Арес - Даниил Аксенов

– А почему это я могу не вставать в твоем присутствии, Ролт? – грозно поинтересовался Террок, чувствуя какой-то подвох.

– А ты хочешь встать, когда я подхожу? Не буду тебе мешать. Играй, Атлей, играй.

– Что играть-то? – спросил озадаченный слуга менестреля.

– Что-нибудь героическое, конечно.

– Про рыцаря, убившего десять львов?

– Можно, – великодушно разрешил Виктор.

Атлей не очень уверенно тронул струны и запел тонким, подрагивающим голосом. Все присутствующие, за исключением Ролта, затаили дыхание.

Антипов же попытался отключиться от непритязательной музыки и неожиданно его охватила грусть. Казалось, еще совсем недавно, он, подростком, сидел вот так же в своем дворе и развлекал девушек, живущих по соседству, пением под гитару. Соседки были милы и беззаботны. Потом он подрос, поступил в университет и обнаружил, что для того, чтобы вызвать симпатию у противоположного пола, игры на гитаре уже недостаточно. Виктор никого не порицал и не возмущался. Просто ему было неприятно чувствовать себя нищим. Он старался подрабатывать, используя как свои музыкальные навыки, так и просто физическую силу. Это не решало проблему глобально, но временно помогало. Тогда Антипов не чувствовал себя счастливым, но сейчас, о, сейчас он бы многое отдал за то, чтобы вернуть утраченное. Студенческие годы, привычных подружек или даже те встречи во дворе своего детства. Где это все?

Слуга менестреля между тем продолжал музицировать, описывая храброго, но глупого рыцаря, который случайно столкнулся с прайдом львов и вместо того, чтобы осторожно удалиться, стал лязгать оружием и задирать вожака. Песня провозглашала героя победителем, но в ней крылась небольшая загадка, ставящая под сомнение счастливый исход. Дело в том, что рыцарь убил только десять львов, а изначально их было двадцать. Музыкант безбожно фальшивил, но Виктор был склонен отнестись к этому снисходительно. Лишь когда Атлей умолк, благодарно принимая восхищенное бормотание присутствующих, Антипов не сумел побороть искушение дать совет.

– Подтяни вторую струну первого ряда, – сказал он. – Звук дребезжит.

Если бы сын лесоруба вдруг превратился в крупную птицу и взмыл в небеса, громко каркая, это вызвало бы примерно такое же удивление, как и после совета. Бормотание вмиг умолкло. Глаза десятка присутствующих воззрились на Ролта.

'Похоже, что сегодня не мой день, – подумал Виктор. – Я все время в центре внимания. Если так пойдет дальше, то мной точно займется либо маг, либо жрец. Что они сделают я не знаю, но выяснять на практике не хочу. Определенно нужно сбавить обороты, господин Страдивари'.

– Откуда ты знаешь, что нужно эту струну подтянуть? – сумел справиться с удивлением Атлей.

– Я слышу, – ответил Антипов. Он уже был знаком с мандолиной. Видел ее несколько раз и даже держал в руках. Cтруны были идентичны строю скрипки, поэтому никаких проблем в обращении с ней у него не возникало.

– Может быть ты еще и играть умеешь? – хохотнул Террок. – Ну-ка, господин менестрель, покажи нам свое искусство!

– Я не знаю, как правильно подтянуть, – сказал Атлей. – Мой хозяин разрешает мне на время брать тренировочную варсету, но запрещает что-либо в ней менять.

– Пусть Ролт сам подтянет! Ишь, нашелся менестрель! – Террок не унимался. – Враль!

Виктор хотел было спустить дело на тормозах, но увидел взгляд Ханны. Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, словно опасаясь поверить в то, что он говорил всерьез. 'Хреновый я конспиратор', – с тоской подумал Антипов.

– Давай сюда свою… варсету. И медиатор давай.

– Что?

– Вот эту штуку, которой ты струны задеваешь.

– А, она 'пертект' называется.

– Неважно. Давай.

– Ролт, а ты… не испортишь? – в голосе Атлея звучала неуверенность. – Хозяин же меня прибьет, если что!

– Дай ему эту штуку! Дай! – взвился Террок. – Если что, мы скажем, что он сам у тебя забрал! Пусть его твой хозяин прибивает!

Кузнец толком не понимал, что происходит, но тоже видел взгляд Ханны. И этот взгляд, адресованный Ролту, ему не нравился.

– Ну, если ты, Ролт, возьмешь вину на себя…, – Атлей все еще медлил.

– Возьму, возьму, – согласился Виктор. – Не бойся.

Слуга Нартела неуверенной чуть дрожащей рукой передал инструмент Ролту. Тот принял его, повертел в разные стороны, скептически хмыкнул и, положив на колени, издал несколько коротких звуков. Звучание струн, сделанных из кишок какого-то животного, не очень понравилось Антипову. Хотя у него мелькнула мысль, что если существует тренировочная мандалина, значит, скорее всего, у менестреля барона имеется ее улучшенный вариант. Коснувшись колкового механизма, он нежно подрегулировал натяжение, потом снова задел струны, проверив результат. Зрители следили за ним с неослабевающим вниманием.

Виктор решил уже не разочаровывать их. Все равно, похоже, терять было нечего. Он взял несколько произвольных аккордов, а потом быстро сыграл часть мелодии из незатейливой песенки про рыцаря и львов. Только сделал это правильно. А затем, подняв мандолину за гриф, протянул ее обратно Атлею. А слуга менестреля не спешил ее принимать.

– Ты играешь лучше меня, – сказал он, оставаясь недвижим. В его голосе не было ни сожаления, ни разочарования. Юноша просто констатировал факт.

– Ты берешь или нет? – с нетерпением спросил Виктор.

– А спеть? – раздался встречный вопрос под ухом. Антипов скосил глаза и увидел выжидательное выражение лица Ханны.

– Я не знаю никаких песен, – ответил он.

– Но ты только что играл, – возразила девушка.

– Так я по памяти. Такую мелодию любой повторит.

– Ну а спеть можешь?

– Что, то же самое?

– Ну да, – во взгляде Ханны горел неподдельный интерес. Присутствующие были с ней совершенно согласны. Виктор пожал плечами:

– Хорошо.

Он снова положил инструмент на колени, извлек несколько звуков, а потом, решив сразу перейти к припеву, запел. Антипов старался петь негромко, но результат оказал неизгладимое впечатление не только на слушателей, но и на него самого. У Ролта оказался глубокий бас потрясающей красоты.

'Е-мое! – если бы мысли Виктора были озвучены, то их первая часть была бы более емкой и длинной. – Да что же это такое?! Вот это и есть ирония судьбы. Да с таким голосом я стал бы миллионером в своем мире! Какие данные! Нужно только несколько лет позаниматься и все – оперные театры боролись бы за меня, как коты за мышь. Я был бы как Шаляпин или Рейзен! Или нет… круче! Я был бы как сам Борис Штоколов! Специально бы овладел бельканто. О, ужас…. А здесь мне с этим голосом что делать? Кто его оценит? Это все равно что дать мешок с бриллиантами обезьяне. Она ими все равно воспользоваться не сможет'.