Небесный артефактор - Антон Демченко

Ну, немного зная Ивана Фёдоровича, ничуть не сомневаюсь, что такую информацию он своему отпрыску непременно сообщил бы. Просто, во избежание неудобных моментов или эксцессов. Что ж, будем считать, что Илья Владимирович просто достаточно выдающийся молодой человек… Чёрт, уже как старый хрыч Громов рассуждать начал. Тьфу. И чего он мне вспомнился?

Хотя, ничего удивительного. Вспоминая сборы рода и редкие приёмы, которые устраивал глава Громовых в той жизни… в общем, оказавшись в схожих условиях, я, кажется, автоматически перешёл в режим "следи, молчи и думай". Вот ведь, дело было хрен знает когда и где, а установка до сих пор работает. Арргх.

— Кирилл, ты в порядке? — Мишка аккуратно дёрнул меня за рукав фрака и я, поймав его настороженный взгляд, постарался успокоиться.

— Да, Миш. В полном, — усмирив, казалось, давно утихшие, потерявшиеся где-то в завалах "китового кладбища", боль и гнев, я растянул губы в лёгкой улыбке. — Просто вспомнилось кое-что. Не обращай внимания.

— Тогда сделай лицо попроще, а то девушки на балу перепугаются, — хихикнул Горский. Ну, спасибо что напомнил, друг дорогой!

Впрочем, чёрт с ним со всем. Надо расслабиться…

— Господа, — вовремя я пришёл в себя. Мы как раз оказались в паре метров от Гревского и его собеседника. Кивок.

— Добрый вечер… — глава клуба окинул нас с Михаилом внимательным взглядом и повернулся к задумавшемуся о чём-то Гревскому. — Нил?

— О? Прошу прощения, — встрепенулся тот и, заметив нас, смущённо кашлянул. — Да… Илья, позволь представить тебе наше пополнение. Михаил Горский и Кирилл Завидич. Господа неофиты, это наш глава, Илья Владимирович Борецкий.

— Рад знакомству, — никаких рукопожатий. Просто чёткий кивок. Что ж, ответим тем же.

— Взаимно, Илья Владимирович, — коротко переглянувшись с Михаилом, произнёс я.

— Без отчеств, пожалуйста. В клубе это не приветствуется. Разве что со старшими… — заметил Борецкий.

— Учтём, — в один голос ответили мы. Нечаянно получилось, но… удачно. Илья и Нил улыбнулись такой слаженности, да и мы не сдержали ухмылок. В общем, ледок официоза был сломан и уже через минуту мы довольно свободно трепались с Борецким, рассказывая ему об особенностях моего вступления в клуб, да и Нил не остался в стороне, с улыбкой описывая реакцию директора училища на провёрнутый с участием Гревского финт с наказанием.

Вообще, Борецкий оказался довольно позитивным типом, и располагающим к себе. О таких говорят "душа компании", но… нет он не держался с нами запанибрата и не пытался казаться этаким "рубахой-парнем", но внимательность с которой Илья слушал собеседника и искренняя улыбка, да и вообще живая реакция на рассказы… Чёрт, да я через десять минут после знакомства с ним, чувствовал себя так, словно знаю этого парня лет десять!

Опасный тип, что тут ещё скажешь… Именно это я и сообщил Михаилу, когда мы, наконец, покинули общество Борецкого и Гревского, в ответ на вопрос приятеля о моих мыслях по поводу главы "младшей ветви Веди-клуба".

— Почему ты так решил, Кирилл? — удивился Горский.

— Почему… — я огляделся по сторонам и, убедившись, что рядом никого нет, ответил. — Суди сам. Он амбициозен и умён. Мастерски держит дистанцию, причём не в режиме "я князь, вы – быдло", а скорее, как авторитетный старший товарищ в неформальной обстановке, умеет расположить к себе собеседника. Но самое главное, он искренен.

— Не понимаю, — нахмурился Мишка.

— Как бы… — я замялся, пытаясь точнее сформулировать свои мысли. — Ну вот, смотри. Парень на втором курсе становится главой клуба в университете. Сколько в этом достижении от влияния отца, а сколько от его собственных качеств, вопрос десятый. Главное, он хотел и стал главой клуба. А значит, не лишён ума и амбиций… точнее, тяги к власти. Ты согласен?

— Допустим, — медленно кивнул Горский.

— Хорошо. Идём дальше. Власть эту он воспринимает как должное. В отличие от того же Нила, который уже через пять минут разговора перестал держать дистанцию, Борецкий сохранял её до самого конца беседы. Да, "дистанция" была невелика, но достаточна для того, чтобы сохранить тон беседы старшего с младшими, пусть и симпатичными ему людьми. Это ты заметил?

— Спорить не буду. Но причём здесь искренность? Чем она так плоха?

— Ум и умение расположить к себе и разговорить собеседника, вкупе с амбициями, это черты политика. А вот умение быть искренним, это уже признак очень хорошего политика.

— И?

— Путь власти, это путь предательства, — я пожал плечами. — И самые лучшие политики, не те, которые смогли убедить других в своей лжи, но те, что способны убедить в ней себя самих. Иными словами, сегодня такой вот Илья искренне считает тебя другом, а завтра изменится ситуация и он точно так же легко переведёт тебя в разряд противников. И будет ИСКРЕННЕ убеждён в своей правоте… а значит, с лёгкостью убедит в том же своих сторонников.

— Ну, навертел, — даже чуточку восхищённо протянул Горский. — Вот только, с чего вдруг у тебя возникла уверенность в том, что Борецкий именно такой человек?

— А у меня её и нет. И именно отсутствие такой уверенности, делает Борецкого в моих глазах, опасным типом. Знаешь, как пролежавший десять лет на складе пушечный снаряд. Выстрелит, пшикнет или рванёт в стволе, неизвестно, но мандраж продирает…

Глава 3

Какой же отдых без мордобоя?

Может быть, мне и не стоило вываливать на Мишку плоды своих размышлений и подозрения, но и смотреть на восторженную мордаху друга, которому наш новый знакомый явно импонировал, я тоже был не в силах. В голову опять полезли воспоминания о прошлой жизни и… я не хотел, чтобы вот этот умный и весёлый парень вляпался со всей своей доверчивостью в неприятности так же, как когда-то угодил в них я, поверив доброй улыбке своего деда… Всесильный боярин Громов преподал мне очень хороший урок, и разочарование в кровной родне оказалось слишком горьким.

Впрочем, взглянув на шагающего рядом со мной вдоль освещённых высоких окон Михаила, я только порадовался. Судя по выражению лица, он, как минимум, услышал сказанное мною и… не отмахнулся. Уже хорошо! Пусть думает. Мозги у Мишки светлые, разберётся.

Заметив мой взгляд, Горский вздохнул и вдруг растянул губы в широкой улыбке.

— Черт с ним со всем. Мы на балу, или где? — рубанув рукой воздух, проговорил Михаил, словно закрывая тему.

— По-моему, на балу, — согласился я.

— А на балах нужно развлекаться, — не терпящим возражений тоном, заметил Горский и, глянув в окно, за которым уже можно было рассмотреть кружащиеся в танце пары, довольно потёр ладони. — И именно этим мы сейчас и займёмся.