчас все сходят с ума от тебя, Любава… Сивой отказался от прав на тебя, только когда узнал, что ты теперь моя жена. Единственная, которую любит и уважает народ и одобрили волхвы. Он не посмел развязывать свое самоуправство дальше. Мы не пролили ни капли крови. Хотя могли бы. Из-за тебя.

С этими словами Вадим набросился на жену, уже не имея сил сдерживаться. Столько времени он заблуждался о природе своих желаний, и только сейчас полностью осознал, как эта женщина въелась в его плоть и кровь!

Именно ее любовь, ее слова, ее тело и разум, вернули его душу домой, вырвав из рук зыбких призраков. Ее стоило бы за это носить на руках столько же лет, сколько Вадим был несчастен. Она спасла и его, и его народ.

Через несколько месяцев, которые княжеская чета безмятежно провела в Икростене, Любава снова решила повидать волхва. За это время многое изменилось, и княгиня ясно видела, что это происходило с одобрения Волегоста. Стоило бы поблагодарить мудрого старика, несмотря на то, что Вадим пока еще так и не изменил своего к нему отношения.

Уже давно закрутила зима. По высоким сугробам пробираться к месту обитания Волегоста было очень рискованно, но Любава отважилась.

Почему-то она даже не боялась, что волхв может быть раздосадован нарушением своего покоя.

Как она и думала, Волегост встретил ее, не высказав никакого удивления. Любава поклонилась ему до земли и протянула нитку каменных украшений, которые сжимала в руке. Эта вещица была из казны матери ее мужа, которая теперь принадлежала и ей. Любава наблюдала за поведением Волегоста, желая подтвердить свою догадку об отношениях волхва и Гордеи. Она специально выбрала самое истертое из украшений, чтобы было видно, что его часто носили. «Узнает или нет? Оценит ли подарок?» — пыталась догадаться она.

Волегост протянул руку и прижал к себе ожерелье, даже не вглядываясь, будто бы заранее знал, что она ему принесла.

— Гордея, — прошептал он. — Спасибо тебя, княгиня. Я ждал этой вещицы в дар.

— Как? — удивилась Любава. — Никому не могло быть известно, что я выберу именно это украшение, даже я сама этого не знала.

— Волхвам известно многое, если не все, — усмехнулся старик, любуясь украшением. — А если честно, то любая память о ней для меня драгоценна. Ты могла бы выбрать любую побрякушку. Но эту она любила больше других. Твое сердце не ошиблось.