Следующей зимой (СИ) - Кейт Рона
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что случилось?
— Ну вроде поначалу все хорошо, мы разговаривали, танцевали. А потом он уехал!
— Просто взял и уехал?
— Ага, представляешь? Ты бы видела мое лицо, когда я ушла в туалет, вернулась, а его нет. Что за хрень?! Написала ему, что он мудак!
— Он прочитал?
— Неа. До сих пор.
— Маша? — спросил Артём, когда я вернулась из спальни в гостиную, где мы смотрели «Заводной апельсин».
— Ага.
— Что говорила?
— Что Терновский мудак.
— Да ладно, она догадалась?
Мы оба невесело рассмеялись.
— Спрашивала, как я добралась, — я выразительно смотрю на Звягинцева.
— И как ты добралась?
— Пока никак.
Дома я оказалась только к вечеру. И мы еще с полчаса просидели в машине. Я давно не чувствовала себя такой счастливой. И так страшно рассказать кому-то. Будто от моих слов всё может исчезнуть. Я не могла осознать, что мы вместе. Или поверить. Еще месяца полтора назад я не существовала на радаре Артёма Звягинцева. Что изменилось? Я-то осталась, какой была. Маша бы сказала, что у меня комплексы и тотальная неуверенность в себе. Наверное, так и есть.
Мама спросила, как повеселились и что делали сегодня. Я отделалась общими фразами. Несколько раз чуть не сказала про Артёма. Но поняла, что маме я точно не могу о нем сказать. Не могу сказать всей правды — по факту у нас даже не было чего-то отдаленно напоминающего свидания. Хоть и чувствую, что между нами что-то более важное, чем просто секс.
4 дня до зимы
Я отрываюсь от курсовой, чтобы посмотреть сообщение от Артёма. Там фото его рабочего стола с ноутбуком и кучей чертежей, кружкой кофе, карандашами. И бьющийся об стену смайлик.
«Аналогично, — пишу ответ. — Держись, осталось всего ничего: месяц учебы, сессия, потом каникулы. Потом еще 5 месяцев потерпеть. Потом еще три года, и выпуск».
Заглядываю в мессенджер — Маша и Злата за все выходные не написали ни одного сообщения. Мне было не до того, и я не обратила внимания. В пятницу и субботу я работала — одна из девочек заболела и я взяла ее смены. В субботу после работы меня забрал Артём. Мы сходили в кино и зашли в канцелярский магазин за материалами для макета для курсовой.
Мама начала подозревать, что я с кем-то встречаюсь, а потому соврать, что ночую у Фомичевой, не получилось. Арина язвит, что только какой-нибудь недалекий может со мной встречаться. Я знаю: это для того, чтоб я проговорилась. И молчу.
И всё же, чем занималась Маша? Злата-то понятно — Шварцем.
Проверяю чат «Бандиток».
«Так будет пара или нет? Алиса!»
Эм-м, что? Листаю вверх. Каримова написала, что Розочка заболела и первой пары не будет. Ей возразили, что раз Алиса не написала, значит, изменений нет. Каримова парировала, что ей сказала Аня Пирожкова, староста второй группы. И всё это вылилось в выяснение отношений на 70 сообщений.
Черт, а я ведь и правда забыла, что философичка заболела. Вообще вчера вылетело из головы с этой работой и кино.
«Ребят, сори, выпало из головы. Завтра и правда не будет первой пары».
«Хорошо хоть не завтра написала!»
«Ну всё, беги в клуб, еще успеваешь!»
«Я чуть спать не легла пораньше!»
Вот язвы!
«Как всё прошло?» — приходит сообщение от Златы в наш чат. О чём она?
«Что?» — пишу я.
«Это я у Мари спрашиваю».
Я жду ответа Маши. Неужели опять незабвенный Терновский случился? Фомичева отвечает минут через 10. Из их со Златой диалога узнаю, что всё так, как я и подумала: «Малибу», Маша, Злата, Миша, Юра и еще куча не знакомых мне людей. Что ж, меня они даже не подумали звать. Я пытаюсь найти девчонкам оправдания: они собрались спонтанно; пошли опять в «Малибу», который я не жалую; в конце концов, там опять мудак Терновский — Маша понимает, что я не очень хорошо к нему отношусь. Я бы в любом случае отказалась.
Но так обидно, что мне даже не предложили…
«Слушай, Тёмыч-то отказался идти с нами. А Генка сказал, что видел его в кино с девушкой!»
Я холодею. Кто-то нас видел…
«Серьезно?!»
«Ага, он не разглядел, но какая-то брюнетка вроде».
«Вот засранец! И молчит!»
«Может, они не встречаются?»
«Ну да, а в кино просто так сходили, от нечего делать!»
«Хотя Мишаня говорил, что Тёма в прошлые выхи отказался с ним на бокс сходить…»
«Ну вот! Всё сходится! Щас напишу этому партизану. Как так, почему мы не знаем еще?»
Я порываюсь что-то написать, но не знаю что. Меня потряхивает. Мне просто страшно. Страшно, что кто-то узнает, как сильно он мне нравится, как сжимается мое сердце, когда вижу его. Как комок стоял в горле, когда он сказал, что я ему нравлюсь. Это было сказано между делом и, наверное, не значило то, что я бы хотела. Но тот короткий миг будто выжжен у меня в мозгу большими буквами.
«Ну вот, а я хотела его Лисе Алисе всучить. Та еще парочка была бы!» — высветилось сообщение от Маши.
Я смеюсь, читая это. И размазываю слезы. Не могу понять, шутит Маша или нет. Хочется, чтобы она правда так думала.
2 дня до зимы
— …Смотрит все мои сторис. Вот зачем? — мы пробираемся к столовой, Маша опять рассказывает про Терновского. Ловлю себя на мысли, что я безусловно хочу знать, что происходит у подруги. Но я так устала от этого Терновского. Не понимаю, как Маша не устала? Достаю телефон и вижу 5 пропущенных от мамы.
Сердце сразу ёкает. Что-то случилось.
— Маняш, займешь место? Мне тут что-то мама пять раз звонила.
Мама отвечает только на второй звонок. И теперь я действительно нервничаю.
— Алиса, можешь приехать? — мамин голос совсем не похож на обычный.
— Что случилось?
— Я тут натворила дел… — она всхлипывает.
— Мам! У меня еще пара. Что случилось?
— Я еще сама до конца не понимаю… Кажется, меня обманули.
— Кто?
— Ну позвонили по телефону. Я даже подумать не могла! Сейчас поеду в полицию. Приезжай, пожалуйста, встреть Арину из школы.
Понимаю, что сейчас ничего не добьюсь. Бегу в гардероб за одеждой попутно слушая мамин сбивчивый рассказ. Всё банально до безобразия. Позвонили, назвали по имени и отчеству, сообщили, что якобы мошенники получили доступ к ее счету.
Тот день слился для меня в одно сплошное ожидание и ознаменовался вопросом, заданным три миллиона раз: «Да как
