Сыщик, ищи вора! - Елена Нестерина

Растроганные директор и Петр Брониславович сказали родителям Владика на прощанье самые теплые слова об их сыне, расхвалили его до самых небес. Но те, почему-то, усиленно отнекивались и говорили, что Владику еще много предстоит работать над собой, прежде чем он станет действительно таким, каким директор и Петр Брониславович его себе представляют.

В придачу к подарочному глобусу родители Владика Федюшова притащили в школу большой рулон географических карт и таблиц. И тоже презентовали бывшей школе их сыночка. Красивые глянцевые карты родители купили в магазине учебных принадлежностей вместе с огромным глобусом – так им хотелось загладить вину своего вороватого сына. Ведь он из школы уйдет, а о том, что он был вором, никто никогда здесь не узнает. Спасибо благородным Владиковым одноклассникам…

Когда родители Владика удалились, Михаил Афанасьевич, утирая слезы умиления и гордости за своего ученика, и улыбающийся Петр Брониславович внесли новенький глобус и рулон карт в кабинет географии.

Вкусные пирожки пекли в школе всю заключительную неделю перед каникулами. Каждый день ученики, деньги у которых больше не пропадали, охотились за ними в столовой.

Витя Рындин, спрятав пирожок за спиной, подошел к Арине Балованцевой.

– Арина, можно, я тебя пирожком угощу? – спросил он и застеснялся – вдруг Арина пирожки не ест и только посмеется над его подарком?

Но Арина улыбнулась:

– Спасибо. Я как раз очень хотела пирожок. У меня вот газировка есть. Хочешь, угощу?

– Давай.

Арина с удовольствием принялась за пирожок. Витя отхлебнул газировки и вернул Арине пластиковую бутылку.

– Слушай, а можно, я тебя после уроков приглашу в парк? – спросил он. – Погулять. У тебя никаких дел после школы нет?

– Нет. – Арина с удивлением посмотрела на Витю. – Пригласи в парк. Я там сто лет не была.

– Хорошо! – обрадовался Витя. – Тогда после уроков я тебя жду около раздевалки! Мне тебе нужно… телефон отдать!

– Ладно.

Эта неделя началась особенно нервно для Петра Брониславовича Грженержевского. Галина Гавриловна уже несколько раз звонила ему, посылала смешные сообщения на пейджер, но Петр Брониславович уклонялся от свиданий. Он по-прежнему хотел выяснить один вопрос – действительно ли золотой перстень украл вор или это у него самого что-то с головой не в порядке?

Но пока он пытался придумать, как же ему осуществить задуманное, перстенек в красной коробочке нашелся сам. Утром, переобуваясь в своей каптерке из ботинок в кроссовки, он нагнулся и обнаружил эту коробочку за ножкой стула, на который он всегда вешал свою одежду.

«Эх, балбес! – радостно подумал Петр Брониславович о себе. – Потерял, украли, в дырку провалился! Вот он, перстень, в кармане лежал, я брюки-то повесил, а он из кармана-то просто и выпал! И как я его сразу не нашел? Предельная невнимательность с моей стороны. Непростительная. И как я только додумался директору не пойти жаловаться… Вот бы сейчас опозорился!»

Настроение его резко улучшилось. Петр Брониславович бросился в учительскую. Подбежал к телефону, набрал номер Галины Гавриловны – и срочно назначил ей свидание.

Глава XVI Пирожковый день

Витя и Арина брели по аллеям центрального городского парка. Весело трепетали на ветру разноцветные листья деревьев, подсвеченные приветливым, но немного грустным осенним солнышком.

– Арина, я, знаешь, что хотел тебе сказать… – начал Витя, глядя на Арину, которая запихивала в ранец не нужный больше мобильный телефон своего брата.

Арина обернулась к нему. Глаза ее смеялись, хотя на лице не было и тени улыбки.

– Чего ты смеешься? – Витя остановился.

– Я не смеюсь, – ответила Арина, тоже останавливаясь. – Где ты видишь?

– Смеешься, – покачал головой Витя. – За то время, что ты у нас учишься, я тебя хорошо рассмотреть успел.

– Ишь ты…

– Да. Я, знаешь, хочу тебе кое-что сказать. – Витя говорил уже совсем спокойно, не волнуясь ну ни капельки. – Ты такой хороший человек… Решительный, гордый. И я бы хотел быть всегда с тобой.

– Зачем? – искренне удивилась Арина. – Дружить, в смысле?

– И дружить, да, – ответил Витя и посмотрел ей в глаза. – Но и еще делать так, чтобы с тобой ничего плохого не случалось. Это, наверно, больше, чем дружить.

