Хочу замуж! (СИ) - Бек Кора

Оставив свои стоптанные тапки у прилавка, босоногий Большов неспешной, даже ленивой походкой вышел на середину магазина. Чуть наклонив вперёд голову, и упираясь крепкими ногами в пол, он встал и принялся разминать кисти рук. Очевидно, приготовился к драке.

— Кого? Да вон ту корову в голубом фартуке! — презрительно кивнув в сторону, съёжившейся от его слов, продавщицы Тони, Костик-Консервная банки расстегнул олимпийку и пренебрежительным тоном процедил сквозь зубы: Слышь, я не понял? Ты воще кто? Чё суёшь своё немытое мурло, куда тебя не просят?

— Сейчас же извинись перед девушкой, урод!

Большов схватил Консервную банку за края олимпийки и, притянув к себе, стал трясти, как грушу. Костик попытался вырваться, но физрук был его выше, шире в плечах и, кажется, сильнее. Заломив самоуверенному парню руку за спину, учитель физкультуры дал ему хороший подзатыльник и повторил:

— Извинись перед девушкой, ясно? Я и не таких ещё на место ставил.

— Э, братан, чё за дела? Тебя кто сюда воще звал?

Кажется, я поторопилась, присвоив второму вымогателю (А в том, чем занимаются эти ребята в спортивных костюмах я уже нисколько не сомневалась) прозвище Сова за более осмысленный взгляд в сравнении с его младшим товарищем. Ведь сова — это символ мудрости, а тут налицо — явная деградация вкупе с потрясающей заторможенностью.

— У-у, больно! Толян, ты где? Давай, на помощь!

Толян, наконец, оценил серьёзность ситуации и, засучив на ходу рукава пиджака, подошёл к дерущимся. Теперь он оказался лицом к лицу с Большовым. Но их разделяло тело Консервной банки, которое продолжало ещё брыкаться, однако, благодаря приёмчику учителя физкультуры, по-прежнему оставалось в полусогнутом положении. А голова, не пожелавшая принести продавщице свои извинения, лежала на торговом прилавке.

Толстые щёки Костика побагровели, и это было видно, несмотря на то, что они испачкались сейчас чем-то белым. Я вспомнила, что когда мы зашли в магазин, Тоня муку взвешивала и подумала, что надо бы не забыть ей сказать хорошенько помыть прилавок после ухода этих скандальных ребят.

Заторможенность раздобревшего от сытой жизни Толяна сказывалась буквально во всём. Вместо того, чтоб завязать бой с близкого расстояния он, тупо ухмыляясь, сделал шаг назад и только потом занёс руку для удара. Физрук умело воспользовался этой форой во времени и, схватив Консервную банку за шиворот, придал всё ещё брыкавшемуся телу вертикальное положение.

Тяжёлый удар бандита пришёлся аккурат по голове его младшего товарища, ведь Костик оказался между двумя противниками. Бедный малый неподъёмным мешком опустился на пол. Продавщица взвизгнула от страха, а Гаврилыч испуганно сказал:

— Ребята, а может, вы выясните отношения между собой на улице? Здесь всё-таки как-никак магазин, сюда в любую минуту люди могут зайти. А вдруг кто вызовет полицию?

Однако Гаврилыча никто не услышал. Рассвирепевший от своего неудачного удара, жертвой которого стал его младший товарищ, Толян набычился и, чуть согнув руки в локтях, двинулся на физрука. Но фортуна опять отказалась улыбнуться бандиту. Споткнувшись о распростёртое тело Консервной банки, рэкетир упал на пол. Большов не стал терять времени даром и, заломив Толяну руку за спину, схватил его за загривок, в результате чего голова бандита оказалась чуть ли не под прилавком.

Смотреть, как будут бить человека, пусть даже и подлого вымогателя, мордой об пол, мне вовсе не хотелось. Я подозвала Гаврилыча с Тоней, чтобы оказать первую помощь Консервной банке, всё ещё пребывавшему в беспамятстве. К сожалению, нашатырного спирта в магазинчике не оказалось.

Гаврилыч предложил откупорить бутылку водки, но я подумала, что не стоит так тратиться на бандита, и будет лучше, если мы вынесем Костика на свежий воздух. Точнее — попытаемся, масса-то тела какая!