Арина ничего не отвечала. Она долго стояла, задумавшись. А потом сказала Вите:

– Ты, знаешь, Витя, не надо со мной дружить. Это очень тяжело. И неправильно. Со мной много чего может случиться. И плохого и хорошего. Ты же сам видел… Такой уж я человек. А ни ты и ни кто другой не должен отвечать за то, что со мной произойдет.

– Но я же сам хочу! – воскликнул Витя. – И сам предлагаю!

Арина отрицательно покачала головой. Она была совершенно серьезна, и глаза ее уже не смеялись.

– Нет, ты подумай получше, – произнесла она.

– Я уже подумал.

– Это трудно – все время стараться, чтобы с кем-то ничего плохого не случилось, – продолжала Арина. – А мне что с этим прикажешь делать? Как твои действия принимать?

– Нормально…

– Ага, нормально. – Арина немного помолчала. – Еще раз говорю – трудно отвечать за чужую безопасность… И мне точно знать, что ты всегда будешь мне верен и предан, трудно… Люди меняются, правда-правда, я это на примере многих уже видела. Вдруг тебе надоест со мной носиться, или ты передумаешь, или разочаруешься во мне? Я сделаю что-то не то, и ты скажешь – фу, противная, не буду с ней дружить… А я уже буду на тебя надеяться и рассчитывать. А так не хочется в какой-то момент от того, кого я стану считать самым верным человеком, получить удар в спину.

Витя встрепенулся:

– Я не предатель! И я не наношу ударов в спину.

– Ты не можешь ручаться за то, чего еще не случилось. Ты не можешь знать, что с тобой в будущем произойдет… – Арина серьезными глазами смотрела на Витю снизу вверх. – Так что я хочу быть сама по себе. Одна.

– Как тот твой индеец?

– Да.

– Так не надо, – покачал головой Витя.

– Может быть. Но я по-другому не могу, – честно призналась Арина.

Витя Рындин подумал некоторое время. И сказал:

– Тогда я буду индейским племенем твоих самых главных и верных союзников. Союзники – они где-то там сами по себе гуляют, далеко, но в нужный момент появляются… Их и ни о чем просить-то не надо… Хорошо? Тут уж ты не можешь отказаться.

Теперь помолчала и подумала Арина. И ответила:

– Да. От этого я отказываться не буду. Но не больше. Я все равно одна. Сама по себе.

– Конечно!

Витя очень обрадовался. Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент из боковой аллеи вывернул Антоша Мыльченко и с вдохновением на лице бросился к ним.

– Арина, как я рад встрече! – воскликнул он и всплеснул ручонками.

– Гуманоид, а ты-то что тут делаешь? – Витя тяжело вздохнул и сделал шаг по направлению к Антоше.

Антоша шарахнулся, ожидая, что вдруг его сейчас будут бить. Но ничего не произошло страшного, и он приободрился.

Антон Мыльченко пришел в осенний парк за поэтическими образами. Как раз в эти мгновения в его голове рождались строки, посвященные образу Прекрасной Дамы, а так как персона Арины Балованцевой на данный момент этот образ как раз и формировала, Антоша решил, что эта встреча в парке, – конечно же, знак судьбы. Правда, фигура Вити Рындина все портила. Антоша боялся Витю.

Тяжело Антоше было ходить в учениках у Рындина. Тумаки он отвешивал очень крепкие, если Антоша не слушался и капризничал. А поскольку не капризничать он никак не мог, то и доставалось ему часто. Миллионы раз, казалось Антоше, отжался он от пола под руководством мучителя-Рындина, но зато и на турнике чувствовал он себя все более уверенно. А когда Витя научил его некоторым приемам самообороны, Антон вдруг так размахнулся и так влепил своему расслабившемуся учителю кулаком в нос, что Витя даже уважительно хмыкнул.

– Еще месяц тренировок, и положительная оценка по физкультуре у тебя в кармане, – бодро заверил Антошу Петр Брониславович, когда тот уверенно подтянулся на турнике целых два раза. – Продолжайте тренировки, орелики! А за первую четверть ставлю тебе, Мыльченко, три балла авансом!

Так что сейчас, во время столь внезапной встречи в парке, Антоша решил, что сама судьба послала ему, поэту, это рандеву. А значит, посторонние должны отойти в сторону. Если что, Арина обязательно заступится за него, не даст мощному Рындину обидеть его.

И Антоша смело протянул Балованцевой пирожок, купленный еще в школьной столовой, забытый в рюкзаке, а потому основательно подавленный между книжек.

– Это тебе… – смущаясь и шаркая ножкой, проговорил Антоша.

– Вот спасибо!

Арина приняла подарок. Видимо, сегодня у нее был самый настоящий пирожковый день. Кусая размятый пирожок с вытекающим из него во все стороны повидлом, Арина двинулась вперед по аллее. Витя шел рядом с ней.