Гаврилыч взял Костика за ноги, мы с Тоней — за руки, но Консервная банка не сдвинулась с места даже на сантиметр. Мы предприняли ещё несколько попыток, однако, они также оказались безуспешными. Тогда Тоня догадалась сорвать ширму, разделявшую помещение магазина на две части. С большим трудом, перекатывая бесчувственное тело бандита то в одну сторону, то в другую, нам удалось разместить его на старом полосатом полотнище. Мы так этому обрадовались, что даже друг друга поздравили.

23

Итак, с грехом пополам мы смогли разместить Консервную банку на полотнище. А за нашими спинами тем временем продолжалась праведная борьба добра со злом. Бедный Гаврилыч при звуке особенно сильных ударов испуганно вздрагивал и косился в сторону своих витрин и прилавков, опасаясь, как бы их ненароком не разбили. Ну а я о хозяине магазинчика больше плохо не думала. Ему-то тоже, как выяснилось, приходится совсем несладко. Да и продавщица Тоня своим добросердечным характером мне также понравилась.

Ввиду того, что пятиться с лестницы было достаточно трудно, я великодушно предложила Гаврилычу и Тоне, чтобы они вдвоём выносили Костика с той стороны, где находились его ноги. Сама же взялась за два конца полотнища со стороны, где расположилась верхняя часть туловища Консервной банки. По-моему, всё было по справедливости.

— Ну, девоньки, раз-два, взяли! — скомандовал Гаврилыч, и началась транспортировка Костика из магазина, который он со своим дружком обложил абсолютно неправомерной, а также непомерной данью, на волю, по которой эти вымогатели очень будут скучать, когда однажды они всё же окажутся за решёткой.

Поначалу всё шло хорошо. Я даже похвалила Тоню за её смекалку. Ведь это она догадалась ширму сорвать, чем существенно облегчила нашу общую, благородную задачу. Не избалованная комплиментами деревенская девушка засмущалась, покраснела, а потом вдруг ойкнула, да и свалилась с шаткой лестницы. Гаврилыч не сдержался и крепко выразился, поскольку в одиночку ему не удалось удержать часть их с Тоней груза на весу, и полосатое полотнище с Костиком сначала прогнулось, а затем с грохотом упало на старое крылечко.

Спасать Консервную банку оказалось некому. Сами понимаете, я же не Шварценеггер!

Деревянные ступеньки столь непомерной тяжести, как и следовало этого ожидать, не выдержали и, в свою очередь, обрушились. К счастью, я осталась внутри магазина и, глядя на эту нелепую картину сверху вниз, не знала: плакать мне, или смеяться. От удара Костик на миг очнулся, посмотрел вокруг очумелым взглядом, и тут же снова потерял сознание. Теперь хочешь — не хочешь, а придётся продолжить операцию по его спасению.

Я аккуратно спрыгнула на землю, и ещё раз мысленно похвалила себя за свою спортивную экипировку. Она мне очень пригодилась в моём увлекательном шопинге. Костик продолжал лежать в углублении, которое при падении его тело проделало в лестнице. Точнее, там находилось туловище, а вот голова, ноги и руки торчали наружу из этого печального зева, чем я немедленно воспользовалась, чтобы проверить пульс Костика. Всё-таки хоть и бандит, а живой человек, как тут оставишь дурня в беде? Пульс прощупывался. Отлично!

Я повернулась к Гаврилычу. Он хлопотал над своей продавщицей, которая, сидя на скамейке, стонала и обеими руками держалась за щиколотку левой ноги. Я испугалась: как бы перелома не оказалось? Но хозяин магазина сказал, что всё обойдётся, дескать, при переломе ноги Тонька бы так не сидела, а лезла б от боли на стенку. Тут что-то попроще, может, растяжение связок. Ну, дай-то Бог, чтоб всё обошлось.

За всеми этими интересными событиями мы совершенно позабыли о драке, по-прежнему продолжавшейся внутри магазина. Однако здесь я не могу не напомнить, что моя интуиция довольно редко меня подводит. Я стояла на узкой тропинке, которая вела к теперь уже разрушенному крылечку магазинчика. Передо мной на скамейке сидела Тоня. Она смотрела на меня так жалобно, что я не выдержала и сказала:

— Не переживай, Тонь, до свадьбы всё заживёт!

А ведь в действительности я терпеть не могу глупые штампы! А тут как будто кто-то потянул за язык. Мне даже стало немного стыдно. Но продавщица в ответ засмущалась. Покраснела, как если бы я ей сказала какой-то комплимент. Да, интересный народ в Чудиках живёт! Я посмотрела на Гаврилыча.